Он ехал в ад.
Лень в галстуке.
Кто думает, что Лень — это она, тот ошибается. Лень — это он, потому что чиновник. Иногда люди думают, что Лень толстый, а на самом деле он хитрый, это главная примета. Насчет внешности можно спорить, вкусы-то разные. Бывает, например, кот в доме толстый, потому что ленивый, и что? Хозяйка души в нем не чает, и даже любит сильнее мужа. Какие мыши, какое молоко? Что вы, забудьте. В молоке Лень может разве что купаться, чтобы шерстка под рукой хозяйки трещала искорками. Дура она, женщина, хорошо. Помурлыкать может, это в лучшем случае. А чтобы мышей ловить? Увольте. Мыши могут под мышками щекотать! Лень только зажмурится, самому лень себя обслуживать. Не барское это дело, за мышами гоняться. Он важно ходит по дому, лапу — и ту не сразу поднимет, если сам себе от неловкости на причинное место наступит. Орать будет благим матом, пока хозяйка не кинется на крик, и не спасет несчастного, а ногу поднять — лень. Что касается людей? Лень не бывает толстым, разве что упитанным. Иначе все поймут, что он не только ленив, но и глуп, этого нельзя допустить, очень ответственный работник. У него даже тренажерный зал есть, чтобы костюмчик сидел с иголочки, галстук и часы на нем за много-много тысяч долларов, ручка золотая, эксклюзивная, миллионы стоит, вид очень деловой, а как же, обязательно, имидж называется. Вызовет Президент к себе такого министра.
— Докладывайте! Почему экономика не работает?
Лень разводит руками:
— Все делаем, товарищ Президент. С инфляцией боремся, показатели лучшие в мире.
Президент недоумевает, перебирает листы с графиками.
— Может, народ ленив?
Лень соблюдает осторожность.
— Никак нет, народ у нас работящий. Тут, понимаете, стимула не хватает. Экономика, она как работает? На прибыли, чтобы человек в погоне за хорошей жизнью трудился, не покладая рук.
— Какие будут предложения? — Президент морщит лоб. — Я вас слушаю. Конкретно.
— Фонды надо выделить на развитие малого и среднего бизнеса, и дело пойдет! Футбол неплохо стимулирует, стадионы построить, домашний чемпионат провести, очень желательно…
Президент доверчиво подписывает бумаги. Нет, конечно. Ни на какое дело те фонды не пойдут. Они потекут из бюджета на личные счета где-нибудь в Швейцарии или в Америке. А народ? Он привычный, пояса затянет потуже. Лень выйдет и скажет с лицом труженика, не спящего дни и ночи.
— Денег нет! Но вы держитесь.
Народ только рукой махнет, ничего и не ждал: разойдется по баракам водку пить. Лень радуется, все ему с рук сходит, он очень умен, очень, даже самому противно. И похвалится по телевизору:
— Денег у нас много, очень много, складывать некуда!
Это он к тому, что высокие технологии суеты не терпят, тут тонкий и длинный расчет. Если деньги есть, еще и много, значит, зарабатывать умеет, рачительный менеджер, о завтрашнем дне думает, и в ценные бумаги США миллиарды вкладывает, на черный день. И сам этот день устроит, чтобы растащить запасные и резервные фонды. Банки спасать надо! Нефтяные компании в убытке, им кушать нечего, триллион дайте, товарищ Президент, иначе крышка экономике. Форс-мажор, кризис…
Какие мыши, какое молоко, что вы?! Это же Лень! Так оно и тянется из года в год. Президент рассердится, с ревизией проедет по стране, пару бараков залатает, несколько канав закопает, больных из реанимации вытащит, добрый он, но строгий: для острастки пару чиновников в тюрьму посадит. Они боятся его страшно, хозяин все-таки, только воз и ныне там. Украдут и на бараках, и на дорогах, и на тюрьме, это даже забавно, лихость воровская. И на футболе украдут, дело святое. Лень поправляет очки и смотрит на таких же, как он сам, чиновников.
— Что у нас сегодня? Борьба с курением. Что, на пенсии не хватает? Поднимем пенсионный возраст, и вопрос решен: они передохнут все, пенсионеры, сколько денег сэкономим. А нам надо с коррупцией бороться. Кто долю не заслал? Президенту нажалуюсь, ужо он вас…
Лень хитрый, и подруга у него есть, корысть называется. Они грабят народ, точно бандиты американские, только грабят без крови. Зачем кровь? Лень в галстуке, и костюмчик на нем с иголочки, вдруг бежать придется. А он сыт и ленив, виллы у него и яхты, клубы футбольные, жаль терять.
Мама. Мамочка.
— Мама, — говорил он, просыпаясь.
— Мамочка, — говорил он, засыпая…
Говорил, не задумываясь, это как первый вдох или выдох. Разве думаешь, когда рождаешься? Просто кричишь и все:
— Мама! Мамочка!
Слов не знаешь, откуда. Но выражаешь то же самое. Страх и боль. Или радость встречи. Кричишь издалека, чтобы маму порадовать, бежишь, бросаясь со всех ног, не сомневаясь. Вы вместе, вы одно целое. Коленку поцарапал, ерунда, подумаешь. Мама переживает за тебя, и ты дозволяешь себя лечить, ты герой. Или пятерку получил, тоже мелочь, но знаешь, что мама обрадуется, и ты сообщаешь, словно подарок делаешь, вот, пятерку получил. Заработал. И мама радуется. Никто и никогда так не радовался, и радоваться не будет. И огорчаться тоже. Это же мама, мамочка.
— Мама, — говорил он, отправляясь в путь.
— Мамочка, — говорил он, возвращаясь домой…
Мамы давно нет, и сам он не молод, но мама всегда рядом. Открывает глаза, как в детстве, видит маму, или закрывает, она тоже рядом. От колыбели до гробовой доски. Мама всю жизнь рядом, это как первый вдох или выдох. И когда умирать, он тоже выдохнет, и бросится со всех ног.
— Мама! Мамочка…
И будет радость долгожданной встречи. Словно пятерку получил.