Читать интересную книгу Чистая любовь - Кэнди Стайнер

огоньки в ожидании моего ответа.

– Мы можем начать сначала, – сказал я ей, но не стал оправдываться насчет дерзкой девчонки.

Она открыла рот, чтобы ответить, но в этот момент солист группы подошел к микрофону, представив себя и остальных членов команды. Мэллори тут же съежилась, заткнула уши пальцами и взглянула на висевший прямо над нами динамик.

Мы молчали, пока группа продолжала говорить, а когда они начали играть, Мэллори разжала уши и что-то сказала, но я не понял ни одного ее слова, сколько бы ни пялился на ее губы.

И поверьте, я пялился.

– Что? – прокричал я.

Мэллори повторила, но я покачал головой, все равно не в силах разобрать.

Тогда она схватила меня за воротник клетчатой рубашки и притянула мое ухо к своим губам. А когда заговорила, то прикоснулась к моей мочке своей нежной, теплой и бархатистой кожей.

– Не хочешь выйти отсюда и пройтись?

По всему моему телу, которое, к счастью, было прикрыто рубашкой с рукавами и темными джинсами, побежали мурашки. Мэллори отпустила меня и, с надеждой улыбнувшись, отступила назад.

Не соглашайся.

Не гуляй с этой девушкой.

Не предавайся фантазиям. Никогда.

Но я проигнорировал все звучавшие у меня в голове предупреждения и кивнул, повесив кий на стойку и допив виски. Мэллори тоже допила и кивнула в сторону уборной.

– Вернусь через минутку, – прокричала она. – Давай встретимся на улице.

Я снова кивнул, видимо, потеряв дар речи от того, что согласился покинуть бар Бака с Мэллори Скутер. Когда она ушла в уборную, я направился к барному стулу, стоящему рядом с братьями, и стянул со спинки куртку.

– Куда собрался? – спросил Джордан.

– Пройдусь.

– Один? – поинтересовался Ноа.

– Может, перестанете лезть не в свое дело?

Ноа рассмеялся, а Джордан сильно нахмурился и перехватил меня за рукав куртки.

– Она – Скутер, – напомнил он мне. – Будь осторожен.

– Она просто хочет извиниться, – сказал я, вырвав руку из его хватки. – К тому же мы вместе работаем. Нам нужно наладить отношения.

Старшие братья смотрели на меня, как на мальца, упавшего в яму со змеями, о существовании которой даже не подозревал. Но они не знали, что я видел эту яму, и мне было плевать.

Может, эти змеи не ядовитые.

Может, это ужик, вроде тех, которых папа постоянно находил у нас во дворе.

Но ни один из них больше ни слова произнес, и я тоже. Я бросил на стойку несколько купюр для Бака, чтобы расплатиться по счету до того, как Мэллори купила мне последнюю порцию виски, а потом, кивнув ему на прощание, направился к двери. Мэллори уже ждала на улице и с улыбкой на лице повернулась ко мне, выдохнув, отчего у нее изо рта вылетело облачко пара.

Она была одета в черную кожаную куртку и толстый ярко-оранжевый шарф. Засунув руки в карманы, Мэллори посмотрела на меня как-то по-другому, а потом улыбнулась.

– Мне идти за тобой или веду я?

Мэллори

В понедельник вечером в Стратфорде, как и всегда в столь позднее время, было тихо. Мы с Логаном шли рядышком друг с другом, и в этой тишине раздавался лишь тихий стук его ботинок да цоканье моих каблуков. Вся Мэйн-стрит была увешана рождественскими гирляндами: они обвивали фонарные столбы, украшали ветви небольших обнаженных деревьев, освещали витрины магазинов. Золотые и ярко-красные венки дополняли эти гирлянды вместе с небольшими табличками, на которых было написано: «Счастливого Рождества» и «Наслаждайтесь праздниками».

Мы шли с северной стороны Мэйн-стрит, но даже отсюда была видна большая елка, установленная на городской площади с южной стороны главной улицы. Это дерево ставили каждый год в пятницу после Дня благодарения, и жители Стратфорда радовались украшениям и гирляндам, висящим на этом вечнозеленом растении, сильнее, чем скидкам на черную пятницу.

Праздники в этом небольшом городке не просто отмечали – их чтили, будто священную традицию.

Я улыбнулась, рассматривая замечательную экспозицию, которую этот небольшой магазинчик разместил на витрине. Это все равно что смотреть в снежный шар на Северном полюсе – с эльфами, Сантой, миссис Клаус и их северными оленями.

– Логан Беккер, ты любишь Рождество? – спросила я, отводя взгляд с витрины на молчаливого мужчину рядом с собой. Сейчас его согревала та же куртка, которую он носил на работе каждый день, а из-под нее торчал край зелено-голубой фланелевой рубашки. Логан нацепил на голову старую бейсболку, которую я видела на нем еще в старших классах, а кончики его каштановых волос завивались, придавая ему мальчишеский вид.

Его губ коснулась мягкая улыбка, но он не оторвал взгляда от тротуара.

– Намекаешь, что я Гринч?

– Нет, – хохотнула я. – Но теперь, когда ты это сказал, я могу представить, как ты становишься зеленым и спускаешься по дымоходам, чтобы украсть подарки.

Логан с ухмылкой глянул на меня, а потом посмотрел поверх моей головы на окружавшие нас гирлянды.

– Раньше я любил Рождество, – сказал он. – Когда был моложе. У меня всегда было это… не знаю, непередаваемое ощущение восторга, которое охватывало перед Днем благодарения. Помню, как мы с папой украшали елку, как готовили с мамой печенье, надевали с братьями одинаковые пижамы и смотрели в канун Рождества рождественские мультики, – его глаза заблестели, замерцали, как звезды. – Думаю, это – то самое рождественское настроение, о котором все толкуют. Но… Я давно его не чувствовал, – он нахмурился. – Если честно, Рождество теперь для меня пролетает незаметно. Я вижу украшения, слышу песни, вижу фильмы по телевизору, но… все как будто другое. Я больше не чувствую того восторга.

– С тех пор, как умер ваш отец?

Логан нахмурился еще сильнее и кивнул.

Мы снова замолчали, а я мысленно прикинула, пытаясь вспомнить подробности события, о котором старался забыть весь город и в особенности моя семья. На винокурне «Скутер Виски» погиб всего один человек – Джон Беккер. Мне тогда было восемнадцать, и мы только-только закончили школу. Мистер Беккер присутствовал на церемонии, а спустя несколько недель умер.

Я поняла, что Логану тогда было семнадцать. Я вспомнила, что он был самым юным и одним из немногих выпускников, кто не смог примкнуть к празднованию, когда мы поехали в Нэшвилл по барам, куда пускали только по достижении восемнадцати лет.

Сердце екнуло в груди. У меня не было близких отношений с родителями – и со слабой, бесхребетной матерью, и, безусловно, с алчным, претенциозным отцом, – но я даже помыслить не могла, каково это – потерять кого-то из них.

– А ты? – спросил Логан, когда молчание слишком затянулось. – Ты одержима Рождеством, Мэллори Скутер?

Я кисло улыбнулась от того,