Читать интересную книгу Сёгун - Джеймс Клавелл

Опечаленный, Блэкторн потянулся к бутыли, чтобы налить себе еще саке, но рядом зашуршал шелк, и бутылочку взяла рука Марико. Она плеснула саке в его чашку и не забыла про себя.

– Домо, Марико-сан.

– До итасимаситэ, Андзин-сан. – Она устроилась на другой подушке, и оба отведали подогретого хмельного напитка.

– Он хотел убить вас, да?

– Не знаю, я не уверен.

– А что значит – обыскивать по-испански?

– Испанцы иногда раздевают пленных догола, потом ищут в самых укромных местах. И не сказать чтобы нежно. Это называется «обыскивать con significa», со значением. Иногда они используют ножи.

– Боже… – Она пила и слушала, как вода плещется среди камней. – Здесь то же самое, Андзин-сан. Иногда. Вот почему глупо позволять, чтобы тебя поймали. Если ты попался, это бесчестье, что бы ни сделали с тобой… Лучше не давать себя схватить. Правда?

Он посмотрел на нее при свете фонарей, которые раскачивал легкий прохладный бриз.

– Ёсинака поступил правильно. Обыск был необходим. Это ваша идея, да? Вы приказали Ёсинаке обыскать португальца?

– Пожалуйста, простите меня, Андзин-сан. Надеюсь, это не создало никаких затруднений. Я просто боялась за вас.

– Спасибо тебе, – сказал он, перейдя на латынь, хотя и сожалел о случившемся. Если бы не этот обыск, он все еще имел бы друга. «Может быть», – поправил он себя.

– Ты говоришь так из вежливости, – заметила она, – но это был мой долг.

Марико успела накинуть верхнее голубое кимоно поверх ночного и заплести волосы в косы, спадавшие до пояса. Она оглянулась на дальние ворота, контуры которых проступали сквозь деревья.

– Вы очень умно поступили со спиртным, Андзин-сан. Я чуть не ущипнула себя от злости, сообразив, что забыла предупредить Ёсинаку. Очень умно, что вы заставили его выпить дважды. У вас часто пользуются ядами?

– Иногда. Кое-кто применяет яды. Это грязный прием.

– Да, но очень действенный. У нас такое тоже бывает.

– Ужасно, правда, не доверять никому?

– О нет, Андзин-сан, извините, – не согласилась она. – Это только одно из самых важных жизненных правил – ни больше ни меньше.

Часть четвертая

Глава 47

«Эразм» стоял у пристани в Эдо, сверкая под высоким полуденным солнцем, во всем своем великолепии.

– Боже мой, Марико, вы только посмотрите на него! Видели вы что-нибудь подобное? Взгляните на обводы!

Доступ к кораблю за сто шагов перекрывали барьеры, он был пришвартован к причалу новенькими канатами. Все подходы усиленно охранялись, еще больше самураев сторожили палубу, повсюду висели надписи, предупреждающие, что войти в запретную зону можно только с личного разрешения Торанаги.

Судно недавно покрасили и осмолили, палуба сияла чистотой – ни пятнышка, корпус проконопатили, такелаж починили. Даже фок-мачту, сломанную и унесенную волнами во время шторма, заменили – нашли-таки в трюме последнюю из запасных и поставили под правильным углом. Концы канатов аккуратно перевязали, и все пушечные стволы, выглядывавшие из орудийных портов, лоснились от смазки. Над всем этим гордо реял косматый английский лев…

– Эгей! – радостно крикнул капитан, дойдя до ограждения, но ему никто не ответил. Один из часовых объяснил, что чужеземцев сегодня на борту нет.

– Сиката га най, – откликнулся Блэкторн. – Домо. – Он подавил нетерпеливое желание сразу же подняться на борт и, сияя, обратился к Марико: – Он словно только что из ремонта в доках Портсмута, Марико-сан. А пушки-то – парни, должно быть, работали как лошади. Красивое судно, правда? Не дождусь, когда снова увижу Баккуса и Винка, да и остальных… Вот уж не думал увидеть корабль таким… Боже мой, он прекрасен, правда?

Марико смотрела на него, не на корабль. Она поняла, что забыта, вытеснена другим.

«Не переживай, – сказала она себе. – Наше путешествие окончено».

Утром этого дня они наконец прибыли на заставу в окрестностях Эдо. В очередной раз у них проверили подорожные. Приняли очень вежливо, дали почетный караул.

– Они проводят нас в замок, Андзин-сан. Вы остановитесь там, а сегодня вечером мы встретимся с Торанагой.

– Ну, тогда времени полно. Смотрите, Марико-сан, отсюда до пристани не больше мили, да? Где-то там мой корабль. Вы не спросите Ёсинаку, нельзя ли нам наведаться туда?

– Он говорит, что, к сожалению, не имеет распоряжений на этот счет, Андзин-сан. Он должен доставить нас в замок.

– Пожалуйста, скажите ему… Нет, может быть, лучше мне самому попытаться?.. Тайтё-сан! Окасира, сукоси но айда ватаси ва икитай дэс. Ватаси но фунэ га асоко ни аримасу. (Командир, я хочу заглянуть туда на некоторое время. Там мой корабль.)

– Иэ, Андзин-сан, гомэн насай. Има…

Марико с довольной усмешкой слушала, как Блэкторн вежливо, но твердо спорил, настаивал на своем, пока наконец раздосадованный Ёсинака не позволил им сделать крюк. («Только ненадолго, да? И лишь потому, что звание хатамото дает Андзин-сану определенные права. И потому еще, что, как он справедливо указал, беглый осмотр в интересах господина Торанаги, он позволит сберечь много времени, столь ценного для нашего господина, и весьма важен ввиду предстоящей встречи сегодня вечером. Да, Андзин-сан может взглянуть на корабль, но – да простит он – подняться на палубу без пропуска, подписанного лично господином Торанагой, никак нельзя. И вообще, следует поторопиться, ибо нас ожидают, прошу прощения».)

– Домо, Тайтё-сан, – с жаром ответил Блэкторн, более чем удивленный тем, что все лучше подбирает чужие слова и доводы, которые здесь принимаются в расчет.

Прошлую ночь и значительную часть вчерашнего дня они провели на постоялом дворе не более чем в двух ри к югу вниз по дороге. Ёсинака, как и прежде, сделал им поблажку.

«О, это была прекрасная ночь», – подумала Марико.

Таких прекрасных дней и ночей она могла вспомнить много. Все было хорошо, кроме первого дня после выезда из Мисимы, когда они опять повстречали святого отца, Цукку-сана, и непрочное перемирие между мужчинами закончилось. Их ссора разгорелась внезапно и яростно, и поводом послужил визит Родригеса, к тому же оба слишком много выпили. После обмена угрозами и проклятиями отец Алвито поспешил вперед, в Эдо. После него осталось смутное недовольство, которое омрачило дальнейшее путешествие.

– Мы не должны были допустить подобного, Андзин-сан.

– Но этот человек не имел права…

– О да, я согласна. Конечно, вы правы. Но пожалуйста… если вы позволите тому, что произошло, разрушить вашу душевную гармонию, то пропадете, и я с вами. Пожалуйста, умоляю вас, будьте японцем! Забудьте этот случай – вот и все! Вы не должны позволять, чтобы нарушалась ваша гармония. Спрячьте его в самый дальний уголок сознания.

– Как? Как мне это сделать? Взгляните на мои руки! Я так чертовски зол, что не могу унять дрожь!

– Посмотрите на этот камень, Андзин-сан! Послушайте, как он растет.

– Что?

– Прислушайтесь к росту камня, Андзин-сан. Сосредоточьте свое внимание на этом – на гармонии камня. Прислушайтесь к ками этого камня. Слушайте мою любовь – ради жизни! И ради меня…

Он постарался и преуспел отчасти, так что на следующий день они опять стали друзьями, опять любовниками, пребывающими в мире и согласии. И она продолжала наставлять его, пытаясь исподволь, незаметно подвести к созданию «восьмислойного заслона», возведению внутренних стен и бастионов, которые одни открывали путь к гармонии и сохранению жизни.

– Я так рада, что священник ушел и не возвращается, Андзин-сан.

– Да.

– Лучше бы не было ссор. Я боюсь за вас.

– Ничего не меняется. Он всегда был моим врагом и всегда будет. Карма есть карма. Но не забывайте: никого и ничего вне нас не существует. Пока не существует. Ни его, ни кого-нибудь еще. И ничего другого. До приезда в Эдо. Да?

– Да. Вы так мудры. И опять правы. Я так счастлива быть с вами…

Из Мисимы дорога быстро вышла на плоские равнины и запетляла по предгорьям к перевалу Хаконэ. Два дня они отдыхали в горах, радостные и довольные. Фудзи блистала перед ними на восходе и закате, вершина ее скрывалась в кольце облаков.

– Горы всегда такие?

– Да, Андзин-сан, бо́льшую часть времени они прячутся за облаками. Но тем прекраснее вид Фудзи-сан в ясную погоду, правда? Вы можете подняться до вершины, если хотите.

– Давай сделаем это сейчас!

– Не сейчас, Андзин-сан. Но однажды мы это сделаем – надо ведь что-нибудь оставить на будущее, да? Мы заберемся на Фудзи-сан осенью…

На всем пути через равнины Канто они всегда находили приют на самых красивых и уединенных постоялых дворах. Им постоянно приходилось пересекать реки, речушки, ручьи, стремящиеся к морю, которое сейчас лежало справа от них. Обоз двигался на север по извилистому, оживленному, суетливому тракту Токайдо, через самую большую рисовую житницу страны. Плоские аллювиальные равнины изобиловали водой, и каждый дюйм земли здесь возделывался. В воздухе, горячем и влажном, стоял тяжелый смрад человеческих испражнений, которые крестьяне разводили водой, чтобы удобрить посадки.