Они поднялись до половины склона гряды, а затем Скрипач вскинул сжатый кулак.
К нему подобрался Спрут:
— Тут уж даже на землю падать не придётся, — проворчал сапёр.
Сержант вскинул арбалет, упёр металлический приклад в плечо и прицелился по-над гребнем. Набрал в лёгкие воздуха, задержал дыхание и медленно нажал на спусковой рычаг.
Железные плечи щёлкнули, и болт с «руганью» взлетел вверх, описал элегантную кривую, нырнул за гряду… и скрылся из виду.
Взрыв подбросил к небу тела, воздух разорвали вопли.
— Арбалеты, — рявкнул Спрут, — к бою — на случай, если они перелезут через…
На гребне небо вдруг заслонили воины.
— Назад! — закричал Скрипач, продолжая перезаряжать арбалет. — Все назад!
Корабб выбрался из колючего кустарника, осыпая всё вокруг проклятьями, и поднялся на ноги. Повсюду валялись тела его соратников, сражённых тяжёлыми арбалетными болтами или ужасной морантской взрывчаткой. Между курганами скрывались морпехи, а теперь он услышал позади них топот коней, всадники помчались к гряде — хундрилы, — эти ублюдки надели лишь лёгкие доспехи и стояли наготове всё это время.
Корабб оглянулся в поисках Леомана, но не увидел его среди воинов, которых высветили языки пламени от огненных гранат малазанцев, — и мало кто из них ещё стоял на ногах. Он решил, что самое время отступить.
Корабб подобрал свой тулвар с земли, затем развернулся и побежал к гряде.
И наткнулся на целый взвод морпехов.
Раздались резкие крики.
Дюжий солдат в сэтийском уборе ударил обтянутым кожей щитом в лицо Кораббу. Пустынный воин отшатнулся, из носа и изо рта хлынула кровь. Он наугад взмахнул тяжёлой саблей. Клинок тулвара с треском врезался во что-то — и обломился у самой крестовины.
Корабб тяжело грохнулся на землю.
Мимо пробежал солдат и уронил что-то ему на колени.
Где-то на гряде ночь вспорол ещё один взрыв — намного громче, чем все предыдущие.
Оглушённый, Корабб сморгнул слёзы и увидел, как к самой его промежности подкатился круглый глиняный шар.
От него поднимался дымок — шипящая кислота пробивалась внутрь.
Всхлипнув, Корабб перекатился набок — и нащупал брошенный кем-то шлем. Воин схватил его и метнулся обратно к «шрапнели», накрыл её бронзовой каской.
И зажмурился.
Взвод продолжал быстро отступать — склон позади был весь усыпан телами, жертвами второй «ругани» Скрипача — а с фланга в оставшихся врагов уже врезались «Выжженные слёзы». Спрут ухватил сержанта за плечо и развернул к себе.
— Вот сейчас ублюдок, которого Корик повалил, удивится, Скрип.
Скрипач взглянул на фигуру, которая только что села на земле.
— Оставил ему в подарок горячую «шрапнельку», — добавил Спрут.
Оба сапёра остановились, чтобы посмотреть:
— Четыре…
Воин обнаружил взрывчатку и откатился в сторону.
— Три…
А затем метнулся обратно к «шрапнели».
— Два…
И накрыл её шлемом.
— Один.
Несчастный ублюдок взлетел в воздух на столбе огня высотой с человека.
Но продолжал держаться за шлем, хотя тот уносил его всё выше и выше. А затем, бешено суча ногами, он рухнул обратно на землю, подняв тучу дыма и пыли.
— Ну, вот такого…
Но закончить Спрут не успел, и оба сапёра ошеломлённо уставились на пустынного воина, который поднялся на ноги, оглянулся, подобрал брошенное кем-то копьё и побежал вверх по склону.
Гэмет ударил пятками в бока коня. Скакун влетел в долину с западной стороны, а хундрилы въехали с восточной.
Три группы пустынных воинов сумели вынести арбалетный обстрел со взрывами и теперь взялись штурмовать один из опорных пунктов. Два взвода прикрытия они тоже отогнали на курган, и Кулак заметил, как морпехи оттаскивают в траншеи раненых товарищей. Из всех трёх взводов бой продолжало меньше десятка солдат, которые отчаянно пытались удержать налётчиков.
Гэмет обнажил меч и погнал коня прямо к осаждённой позиции. Пока скакал, увидел, как ещё два морпеха упали под ударами одной из групп нападавших — и курган заполонили враги.
Всё вокруг снова смешалось, Гэмет принялся беспорядочно дёргать поводья — ошеломлённый, сбитый с толку рёвом вокруг.
— Кулак!
Он поднял меч, а конь будто по своей воле устремился к кургану.
— Кулак Гэмет! Отходите оттуда!
Слишком много голосов. Крики умирающих. Пламя — угасает. Тьма сгущается. Мои солдаты гибнут. Повсюду. Провалился… весь план провалился…
На него бросилась дюжина налётчиков. Движение справа — ещё взвод морпехов, будто они шли на помощь осаждённому кургану, но теперь помчались к нему.
Не понимаю. Не сюда — в другую сторону! Туда бегите, спасайте моих солдат!..
Он увидел, как из руки одного из морпехов вырвалось что-то большое, упало среди напавших на него воинов.
— Кулак!
В него метнулись два метательных копья.
А потом ночь взорвалась.
Гэмет почувствовал, как коня подбросило, так что его самого прижало к задней луке седла. Голова скакуна вскинулась невозможным образом, а всё тело продолжало выгибаться назад, потом рухнуло за миг до того, как он, оставив сапоги в стременах, покатился через круп животного.
И упал в кровавый, зернистый туман.
Гэмет моргнул, открыл глаза, увидел, что лежит в мокрой грязи среди тел и кусков тел внутри небольшого кратера. Шлем куда-то пропал. Меч исчез из руки.
Я ведь… был на коне…
Кто-то съехал по скату и остановился рядом с ним. Гэмет попытался выбраться, но крепкие руки стащили его обратно вниз.
— Кулак Гэмет, сэр! Я — сержант Геслер. Из девятой капитана Кенеба. Вы меня слышите?
— Д-да… я подумал, ты…
— Да, Кулак. Но мы их хлопнули, и теперь остальные ребята из моего взвода и Бордукова помогают морпехам третьей роты. Нужно вас доставить к целителю, сэр.
— Нет, всё в порядке. — Он попытался сесть, но с ногами что-то случилось — они не слушались. — Занимайся солдатами на кургане, сержант…
— Занимаемся, сэр. Пэлла! Давай сюда, помоги мне поднять Кулака.
Возник ещё один морпех — помоложе. О, нет! Он слишком молод для этого всего. Попрошу адъюнкта отправить его домой. К отцу и матери, да. Негоже ему тут умирать…
— Ты не должен умирать.
— Сэр?
— Только конь его прикрыл от «ругани», — пояснил Геслер. — Контузило его, Пэлла. Давай-ка под руки…
Контузило? Нет, мой разум ясен. Совершенно ясен. Наконец-то. Они все слишком молоды для этого всего. Это война Ласиин — вот пусть сама и воюет. Тавор… она ведь была когда-то ребёнком. Но потом Императрица убила этого ребёнка. Убила её. Нужно сказать адъюнкту…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});