Читать интересную книгу Чистая любовь - Кэнди Стайнер

обернулся через плечо.

Мэллори улыбнулась, но еле заметно, словно извиняясь. Ее платиновые волосы были собраны в неряшливый пучок, который отчего-то казался идеальным, а по бокам от лица свисали небольшие прядки. Ее кошачьи глаза были подведены, а губы накрашены той же помадой пыльно-розового цвета, которую я успел полюбить и возненавидеть. Когда Мэллори улыбнулась шире, пирсинг у нее в носу немного сдвинулся.

– Пожалуйста, – добавила она.

Мэллори заглянула мне в глаза, и во мне забушевало столько разных чувств сразу, что я не мог их распознать. Я ненавидел ее. Я хотел ее. Мне нужно, чтобы она ушла. Я жаждал, чтобы она осталась. Чем дольше я смотрел на Мэллори, тем больше думал о том, что она может увидеть меня насквозь и прочитать каждую мысль.

Бак постучал по стойке, привлекая к себе мое внимание.

– Еще порцию? – спросил он.

Бак был владельцем этого небольшого паба, а на вывеске на улице было выведено его имя. Но он был не только барменом, но и другом, психологом, арбитром и лекарем, подающим спиртное.

Я кивнул и протянул ему по стойке стакан.

– Давай фирменный «Скутер». Чистый, – я кивнул на стоящую за мной Мэллори. – И запиши на ее счет.

Бак приподнял густую бровь, глядя на Мэллори.

– Хорошо… а тебе что?

– Джин с тоником, пожалуйста.

Он изобразил нечто похожее на улыбку, глядя на нас с опаской, словно Скутер и Беккер были гремучей смесью – и тут он прав – а потом все же отвернулся, чтобы налить нам выпивку.

Джордан и Ноа разговаривали о чем-то своем, но я заметил, как Ноа пихнул Джордана локтем, и теперь они оба смотрели на Мэллори.

– Мэллори, ты знакома с моими братьями? – я отодвинулся от стойки, чтобы Мэллори увидела моих братьев. – Джордан, Ноа.

Мэллори лучезарно улыбнулась, и я понял, что никогда не видел, чтобы она так радостно улыбалась.

– Конечно. Ребята, привет! Как дела?

Они пробормотали что-то вроде: «Нормально», странно улыбнувшись, хотя не потрудились скрыть свое удивление, какого черта она тут делает.

– Сегодня я выставила себя круглой дурой и доставила вашему брату неприятности, – объяснила Мэллори. – Решила, что стаканчик-другой поможет загладить вину.

Ноа улыбнулся чуть искреннее, а Джордан нахмурился, больше ничего не сказав, отвернулся к полкам с алкоголем, располагающимся за стойкой, и отхлебнул виски.

– Нравится тебе работать на винокурне? – спросил Ноа, решив проявить любезность.

– Ну… я ждала несколько иного, – Мэллори посмотрела на меня. – Мне казалось, я знаю, во что ввязываюсь, но ошиблась.

Ноа кивнул.

– Не привык слышать такие слова от Скутер.

Он сказал это в шутку, но по его голосу было понятно, что Ноа говорит на полном серьезе.

Мэллори хихикнула.

– Да, думаю, точно не привык, – Бак поставил перед нами стаканы и попросил сообщить, если понадобится еще что-нибудь. Не успел я сделать первый глоток, как Мэллори схватила оба стакана и встала. – Сыграешь со мной в бильярд? – спросила она, взглядом умоляя согласиться.

Сердце сжалось в груди от совершенно не нужных сейчас чувств. Я убедил себя, что причина кроется в моем нежелании играть с ней в бильярд, в том, что меня бесит ее присутствие, что я ее ненавижу и до сих злюсь из-за ее проделок.

Но все было куда прозаичнее: у меня голова шла кругом от перспективы оказаться с ней один на один вне работы.

Вместо ответа я просто встал, и Мэллори снова улыбнулась, а потом повернулась и направилась к свободному бильярдному столику в глубине зала. Я не осмелился оглянуться на братьев, которые, без сомнения, смотрели нам вслед, потому как знал, что увижу.

Вопросы.

Беспокойство.

Возражение.

И не хотел нести за это ответственность.

Когда мы подошли к столу, Мэллори протянула мне стакан и глотнула из своего, а потом села и принялась отбирать шары для игры. Какое-то время она молчала, а я просто смотрел, как Мэллори заполняет треугольник одноцветными и полосатыми шарами, передвигая их до тех пор, пока не получился нужный ей порядок.

– Само собой, я должна перед тобой извиниться, – наконец сказала она, убрав треугольник. Мэллори взглянула на меня из-под ресниц, взяв кий со стойки. – Хочешь, разобью?

– Давай.

Она кивнула, начистив кончик мелом, после чего прижалась грудью к столу, выравнивая кий. Мэллори прицелилась, несколько раз провела деревянной палкой между пальцами, а потом ударила, и белый шар полетел по зеленому фетру, сбивая остальные. Они разлетелись в разные стороны, а в противоположные боковые карманы упал один полосатый и одноцветный.

– Полосатые, – воскликнула она и прицелилась, чтобы снова ударить.

Мэллори промахнулась и выпрямилась, и тогда настала моя очередь. Мэллори тем временем оперлась на кий и сделала еще один глоток из стакана.

– Логан, правда, извини за случившееся, – сказала она, когда я взял кий и натер кончик мелом. – Я вела себя, как дура и всезнайка, и признаю свою неправоту. Ты был прав, а я нет. И я жалею, что для того, чтобы усвоить урок, мне пришлось так себя вести. Мэллори какое-то время помолчала, а потом продолжила: – Мне вдвойне жаль, что из-за меня у тебя возникли неприятности с моим дядей.

Я кивнул, приготовившись к первому удару. Я загнал четвертый шар в угловую лузу и, наконец, взглянул на Мэллори, обойдя стол, чтобы сделать еще один удар.

– Спасибо.

Мэллори улыбнулась, и между нами повисло молчание, пока я делал еще несколько ударов. Когда снова наступила очередь Мэллори, она прошла мимо меня, стоявшего у стены, и случайно задела мою руку.

– Я тут подумала, – сказала она чуть тише. – О том, что ты говорил обо мне.

Мэллори стояла так близко, что еще один дюйм – и она прикоснулась бы ко мне грудью. Ну, то есть грудью она прижалась бы к моему животу, потому что была как минимум на полтора фута ниже меня.

Я сглотнул, глядя в ее сияющие глаза.

– Да?

– Да, – подтвердила она. – Мне нравится, что ты считаешь меня другой, – Мэллори свела брови на переносице. – Ну, то есть считал меня другой. И я надеялась, что мы сможем начать сначала, вернуться к тому времени, когда ты считал меня дерзкой девчонкой, а не просто принцессой Стратфорда, как считают все в этом городе.

Я ухмыльнулся.

– Я ни разу не упоминал, что считаю тебя дерзкой девчонкой.

– Но считал же! – с ухмылкой парировала она, и ее глаза засияли чуть ярче. – До сих пор считаешь.

Я поджал губы, глядя в потолок так, словно сам Господь поможет мне устоять перед этой женщиной. Когда снова посмотрел на нее, ее улыбка стала шире, а в глазах плясали