грудь. — Как же я тебя ненавижу! — не выдерживаю и срываюсь на плач. Горький и унизительный в присутствии этого предателя. — Как ты мог!? Как ты мог мне изменить!? Ты же говорил, что любишь меня, ты же меня замуж звал!
У меня начинается истерика, в которой я колочу Стаса и рыдаю, а он крепко держит меня в руках и даже не шевелится. Из меня потоком льётся вся боль от измены, которая копилась пять лет и не выходила наружу. Эта боль разъедала меня изнутри, отравляла, не давала жить. А сейчас она прорвалась наружу и сносит все на своем пути.
— Ненавижу тебя! Ты все разрушил, ты все уничтожил! Ты предал меня, ты предал нас! Я же любила тебя! Я так сильно тебя любила! Как ты мог так со мной поступить? Я же в тот день узнала, что беременна. Я хотела сказать тебе. А ты был с другой. Как ты мог? Я родила от тебя дочь…
Слова, которые гложут меня столько лет, наконец, вырываются с громким истеричным плачем. Обессилев, я обмякаю в руках Стаса и продолжаю тихо завывать.
А вот он, наоборот, каменеет и перестаёт дышать…
Глава 16. Дочь
Стас
Пока Полина сотрясается рыданиями в мою грудь, ее слова постепенно доходят до меня. Проникают в уши, словно сквозь вату, медленно ползут до мозга и врезаются в него.
— Что ты сказала? — напряжённо спрашиваю, отказываясь понимать ее сбивчивый рассказ.
— У нас есть дочь, — тихо скулит, цепляясь пальцами за мои плечи.
Всего четыре слова звучат, как выстрел.
У
Нас
Есть
Дочь
— Я родила от тебя девочку, — продолжает, все еще плача.
Новое признание Полины разом вышибает воздух из легких. Голова, кажется, разучилась соображать.
«Я родила от тебя девочку», пульсируют в висках вполне себе четкие и понятные слова Полины, однако их смысл все равно ускользает от меня.
— Я не понимаю, о чем ты, — растерянно произношу.
Полина отстраняется от меня. Пытается вытереть с лица слезы, но только еще больше размазывает макияж.
— Тогда пять лет назад я от тебя забеременела. Узнала об этом в тот день, когда ты мне изменил. В Париже я родила девочку. У нас есть дочь, Стас. Ее зовут Вероника, ей четыре года, и она так похожа на тебя.
Я стою, словно парализованный, не могу пошевелиться. От шока сковало горло. Все, что говорит Полина, прилетает как кирпичом по башке.
У меня есть ребенок? Дочь? Полина от меня родила?
Но как…?
Проходят бесконечно долгие секунды или даже минуты, пока я в полной мере не осознаю сказанное Полиной. Ее признание вбивается в грудь острым клинком. Боль от удара расползается по всему телу, ломает, убивает.
— Почему ты не сказала? — спрашиваю и чувствую, как дерёт глотку, словно кошки расцарапали.
Отшатываюсь назад. Еле на ногах стою, поэтому опускаюсь рукой на противоположную стену. Не выпил за столом ни капли, а земля под ногами плывет, словно я пьяный.
— Потому что ты не заслужил ее! — бросает с обвинением. — Ты не заслужил иметь такую прекрасную дочь! Ты нас предал! Не только меня, но и Веронику! Все могло бы быть по-другому! У нас могла бы быть семья, если бы не твоя измена!
Полина отворачивается и заходится новым истеричным плачем. Почему-то у меня не возникает желания утешать ее, хотя я до сих пор люблю эту девушку и все готов отдать ради ее прощения.
Наоборот, в венах закипает злость.
— Как ты посмела скрыть от меня моего ребенка? — цежу сквозь зубы.
— Ты ее не заслужил! — выкрикивает.
— Это не тебе решать!
— Мне! — резко разворачивается. — Я не хочу тебя в нашей жизни! Ты нам не нужен!
В один шаг преодолеваю расстояние до Полины и хватаю ее за плечи. Рывком притягиваю к себе.
— Ты не имела никакого права скрывать от меня моего ребенка.
Боже мой, у меня уже четыре года есть дочь! Я жил, ходил, работал и даже не подозревал об этом! Каждый день занимался непонятно чем, когда где-то там в тысячах километров от меня росла моя дочка!
Возмущение, гнев, ярость затуманивают сознание. Свирепо выдыхаю воздух. Изо всех сил стараюсь держать себя в руках, чтобы еще больше не испортить отношения с Полиной. Смотрю в лицо самой любимой женщины на свете и ни капли романтических чувств не испытываю. Хотя еще десять минут назад был готов ковром стелиться под ее ногами.
— От тебя в этом ребёнке всего лишь один сперматозоид! — шипит как змея.
— Один сперматозоид — это ровно половина ребенка. Я такой же родитель, как и ты, Полина. И у меня такие же права, как у тебя.
Как она посмела так поступить? Как она посмела скрыть от меня ребенка? Сильнее надавливаю на ее плечи, простреливая взглядом.
— Нет у тебя никаких прав!
— Это не тебе решать.
— Мне!
— Думаю, суд сочтёт иначе.
Осекается. А я готов даже на такой крайний шаг. Четыре года мой ребенок жил без меня, больше он не проживет без меня ни дня.
— Я хочу увидеть свою дочь, — требую.
— Она уже спит.
— Ничего страшного.
Полина молчит, по глазам вижу, что не хочет подпускать меня к ребенку. Сбрасывает с себя мои руки, отворачивается, отходит в сторону. Еще пару раз всхлипывает. Терпеливо жду, стараясь заглушить ярость и сохранить рациональность.
— Мой ребенок не будет расти без меня, — грозно предупреждаю. — Ты можешь, сколько угодно меня ненавидеть, но я буду общаться со своей дочерью. И ты не посмеешь помешать.
Жду от Полины возражений, скандала, новой истерики. Но она лишь тихо скулит себе в ладони. Смотрю на ее подрагивающие от слез плечи, и злость сменяется любовью и нежностью. Руки судорогой сводит — так сильно хочу подойти к Полине и обнять, вдохнуть ее, почувствовать, вернуться на пять лет назад в наши счастливые дни.
И подхожу. Останавливаюсь за ее спиной и обвиваю руками. Не успеваю насладиться близостью Полины, как она агрессивно вырывается из моих объятий.
— Не смей прикасаться ко мне! Слышишь? Никогда не смей ко мне прикасаться! Ты мне противен!
В груди разрастается ноющая боль. Я не знаю, как мне разбить бетонную стену ее ненависти. Полина видела факт измены, а больше ничего знать не хочет. Предыстория