Читать интересную книгу Одинокие души (СИ) - Эшли Дьюал

Я усмехаюсь.

— Вообще-то, я потеряла память. — Гамбургер в руках парня застывает. — Прошлым летом я упала с крыши четырехэтажного здания, и, очнувшись, поняла, что абсолютно не помню целый год. Врачи сказали, что у меня амнезия.

— Эм. Прости. Я не знал. Наверно, с этим трудно смириться.

— Я до сих пор не смирилась. — Почему-то меня не смутил его вопрос. Даже наоборот, стало легче, после того, как я ответила. — Что ж, не всё в жизни так гладко, как хочется.

— Мне жаль.

— Разве мы разговариваем для того, чтобы пожалеть друг друга? Я ведь выжила, так что жалеть меня незачем.

— Ты права. Незачем.

Я киваю и увлеченно прикусываю губу. Хочется спросить о самом важном, но я начинаю издалека.

— Как ты попал в стаю, и когда это произошло?

— Чуть больше года назадназад, я и мой брат наткнулись на группу подростков. Они развлекались, прыгая с моста в реку. Полное безумие, — Максим улыбается. — Парни привязывали себя к железному бортику и ныряли в тридцатиметровую пропасть. На удивление, мне захотелось попробовать.

— Ты просто псих, — восклицаю я. — Это же опасно!

— Я стал бесстрашным, не потому что раздавал всем цветы, чужачка. Естественно, было опасно, но разве меня это волновало? Я настолько полюбил подобного рода развлечения, что собрал с братом свою собственную компанию, где люди могли совершать безумные поступки и получать от этого удовольствие. А главное — получать удовольствие без последствий.

— 16 погибших подростков — разве это не последствия? — осуждающе спрашиваю я.

— Ты ничего не знаешь, так что, прошу тебя, не делай скоропостижных выводов.

— Подожди, — меня вдруг озаряет. — Ты сказал, что собрал стаю с братом. Получается, что…

— Да, — Макс откусывает гамбургер и пожимает плечами. — Шрам, или говоря человеческим языком — Стас, мой родной брат.

Я ошеломленно выдыхаю и только сейчас осознаю, какой была слепой. Сходство в их внешности теперь кажется мне неоспоримым: острые скулы, прямой нос, черные угольные волосы, широкие плечи, смуглая кожа. Лишь глаза разные, но я уверена, присмотревший, я бы и там нашла нечто единое. Возможно, в заблуждения меня ввела рана на лице предводителя: она изменила не только внешний облик парня, но и внутренний. И все же моя невнимательность поражает своей развитостью.

— Что ж, моя очередь. — Максим не ждет, пока я приду в себя, и спрашивает. — Почему тебя так интересует стая? В чем подвох?

— Подвоха нет. Я наткнулась на вас случайно, потому что хотела спасти сестру. — Я серьёзно смотрю на парня и искренне протягиваю. — На самом деле, ваше сборище представлялось мне рассадником отморозков, психов, животных, которым плевать на свою жизнь и на общепринятые правила. Вы делаете, что хотите, когда хотите и где хотите. Я считаю это аморальным образом жизни. Точней я так считала. Но сейчас, — мне приходится придвинуться чуть ближе к Максиму, потому что сказанные мной слова являются страшной тайной. — Но сейчас я понимаю, что ошибалась. Моё мнение на счет того, что в ваших телах вместо крови течет адреналин — не изменилось, но я вижу что-то ещё, что-то, что жутко влечет меня. И пока я не пойму о чем идет речь, я никуда от вас не денусь.

Макс улыбается.

— Интересный ответ.

— Я хочу говорить честно, чтобы потом не было недопониманий. — Я доедаю чикенбургер и недоуменно сужаю глаза. — Скажи мне, стаю основал ты и твой брат. Так почему же бразды правления в его руках? Почему вы не командуете вместе? Возможно, тогда бы удалось избежать многих смертей и трагедий.

— Мне это не нужно.

— А Шраму нужно?

— Пойми, пусть мы и родные братья, у нас совершенно разные жизненные принципы. Я — участник, он — организатор. — Парень выдыхает. — Руководить должен один человек, и я рад, что не мне предоставилась эта возможность.

— Считаешь, из тебя вышел бы плохой предводитель?

— Я не знаю, и даже не хочу об этом думать. Тебе кажется, что Стас — корень зла, что он причина всех наших бед и страданий. Но ты глубоко ошибаешься. Мой брат готов пожертвовать всем, что у него есть. Он не даст свою стаю в обиду, я знаю это. Если бы у меня был выбор, я бы доверил свою жизнь именно ему, потому что… — парень громко выдыхает. — Потому что это его призвание! Он так долго не мог найти себя, и сейчас, наконец, нашел. Стас отличный предводитель, и верный друг. Я уверен в нем так же сильно, как уверен в самом себе.

Я вспоминаю, как на перроне, Шрам отодвигал подростков ближе к центру вокзала, как он предупреждал нас не терять голову во время испытания. Но это кажется такой мелочью по сравнению с тем, когда я просила его помочь освободить Карину из куба, а он стоял и бездействовал. Спорные чувства, и я не могу понять, в состоянии ли я доверить свою жизнь этому человеку так же уверенно, как это делает Максим. Наверно, пока нет.

— Почему ты стояла на рельсах так долго? — неожиданно спрашивает парень, и я недоуменно пожимаю плечами. В его глазах отражается грусть и какая-то безнадега. Мне не понять, этого взгляда. Только не сейчас. Может, чуть позже, но не сегодня.

Я не ожидала такого вопроса, и поэтому долго думаю, прежде чем ответить.

— Возможно, — я колеблюсь и прикусываю нижнюю губу. — Возможно, мне понравилось ощущать себя свободной.

— Но ты могла погибнуть.

— Я бы успела отпрыгнуть в сторону.

— Я так не думаю, — Макс с горечью улыбается. — Ты должна чувствовать разницу между храбростью и безумством, чужачка. Глупость не поощряется. Большинство страдает только потому, что приписывает себе слишком много.

— И это мне говорит человек, который прыгает с тридцатиметровой высоты в пропасть, вооружившись, лишь толстым канатом.

— Я серьёзно.

— Я тоже, — с вызовом восклицаю я. — Откуда берется твоя уверенность в себе? Если тебя прозвали бесстрашным, значит, ты совершил огромное количество безумных поступков, не колеблясь и не дрожа перед страхом. Чем я хуже?

— Ты ничего обо мне не знаешь. — Холодно отрезает парень. — Нельзя перестать бояться. Каждый раз, я понимаю, что могу не вернуться домой, что сильно рискую, но на то у меня есть свои причины. Моя уверенность граничит с безысходностью, с апатией. Я потерял вкус к жизни, и теперь пытаюсь восстановить его, прыгая с обрыва, кидаясь под поезд и разгоняясь до двухсот километров в час. Адреналин спасает меня от живой смерти. Но зачем это тебе? Зачем ты подвергаешь себя такой опасности? — Он недоуменно качается головой. — Кричишь на свою сестру, но, по сути, делаешь то же самое.

— Тебе не понять.

— Это ты не понимаешь, Лия, — я поднимаю взгляд на парня и чувствую, как от него исходит волнение. — Я не знаю, чего ты хочешь добиться, но это явно не стоит твоей жизни.

— Следующий вопрос, — раздраженно отрезаю я. — Итак…

— Мы ещё не закончили.

— Закончили. Я и так сказала тебе слишком много, так что теперь твоя очередь. — Парень громко выдыхает, а я задаю главный вопрос, который волнует меня больше всего вышесказанного. — Разумней было бы спросить: страдаешь ли ты раздвоением личности. Но я не стану оскорблять тебя и поставлю вопрос чуть по-другому: зачем сначала избивать меня, а потом спасать жизнь? Причем неоднократно.

— Чужачка, — протягивает Максим. — Это глупо!

— Ответь.

— Сама подумай.

— Макс, ты нарушаешь правила. Я задала вопрос — отвечай на него.

— Неужели это не очевидно? — я качаю головой, и парень громко выдыхает. — Я помогаю тебе, потому что нахожусь в нужное время, в нужном месте.

— Это не полный ответ, — возмущаюсь я. — Хочешь сказать, ты побил меня, потому что находился в нужное время, в нужном месте? Тогда это как минимум странно.

— Правила стаи просты — чужаков мы не терпим. Ты — чужая. У тебя не было вариантов: в любом случае, ты бы пострадала. Вот только есть одно «но». Пострадать от гематомы на плече, или от сломанных ребер? — Глаза Максима становятся яркими, и я невольно засматриваюсь в них, осознавая, что даже в этом отвратительном поступке просвечивается нотка героизма. — Поединок с Костей в лучшем случае закончился бы переломом. Я сделал так, что ты смогла ходить уже на следующий день. Чувствуешь разницу?

— Но зачем ты помогаешь мне?

— Это уже следующий вопрос.

— Нет. Ты не сказал главного. — Меня не остановить. — Почему ты спасаешь меня? Какая тут для тебя выгода?

— Лия, — Макс пожимает плечами. — Я не могу по-другому.

— Но почему?!

— Потому что не могу! — Парень поправляет черные волосы и проводит рукой по кожаному рулю. Выдохнув, он поднимает голову и вдруг наши взгляды встречаются. Готова поклясться, что он, так же как и я чувствует что-то электрическое в воздухе. Возникает странное желание приблизиться к нему, согреться, и это желание не пугает меня, наоборот придает сил и уверенности. Я уже второй раз замечаю тягу к Максиму, и теперь не могу отрицать, что эта тяга действительно существует. Сердце делает сальто, когда парень поднимает руку и протягивает её в мою сторону. Кажется, он хочет дотронуться до меня, хочет прикоснуться, и я затаиваю дыхание. Мне не пошевелиться. Мой взгляд прикован к его темно-синим глазам, а они смотрят на мои губы, на мою шею, на моё лицо. Это сводит с ума и одновременно обезоруживает. Я забываю, как дышать. Его пальцам остается ещё несколько сантиметров до моей щеки, но я уже ощущаю жар в том месте, где они коснуться лица, уже ощущаю покалывание на коже. Возникает мысль придвинуться чуть ближе, ведь тогда я, наконец, почувствую его прикосновение, но я быстро отбрасываю эту идею. Мне не по силам даже моргнуть. И когда стук моего сердца становится таким громким, что его смог бы услышать и сам парень, Макс опускает руку. Я разочаровано выдыхаю, и перевожу взгляд в сторону. — Прости, — шепчет он и растеряно отодвигается. Запустив пальцы в свои густые волосы, Максим откидывает назад голову и вновь произносит. — Прости меня.