Читать интересную книгу Сирийский марафон. Книга третья. Часть 1. Под сенью Южного Креста - Григорий Григорьевич Федорец

Через несколько секунд вторая.

— Писец котёнку больше ср…ать не будет, — оскалился старший лейтенант и посмотрел на офицеров. — Командир! Погостили, погуляли, повоевали, пора и честь знать. Домой так сказать, на базу. Вон, и вахтенный маякует.

— Не возражаю, — улыбнулся Александр и закинул отощавший рюкзак за спину. — Zodiac с собой. Авось сгодиться. Хотя, если честно, я этими Карибами сыт по горло.

Он прошлепал по влажной резине палубы до открытой двери в рубке, у которой поджидал флотский с пагонами maestre de primera. — Господин …, — замялся вахтенный, жестом приглашая во внутрь.

— Мичман, я хоть и в цивильном, но, под пагонами, — добродушно оскалился Кайда, переступая высокий порог и стараясь говорить по-английски простыми фразами. — Capitan de fragata по-вашему. Кстати, твой командир в каких чинах и как звать-величать?

Подофицер запунцовел лицом так, что проступило через загар, а может оттенок кожи такой у парня. Вытянулся по стойке «смирно» и, приложив открытую ладонь к виску, четко отрапортовал:

— Господин капитан второго ранга, наш командир, capitan de corbeta Martinez приглашает Вас на мостик. Корабль готовиться к срочному погружению. Просит поспешить.

— Просит — уважим, — на русском буркнул Александр и, увидев недоумение в глазах венесуэльца, неожиданно подмигнув, вернулся на английский. — Момент, мичман. Потороплю своих офицеров и мухой к капитану.

— Мухой? — глаза моряка, которые и так были не азиатского разлива, стали совсем беременными.

— Извини, дружище, — Кайда по-свойски тронул его предплечье. — Мухой — это значит быстро. Идиома.

Видя, что озадачил флотского до предела, подполковник высунулся наружу. Капелев с Еремеевым, стравив из баллонов моторки воздух, пеленали её в подобие кокона.

— Вы, какого … банана возитесь? — нейтрально поинтересовался он. — Прошла команда на погружение. На палубе остаётесь или как?

Офицеры мигом все сграбастали и рванули к рубке.

К открытой аппарели транспортника подкатил компактный фургон с затемненными стеклами салона, напоминающий нашенскую «Газель». Оливковый окрас и регистрационные номера показывали принадлежность к армии Боливарианской Республики. А, цивильных здесь, на авиабазе под Каракасом, как говориться «днём с огнём …», хотя пара-тройка самоходных колясок двигателями внутреннего сгорания у ангаров-складов присутствовало. Дверь Renault Master звучно откатилась и на раскаленный (хоть бонито жарь) от лучей солнца бетон выскочили четверо военных в полевой форме тутошних ВДВ.

— Пошли что ли? — Морозов скосил глаза на сидевших прямо на армейских баулах офицеров. Группа расположилась в незрелой тени от крыла «Ан-124». Подполковник, покрутив головой в поисках урны и не обнаружив такую, аккуратно сплюнул в раскрытую лодочкой ладонь и притушил сигаретный «бычок»:

— Пошли.

Растерев окурок там, где стоял скорым шагом двинулся к французскому родственничку «Газели». Офицеры не отставали. Подошли вовремя. Десантники только успели распахнуть задние двери.

— Разреши-ка, браток, — Носорог без церемоний, но и без намека на хамство, отодвинул парашютиста от проема. — Дальше мы сами.

— Camarade? — полувопросительно венесуэлец кивнул внутрь Renault, где на металлическом каркасе находился цинковый гроб.

— Si, — занял место с другой стороны Морозов. Капа и Шопен скользнули в фургон через боковую дверь.

Они неспешно курили, перетащив временный бивак несколько в сторону. Транспортник ждал таинственный груз, проводя невольную сиесту под заползающем в зенит венесуэльским солнцем.

— Мда, — Кайда полулежал на бауле, уставясь в некую точку на небе, где облаков-то было всего три, да и те сплошь с проплешинами. — Самое поганое в работе командира — принести весть вдове, хуже матери, о погибшем.

Хоть все слышали, но молчали. А, что говорить? И, так всё ясно до запятой. Был старший лейтенант Варшавин Виталий Иванович и нет. Тоска одна осталась, да и ту каждый загнал в дальней угол души. Пусть полежит до поры, до времени. Вернемся домой, похороним и помянём по-человечески. А, пока …

— Опа, чешет «крузак» во всю прыть, — вяло обронил Шестаков, надвинув козырек бейсболки почти до переносицы. — Не по нашу ли?

— Генерал обещался проводить, — скучно откликнулся Александр, приподнявшись на локоть. — Может и он. Кто знает. Сюда катит.

Land Cruiser далеко не последнего года выпуска, строго следуя разметки, накрутил все необходимые повороты и рванул прямо к Ан-124. Тормозить пришлось с визгом покрышек в пятнадцати шагах от самолета.

Терентьев на этот раз нарядился в оливковую форму республиканской армии, но без знаков различия. Зато водитель с серебряной звездой на темно-синем погоне и лихо заломленном беретом смотрелся импозантно. Цвет берета указывал принадлежность офицера к сорок второй парашютно-десантной. В бригаде начинал карьеру Уго Чавес. Он и в президентах был мачо, а в лейтенантах, болтают, зажигал по полной. Кстати, казармы одного из батальонов сорок второй находились сразу за периметром аэродрома и появление очередного десантника здесь было дело буднишним. Константин Петрович, чуть коснувшись подножки, вышагнул из джипа и, цепко оглядевшись, направился к группе. То, что они были в цивильном, субординацию не отменяло и Кайда двинулся навстречу.

— Здравия желаю, — бодро приветствовал он, не доходя шагов пять. Мелькнула мысль, откозырять, но он её прогнал. Сие нарушало конспирацию. По легенде группа числилась по министерству природных ресурсов и армейским этикетом злоупотреблять не стоило. База ВВС хоть и не проходной двор, но любопытствующих глаз, что мух на известном предмете.

— Привет, Саша, — просто сказал Терентьев и протянул руку. — Виталия погрузили?

— Погрузили, — он пожал протянутую руку.

— Пойду попрощаюсь. Проводи, разговор есть.

Они направились к транспортнику. Аппарель пребывала в том же состоянии, из-за чего самолет напоминал прохудившийся башмак с оторванной подошвой. Генерал почти вбежал по стальному траппу. Гроб, прикрепленный к откидной скамейке, находился в глубине грузового отсека.

— Ты побудь здесь, — не оборачиваясь, обронил Константин Петрович, замедлив шаг. Подполковник понятливо кивнул и присел на корточки. Было выглянул кто-то из летунов, но узрев генерала исчез. Александр невольно повернул голову в сторону распахнутой аппарели и хмыкнул. В детстве, когда летом приезжал на Дон, где в станице жили бабушка и дед, они с друзьями лазила по пещерам. В обрывистых берегах реки их тьма тьмущая. Пацанва устраивала в этих норах целые поселения. Чувство защищенности, тайны и уюта одновременно, вот что осталось в памяти. Константин Петрович подойдя звучно вздохнул:

— Эх, Виталя, Виталя. Пошли-ка на воздух.

Терентьев, спустившись, целеустремленно направился в тень от