Лена положила на тарелки салат, захотелось еще чего-то добавить. Чтоб натюрморт позатейливее получился. Думала-думала, а потом положила на каждую тарелку по две маслины. Хоть какой-то, а собственный вклад! Потом достала из холодильника бутылку коньяка, который принес Анри, до него вчера так и не добрались.
— Славик, выпьем по рюмочке за ужином? — спросила она.
— Если ты хочешь, я не против.
— Я хочу. По рюмочке, а может, и по две, а может, возьмем пузырь и пойдем смотреть фильм по DVD. Ты как?
— Мясо уже готово. Извини, Лена, после ужина я хотел позаниматься. Вчера не получилось, да и раньше целый день потерял, надо наверстывать.
Лена показала ему язык.
— Какой ты зануда, Недосекин! — язвительно сказала она. — Нельзя же все время учиться.
— Нужно, дорогая жена, нужно, — возразил Славик. — Я слишком многое упустил, теперь придется догонять. Спасибо компьютеру, Интернету, там много нужных вещей есть.
— Ну догонишь, и что дальше?
— Давай ужинать… — Славик прислушался. — Погоди, твой мобильник где-то трезвонит. Ты в какой комнате его оставила сегодня?
— Откуда я знаю?
Лена побежала искать телефон, а Славик положил на тарелки по сочному куску жареной свинины, сел за стол, задумчиво уставился на бутылку коньяка. Пожалуй, зря он согласился выпить рюмочку. Вчера выпили — и хватит. Сегодня и вправду нужно многое прочесть. Да и вообще не совсем понятное это дело — пить по рюмочке или, там, для аппетита. На аппетит он никогда не жаловался, а если пить — так пить, отдыхать, веселиться. А рюмочка или две — это просто баловство, ни туда ни сюда. Ну, раз уж согласился, так одну выпьет.
Нет, иногда просто замечательно он себя чувствует в этом громадном городе Москве. Уютная кухня, аромат жареного мяса на тарелке, салат из овощей… За окном светятся окна многоэтажных домов, а ему здесь хорошо, почти как дома. Жена да он, вдвоем, больше никого и не нужно. Ну конечно, хорошо бы ребенка заиметь, сына, но с этим придется подождать. И так, можно сказать, сидит на шее у ее родителей. Вот встанет на ноги, может, через год или два станет больше получать в фирме тестя, сумеет обеспечивать свою семью, тогда и будет у него сын.
Лена вошла в кухню, села на стул, уставилась на мужа широко раскрытыми глазами. Лицо бледное, губы дрожат, мобильник нервно зажат в кулачке.
— Что? — резко спросил Славик. — Что случилось?
В том, что случилось, причем очень плохое, он уже не сомневался. И догадывался с кем.
— На папу совершено… покушение, — промямлила Лена и заплакала.
— Жив?
— Он в больнице… мать звонила…
— Так что с ним, какие ранения получил?
— Откуда я зна-а-а-ю-у?.. — громко зарыдала Лена, бросив на стол мобильник.
Славик вскочил на ноги, обнял жену, прижал ее голову к своей груди. Ничего толком не узнала, да ведь звонила-то Елизавета Петровна… Ох, бабы!
— Спокойно, Ленка, спокойно. Мы едем в Тулу прямо сейчас, немедленно!
— Ка-а-а-ак?..
Славик не намеревался объяснять, как именно они доедут до Тулы, вернее, до Корниловки под Тулой. Нет времени на пустопорожние разговоры. Уговорил Лену одеваться, сам положил куски мяса на хлеб, получилось два солидных гамбургера, сунул их в полиэтиленовый пакет, завернул. Сделал растворимый кофе, налил в термос — пригодится в дороге, и перекусить можно будет, и кофейком подбодриться. Все это положил в более прочный пластиковый пакет, туда же после недолгих раздумий запихнул и бутылку коньяка, может, понадобится уже на месте, непонятно ведь, что там случилось с Афанасием Егоровичем.
И побежал одеваться.
Глава 8
Перед сном Никита Осмоловский гулял с собакой по улицам деревни Забродино, где они жили в своем загородном доме. Мускулистый ротвейлер Дольф уже сделал все свои дела и теперь спокойно шел рядом на поводке. В семье Осмоловских все собаки носили кинематографические имена, причем были тезками тех голливудских актеров, которые играли злых русских дебилов в американских фильмах. До ротвейлера был слюнявый бульдог по кличке Рутгер.
Днем шел дождь, а к вечеру резко похолодало, усилился ветер, и вот уже под ногами хрустит лед мелких лужиц на обочине. Похоже, зима наконец-то явилась в московские края. Холодная погода даже нравилась Егору, а что, утеплился как следует — свитер, кожаная куртка на меху, высокие ботинки, лыжная шапочка, — можно спокойно гулять. И поразмыслить как следует над тем, что творится в его душе. Особенно сегодня, после того, как узнал из теленовостей, что случилось под Тулой.
А в душе творилось что-то странное. Он прямо-таки запал на Ленку Колчину, хоть она и была замужем. Странное чувство, и произрастало оно из неудовлетворенного желания. Еще в прошлом году заметил ее — с виду ничего особенного, не красавица, умом особым не отличается, но наглая и самоуверенная — оружейная принцесса. Понятно было, телка много чего видела, знает и умеет, и с такой позабавиться вечерок — самое то, тем более они люди приблизительно одного круга. Но все его попытки потерпели полный крах.
Ни то, что он сын Феликса Осмоловского, ни его тачка, ни природное обаяние не действовали на эту дуру. Она просто издевалась над ним! Правда, у них была своя компания, куда его почему-то не принимали, собственно, понятно почему — детками новых русских, хотя не все они были русскими, руководил нищий интеллигент Бочаров. Сволочь еще та, но за ним стояли местные бандиты. Потом случились какие-то проблемы, Бочаров уехал туда, где ему и место — в деревню, а Ленка вышла замуж за какого-то свинаря. Понятное дело, а кто ж еще на такой дуре женится? Но страсть только усиливалась. Он хотел ее и только ее! Кругом были тучи длинноногих красоток, и молодые актриски ему не отказывали, и даже известные соглашались, а эта невзрачная телка смотрела на него как на пустое место. На него, Никиту Осмоловского!
И вдруг отец как бы между прочим попросил поухаживать за Ленкой, намекнув, что может получить деньги на свой новый фильм, если Лена будет благосклонна к его сыну. Он понял так, что наверху предки меж собой договорились, и если он избавит Ленку от свинаря, будут бабки на фильм, ему — роль, да и ей тоже. А он и сам этого хотел! Не роли, понятное дело, — Ленку!
Видимо, достал предков-оружейников ее тупой деревенский чувак, не знали, как избавиться от него, вот и решили профинансировать фильм папаши, если Никита, секс-символ академии, как верещали телки, мечтающие приобщиться к красивой артистической жизни, приударит за Ленкой. Как все сошлось! Им нужно разлучить ее со свинарем, а ему заполучить ее на ночь. Пьяную, глупую, грубую — ох как ему хотелось такую! Воспитывался в кинематографической семье, изысканной, тонкой, всегда благополучной. И сам был излишне чувствительным, ранимым интеллигентом, поэтому и привлекали его грубые, самоуверенные женщины. Одних грязных шлюх было столько… Но Ленка — другое дело, у нее предки — миллионеры. Она — все, что ему надо!