Играли в преферанс примерно до десяти вечера, несколько раз вспоминали известный карточный анекдот из области черного юмора: трое играют в преферанс. Один много проигрывает, прыгает в окно, разбивается. Двое других несут гроб на похоронах. Один другому говорит: «А вот если бы ты пошел в семерку пик, вот тогда бы можно было…» – «Да ладно, и так хорошо получилось», – отвечает второй.
К своей чести замечу, что играл я либо на интерес, либо на что-то конкретное, вроде пиццы, апельсинов или пива. На деньги мне довелось сыграть лишь один раз в восьмом классе в «девятку». Помню, выиграл 131 рубль, которые потом потратил на поход в «Макдоналдс», но удовольствия от игры я не получил совсем. Все время думал о том, как бы не проиграть, а безобидные шутки вызывали море гнева. С тех пор я дал себе слово, что больше никогда не буду играть на деньги.
Едва мы посчитали очки, как заглянули соседи: Арсений и Мирослава Гришины со своей младшей дочерью Ингой. Говорят, что, переезжая, вы в первую очередь приобретаете не дом/квартиру, а соседей. Нам очень повезло, потому что папа знал Гришина еще с института. Вшестером мы решили устроить чемпионат по настольному теннису, так как погода и уличные фонари вполне позволяли. Сначала шло первенство дуэтов, потом индивидуальный зачет. В командных состязаниях мы с папой заняли первое место, но в одиночных у меня в тот раз игра шла не очень хорошо.
В воскресенье я встал поздно, позавтракал, потом отправился косить газон, а после обеда уехал обратно в Москву. Дома я даже нашел время для своего творчества: с детства люблю придумывать различные истории; некоторые представляют собой целые сериалы, которые постоянно хранятся в моей голове. Несмотря на время, я помню все подробности всех сочиненных мной сюжетов. С документированием дело обстоят сложнее. На первом курсе института я написал небольшую повесть, а потом начал исторический роман, где хотел рассказать о своей семье от прадедов до родителей. Очень скоро я понял, что не могу описывать реальные события или обстановку тех времен, так как мне скучно. В результате этот роман я забросил и начал фантастический, открыв простор для своей фантазии. Сначала дело продвигалось бойко: я дни напролет рисовал карты, продумывал события, образы. Запала хватило примерно на месяц, потом мне стало лень записывать свои идеи. Три года я постоянно возил с собой заполненную примерно на четверть тетрадь формата А4 с автомобилем на обложке, надеясь поймать вдохновение. Много раз я обещал себе начать писать, но все время находил тысячу и одну отговорку, чтобы этого не делать. Причем просмотр документального ужастика «Среда обитания», где описываются скрытые нюансы пищевой промышленности, мой мозг тоже считал важным делом, требующим незамедлительного внимания.
Большую часть своих статей для газеты я также выдумывал – все равно никто проверять не будет. Этот старый, как мир, прием я освоил еще в институте. На втором курсе нужно было провести социологическое исследование: подобрать интересную тему, поставить цель, выдвинуть гипотезу, сделать красивые выводы. Сначала я пытался играть по правилам: подготовил анкету, стал опрашивать респондентов, но все ответы были однотипными. С таким результатом у меня не было возможности применить и одну десятую тех фишек, что рассказывались на лекциях, а значит, таяла надежда сдать экзамен «автоматом». Для решения проблемы я разом выкинул все анкеты и взял нужную статистику из своей головы. Таким образом, у моего исследования получилась четкая, продуманная, логичная структура с впечатляющими диаграммами, где практическая часть идеально сочеталась с теоретической. Я также применил еще один прием, который действовал безотказно на всех преподавателей: выдвинуть несколько гипотез, но так, чтобы одна потом не подтвердилась. Это создавало дополнительное ощущение реальности. И еще, я заметил, что, когда выдумываешь числовые данные, лучше использовать неровные цифры, например, 13, 74,1, 44,9 %. Они смотрятся правдоподобнее, чем круглые 20 или 50 %. В итоге мое исследование было признано лучшей работой потока, его даже оставили на кафедре, что еще раз подтвердило гипотезу о том, что 45 % статистики берется с потолка.
После того случая, видя любые цифровые данные, я стал задумываться над тем, как они получены. Когда говорят, что в этом году в Москве родилось 51 % мальчиков и 49 % девочек, я верю, так как собрать статистику по роддомам вполне реально. А вот утверждения вроде «в Москве 35 % жителей больны игроманией» меня настораживают: сложно представить соцработника, который подходит к игрокам в казино и спрашивает: «Извините, вы больны игроманией?» За такое можно и по морде получить. Отсюда вывод, что методология данного исследования мало отличается от той, которую я использовал для своего студенческого проекта.
Начав работать в газете, я осознал, что интересный материал не валяется на каждом шагу, но искать его мне лень. Когда меня специально посылали на какие-то мероприятия, я, конечно, ездил, но сам инициативы не проявлял. Для повседневной работы в моем арсенале были: программа «Photoshop» и словосочетания вроде «анонимный источник», «источник, близкий к госструктурам» и прочие собирательные термины, достоверность которых невозможно проверить.
В то утро я как раз начал работать над темой мошенничества в области озеленительных программ, постепенно превращая ее в увлекательный детектив, но мой творческий процесс был нагло прерван фотографом Борей:
– Выходные выдались бурные?
– Так, ограбил пару банков, с инопланетянами встретился. Ничего интересного, – весело ответил я.
– Пошли кофе пить? – предложил мой коллега.
– Пошли.
Лучше бы я не соглашался. Прямо в центре офисной жизни, у кофейного автомата, нас встретил главный редактор и владелец газеты Владимир Петрович. Это был невысокий, полноватый мужчина 38 лет, с лысеющей головой, пухлыми щеками и мощным торсом, ходивший с портфелем лет на десять старше себя самого. К своей работе он относился прохладно, растеряв запал еще при регистрации юридического лица. Когда мне становилось действительно тоскливо, я говорил себе, что в случае увольнения где-нибудь пристроюсь, а для шефа его газета все равно что тюрьма. В отличие от меня ему нужно было кормить двоих детей, жену и родителей. Карьера стала для Владимира Петровича не личным выбором, а средством выживания.
– Веревкин, для тебя есть задание, – начал шеф.
– Слушаю и внимаю. – Я приготовился.
– Нужен фоторепортаж о русской деревне. Хорошо пойдет вкупе с реформами сельского хозяйства.
– Я помогу! – неожиданно вызвался Боря. – Поехали в «масленку», у меня там знакомые.
– А в сахарнице у тебя друзей нет? – с сарказмом в голосе поинтересовался я.
– Село Масляное, – уточнил Боря.
– Договорились! – обрадовался Владимир Петрович и через минуту скрылся в своем кабинете.
– Боря, где хоть это? – снова спросил я.
– Немногим больше ста километров от МКАД по Дмитровскому шоссе.
– А поближе никак? Поехали лучше в Красногорск, – предложил я, – наснимаем там покосившихся домиков, и дело с концом.
– Да разве это деревня?! – возразил Боря. – Тебе точно нужно выехать из Москвы. Там настоящая природа! Поехали в среду?
– Жду не дождусь, – процедил я.
В тот момент я был готов призвать на голову штатного фотографа какое-нибудь страшное проклятие. Если бы не этот энтузиаст, любитель природы, я бы, как обычно, выдумал материал, снял несколько домов на улице Левитана, а потом довел бы снимки до ума при помощи визуального редактора в своем компьютере. Лица людей я брал из социальных сетей, а затем, чтобы избежать претензий, менял их в редакторе до неузнаваемости. Так рождались совершенно новые колоритные персонажи. Поразительно, но двухнедельный курс обучения работе в «Photoshop» помог моей карьере больше, чем пять лет на факультете журналистики.
«Теперь из-за правдолюбия Бори я вынужден переться к черту на рога! Ах, если бы можно было повернуть время вспять», – мысленно ругался я, возвращаясь на свое рабочее место с сердцем, наполненным жалостью к самому себе.
– Что головушку повесил? – обратилась ко мне Нина Федоровна, пожилая и добродушная дама-бухгалтер.
– В деревню отправили, – сознался я, – вместе с Борей.
– Ну, ничего, ты еще молодой. – Нина Федоровна включила свой фирменный успокаивающий голос. – Нас в твои годы в Сибирь гоняли.
«Опять упоминание о годах, – мысленно возмутился я. – С каких пор „молодой“ и „супермен“ стали синонимами?! Почему все вокруг уверены, что если мне нет тридцати, значит, я могу не спать ночами, жить в клоповнике и переваривать любую тухлятину?!»
– Нина Федоровна! – раздался раздраженный голос. – Долго я еще буду ждать свой аванс?!
К нам подошла Вероника, очень высокая, крупная женщина средних лет с коротко стриженными темными волосами и вечно недовольным лицом, что подчеркивали опущенные уголки губ.