Читать интересную книгу Глядящие из темноты - Максим Голицын

— Перенесем? Куда?

— Ну, не у воды же хоронить… Там, за домом.

Он уже направился в дом, когда Леон окликнул его:

— Ты это… Сорейль не говори… не беспокой… Айльф неопределенно хмыкнул.

— Ладно. А только что бы ей сделалось?

Леон остался стоять рядом с мертвым телом. Ему было не по себе — насильственная смерть для него, не имеющего богатого полевого опыта, все еще казалась чем-то из ряда вон выходящим. «Будь он проклят, этот запрет на оружие, — подумал он, — мы же совершенно беззащитны. Этнограф, мать его так, мальчишка придурковатый и девушка… тоже не в себе. Подобралась компания! Господи, еще неделю назад все было так хорошо, так спокойно… Сидели в тепле, в безопасности, дожидались Второй Комплексной. Нет, прав был Берг, прав — нельзя им сочувствовать, нельзя отзываться на просьбы… вот оно боком и выходит».

Айльф вынырнул из тьмы, точно блуждающий огонек. Он нес фонарь, а заодно ухитрился прихватить лопату и грубую холстину. Казалось, что вдоль ручья бредет не человек, а горный дух.

— Вот и я, сударь, — бодро сказал он. Похоже было, что страх уже покинул его, наподобие того, как стекает вода с гладкого оперенья утки. — Упакуем беднягу, что ли?

* * *

…Айльф деловито налегал на лопату. Леон поднял повыше фонарь, чувствуя себя совсем бесполезным и стараясь не наступить на туго спеленутое холстиной тело. Наконец Айльф решил, что глубина получилась достаточная.

— Взяли, сударь, — сказал он.

Тело легло в сырую яму. Айльф вновь взялся за лопату.

— Отдыхай, пока не позовут, — сказал он.

Леон так и не понял, были ли это обрядовые слова прощания или импровизация.

— А если они вернутся? — спросил он.

— Кто? — насторожился Айльф.

— Грабители, естественно, — сердито сказал Леон.

— Чему быть, того не миновать, верно, сударь? — в голосе у юноши прозвучала усталость. — Мы и в лесу можем на них наткнуться. Может, и не стоило огонь в доме жечь, но дело ведь сделано, так ведь? Вы небось есть хотите… Сыр еще остался. И сухари…

— Не знаю, — неуверенно ответил Леон. Он уже несколько раз ополоснул руки в ручье, но все равно ладони казались липкими. — Умыться бы…

— Так вы же в ручье мылись! — удивился юноша.

— Нет… теплой водой.

«Мыла они тут не держат, — подумал он тоскливо. — Не изобрели еще мыла…»

— Ну, разве что принцесса наша полоумная сообразила. Сам я, сударь, воды не грел. Не до того было.

Если даже Сорейль и продолжала глядеть все с тем же отсутствующим видом, о том, чтобы согреть воду, она все же позаботилась. Сполоснув лицо и руки, он почувствовал себя освеженным… незапятнанным… Вспомнил, что голоден, и сам удивился — неужто он настолько очерствел, что даже прикосновение к липкому от крови мертвому телу не способно отшибить у него аппетит… «Я становлюсь как они, — подумал он, — как эти. Таким же непрошибаемым и одновременно таким же суеверным». За крохотным слюдяным окошком стояла сплошная мутная мгла, такая мгла порождает страх, подумал Леон, а вместе со страхом вызывает к жизни чудовищные порождения человеческого воображения.

Он кивком позволил Айльфу сесть за стол. Юноша без особого стеснения расселся на грубой скамье — похоже, сословные предрассудки, сковывающие низы еще больше, чем сеньоров, были ему чужды.

— Так, значит, — пробормотал Леон, размачивая жесткий сухарь в чашке легкого вина, — лорд Ансард отправился в Солер… Под кров его светлости…

— Полагаю, так, сударь, — отозвался юноша. — Куда ж ему еще деваться?

— Вот бедняга, — пожалел погорелого лорда Леон, — ни кола ни двора.

И подумал, что по отношению к владельцу замка рта присказка все же выглядит несколько странно.

— Ну-ну, — успокаивающе проговорил Айльф, — не так уж ему и худо… Его светлость маркграф, долгие ему лета, бездетен, а лорд Ансард как-никак ближайший родственник…

— Ну, маркграф еще не стар..; И не вдов, кстати, в отличие от бедняги Ансарда.

— Не хотелось бы попусту языком трепать, сударь, — лицемерно проговорил Айльф, — а только удивительно не вовремя он овдовел… Ведь как дело было: он воспитывался в Шорском графстве, в доме у отца леди Герсенды — знаете, как обычно бывает, когда благородных сыновей отдают из родного дома — манерам и боевым искусствам выучиться. А леди Герсенда как раз на выданье была, цвела, что твоя майская роза, ее по сговору их светлости в жены прочили… Ну и…

— Что «ну и»? Ах ты, сплетник… — В общем, пришлось отослать лорда Ансарда обратно к папеньке… И срочно женить на какой-то захудалой девице, чтобы кровь-то остудить… Такая вот, сударь, история. А теперь он опять при дворе их светлости, вдов, молод и красив. Он ведь очень красив, лорд Ансард.

— Не знаю, — рассеянно отозвался Леон, — не видел.

Сорейль тихонько вздохнула.

— Какая печальная история, — проговорила она.

— Чего ж тут печального, — мрачно отозвался юноша, — беспокойство одно.

— Все время видеть друг друга… вот так, на расстоянии вытянутой руки…

— Во-во, — Айльф был явно настроен скептически, — и долго они выдержат, голубки наши? — В конце концов, — рассудительно предположил Леон, — его светлость вполне может отправить племянничка на войну.

— Где он ее возьмет, эту войну… А впрочем, если дело так дальше пойдет…

Айльф зловеще покачал головой.

— Неспокойно нынче в Срединных графствах, ох, не спокойно… Уж и не знаю, доберемся ли мы в целости… Ладно, утро вечера мудренее… Я, пожалуй, на сеновале лягу.

Он покосился на Леона и интимным шепотом сказал:

— Вас-то, сударь, небось устраивать на ночлег нет надобности…

Леон почувствовал, как краска заливает лоб. «И что это я, — сердито подумал он, — как мальчишка…» А вслух сказал:

— Не валяй дурака, слышишь? Я в сарае лягу. Только сена туда постели.

Айльф только молча пожал плечами.

В полумраке сарая, который не сумел разогнать огарок свечи, он расстелил поудобней брошенные Айльфом в угол охапки сена, с размаху бросился на них и вытянулся. Сухая трава кололась, но он так устал, что не обращал на это внимания. Хорошо, хоть репеллент действует — насекомые тут небось кишмя кишат. И как они ухитряются не обращать на это внимания?

«Скорей бы добраться, — подумал он. — Берг наверняка тревожится, хотя ни за что в этом не признается». Берг… надо бы с ним связаться… Нельзя засыпать всем сразу — мало ли что… Сорейль, конечно, тревожить незачем, бедняжку, но они с Айльфом могут дежурить по очереди. Он полежит еще пять минут, всего пять минут… и пойдет, отстоит первую вахту. Обязательно пойдет…

С этими мыслями он заснул.

В голове что-то взорвалось. Он попытался открыть глаза, но сквозь багровый туман ничего не увидел. Попытался встать и не смог — что-то упорно тянуло его назад. Спустя миг он понял, что именно — его лодыжки и запястья были связаны короткой веревкой, точно у барана перед закланием. Путы врезались в тело — кисти рук занемели, он уже почти их не чувствовал.

— Очухался, бедолага, — сказал чужой, грубый голос.

Он попытался ответить, но и этого не смог — пересохшие губы были разбиты и отчаянно распухли.

— Дайте ему воды, — сказал другой голос, звонкий, знакомый, и он с удивлением понял, что это говорит Айльф. — А то помрет… какой с мертвяка выкуп?

И тот же знакомый голос презрительно добавил:

— Он вообще слабак. Еле ходит…

Вранье, хотел сказать Леон, но сумел лишь невнятно замычать.

— Что за птица такая? — спросил кто-то невидимый. — Вроде не из местных…

— Посол какой-то… — пояснил Айльф, — далекой страны Терры посол.

И с жаром продолжил:

— Ну, ребята, доложу вам, и богатая она, эта Терра, — улицы мощены золотым кирпичом, а уж дома…

— Горазд ты врать, — засомневался собеседник.

— Ну, серебряным. Вы только поглядите, он в дорогу и то в шерсть тонкорунную да в бархат вырядился, а у его светлости, при дворе, — уж так разоденется, так расфуфырится — глазам больно… Золото, брат, цепь на груди вот такущая, камзол каменьями расшит, так и горит все, так и сверкает…

«Значит, вот оно как, — подумал Леон. — Ах ты, маленький мерзавец. Завел меня к своим дружкам и с рук на руки… За выкуп, значит… Господи, — подумал он, — хоть бы за выкуп — тогда по крайней мере договориться можно… Я ж не выдержу — знаю я, как они…»

— Этот что, так, мелкая сошка… А вот лорд его, — гнул свое Айльф, — ну, тот вообще важная птица — как пройдет эдак по зале, как топнет ногой…

— А ты не врешь, малый? — в чужом голосе послышалось сомнение.

— Да ты обыщи его, приятель. Посмотришь, что он в карманах держит… хитрые какие-то штуки, у нас и подобного ничего не водится. А он их так с собой и таскает — для развлечения. Ножик красоты небывалой, а что это такое, и вовсе не угадаешь… Блохоловка, что ли?

«Это он про передатчик и анализатор», — подумал Леон.

— И верно, — сказал собеседник Айльфа после паузы, вертя в руке передатчик, — гляди-ка…