Клянусь всем, еще две минуты назад этого не было! Почти на одной линии с шаром, в двадцати градусах левее, в сотне метров от южного берега озера ярко блестел на воде еще один объект, необычайно светлый! Схватив в руки трубу, я впился в него взглядом.
Объект был из светлого материала типа алюминия. Основная его часть представляла собой вертикально стоящий цилиндр размером больше двухсотлитровой бочки. Слева к цилиндру был пристроен как бы плоский длинный ящик, еще более светлый по виду. Стоявшее слева солнце бросало на цилиндр два ярких блика. Отражение объекта на воде колебалось в невысоких протяженных волнах, но сам он стоял жестко.
- Это корабль, Валерий. Надо уходить.
Слова, произнесенные Гусевым с полной уверенностью, потрясли меня. Все это было невероятно! Мысль о каком-то сне под сверкающим небом вновь прошила меня. "Это контейнер для научной аппаратуры, - сказал я сам себе. - Кто-то специально поставил его здесь. Надо узнать у руководства зоны". Трезвая мысль не помешала волне страха продраться меж лопаток.
- Валерий, надо уходить.
Я взглянул на Гусева. На лице его тоже был страх, но, в отличие от моего, на нем не было сомнений. Старик точно знал, ЧТО он видел. Я вскинул фотоаппарат и, вогнав оба объекта в кадр, сделал два снимка. Оставалось еще три кадра; при таком наплыве чертовщины они могли пригодиться при переходе через лес. Времени было почти половина восьмого. Это подхлестнуло меня.
- Александр Петрович, давай подплывем к шару!
- Нет! Он светит на меня.
Я посмотрел на шар - он был словно из грубой черной лоснящейся кожи. Да что же это происходит? Волны озноба прокатывались по телу. Повернувшись к Гусеву, я увидел, что он, пятясь, схватился за сердце и упал назад.
- Александр Петрович! - Я бросился к нему. Ситуация вмиг стала острой, но Гусев быстро приходил в себя. Лодка была рядом. "Может, подплыть?" мелькнуло в голове.
- Пошли, Валерий...
Бросив взгляд на озеро - оба объекта стояли на своих местах, -. я пошел вслед за Гусевым. Было 7.30 утра. Спустя пять минут мы покинули урочище.
11
- Меланья Березина скончалась несколько недель назад, упокой, Господи, ее душу! Вам бы чуть пораньше... Она умерла в сто лет и многое знала.
Я сокрушенно качаю головой. Гусев уехал в двенадцать. В оставшиеся два часа до отправления я опрашиваю жителей поселка, но после двухсуточного натиска "чертовщины" здесь все идет как-то гладко-неладно.
О "чертовщине" мы договорились молчать. За два с половиной часа хода через лес мы успокоились, и я, ставя себя в положение людей со стороны, понимал, что говорить об этом не стоит. Действительно, все эти "чудеса", как называл их Гусев, выпали на нашу долю гроздьями. И где? В нескольких часах езды от Ярославля! Если бы мы продолжали двигаться от города в том же направлении, мы не попали бы в более глухие места: мы просто приехали бы в другой город. Центр России. Европа. Цивилизация. Черт знает что! В двух часах ходьбы от урочища живут люди, с интересом выискивающие сообщения об аномальщине в газетах.
Конечно, пороть горячку не стоит. Что мы видели? Отклонения стрелок компасов - да, это точно. Записи "наоборот" - это уже под вопросом: мало ли как могло получиться. Ну и "шар" с "кораблем" - коряга странной формы (может же одна на миллиард иметь такую форму? - вот на нее мы и напоролись) да пустая бочка из-под бензина. Вот и все. Так что из "чудес" - лишь показания компасов, да и то перед грозой; приедем в Ярославль - физики посчитают. Да, конечно, в целом все это странно, но потому-то оно и маловероятно: приехать в указанное место и, как на выставке, сразу пронаблюдать все. Как по заказу Такое смутит кого угодно, и мы здесь не исключение... Хотя, с другой стороны, выстраиваются же время от времени планеты на "парад": начни знакомство с Солнечной системой с этого - и доверие к информации исчезнет...
Нужно либо молчать и продолжать работу, набирая данные, либо говорить об этом, но осторожно. Очень осторожно, чтобы не вылететь из зоны раз и навсегда и не подливать масла в огонь отношений с начальством в Ярославле. Говорить, конечно же, нужно о метеорите. Это тоже не понравится астрономам, но что делать? Им эта тема не нужна, а мы не сможем ничего понять, не отработав эту версию. Не исключено, что на ней все и кончится. Упал метеорит - и баста. Остальное? Галлюцинации. Если что-то и останется после метеоритной версии, мы протащим это через версии "ртутную" и "азотную". Конечно же, то, что мы видели на озере сегодня утром, может не иметь вообще никакого отношения к этим версиям: мы видели корягу и контейнер. Но как это уточнить? Положение, черт побери, щекотливое. И, беседуя с руководством зоны, я стараюсь прояснить обстановку, выйдя из воды сухим.
- Как экспедиция? Да как вам сказать, Андрей Вячеславович... Осарки сильно заросли... есть яма, возможно, это кратер. Чертовщина? Ну да, поскольку нам об этом много говорили, то мы авансом и выдали версии, вы знаете... Для двоих успели сделать много. - Я перечисляю, что мы успели, показываю план осарков с нанесенными отметками, роюсь в записях. - Кстати, что там за бочка плавает в озере?. Да, бочка, у южного берега.. Почему не может? Вылили бензин - и бросили... Нет? Странно... а может, это и не бочка. Мы ведь издалека видели. Ну как "что"? Допустим, контейнер.. Ну да, контейнер для аппаратуры, я слышал, так делают. Кто-нибудь из ваших взял да и поставил... Нет, я точно не утверждаю, что это контейнер, да, собственно, и черт с ним! Но представляете: утро, солнце, природа и вдруг - бац! - бочка... Да, уточните, пожалуйста...
Экспедиция заканчивается. Список старожилов большой. Для опроса нужно приезжать сюда еще раз. Заодно уточнить и насчет бочки. Здорово же мы с Гусевым испугались! Хотя... были и компасы... Это первые, но - результаты. Вопросов пока больше.
По приезде в Ярославль их прибудет на один: на отснятой мною пленке окажутся засвеченными именно те два кадра, на которых засняты "коряга" и "контейнер". Это, вероятно, тоже случайность.
"Они идут на север"
Я знаю, рассказывают, что в Зоне будто бы кто-то живет. Какие-то люди. Не пришельцы, а именно люди. Будто Посещение застигло их тут, и они мутировали... А. и Б. Стругацкие. "Пикник на обочине".
I
Мой рассказ о результатах поездки укрепил актив Группы в мысли о необходимости продолжения работы в этом направлении. В то же время мы понимали, что предпринимать какие-либо ответственные шаги в этом деле было нельзя, даже если бы мы имели разрешение на раскопки: мы мало знали. Следовало по крупицам собирать нужные знания, всегда имея в виду, что какая-нибудь "мелочь" могла поставить крест на всем этом раз и навсегда. До тех же пор мы не имели права что-либо трогать на месте исследований, чтобы не привнести в зону никаких изменений. Наблюдать, измерять и спрашивать вот все, что мы себе позволили бы, даже имея разрешение копать. Основная экспедиция отодвигалась на неопределенный срок. С нашей стороны выставлялись терпение и стремление работать. С противоположной стороны стояло терпение руководства зоны: надолго ли его хватит, если результаты пойдут лишь через годы, если они вообще пойдут... Нужно было, поддерживая интерес к работе, не перегнуть палку, не отпугнуть людей возможностью применения неординарных решений и подходов при проведении работ. Нужно было, зная о больших сложностях получения разрешения на раскопки, начинать пробивать это разрешение уже сейчас.
Наблюдавшееся нами отклонение стрелок компасов сильно заинтересовало инженера-физика Евгения Каштанова. По его расчетам получалось, что гроза, начавшаяся вскоре после наблюдения АЯ, не могла произвести такого эффекта. Источник помех искусственного характера - некая катушка с малым числом витков, по которой протекал ток большой силы, - вот что могло вызвать отклонение стрелок. Причем источник этот должен был находиться приблизительно в точке (или в направлении точки), где мы через день наблюдали... "шар с ушами"! А ведь Каштанов к моменту своего заключения еще не получил от меня данных о местности и расположении на ней объектов нашей работы и мест наблюдения АЯ!
Был реконструирован и внешний вид самого "шара". Я предположил, что в первый момент наблюдения он был повернут к нам "затылком"' видны при этом были лишь "уши". Затем "шар" совершил поворот по часовой стрелке на 90 градусов, и стал виден ранее скрытый от нас "нос", но стоящее ребром "ухо" уже не просматривалось. Впрочем, я не исключал, что "шар" мог как-то трансформироваться. Полученная реконструкция не напоминала нам ничего из известного. Чуть погодя я сделал макет объекта в натуральную величину.
Что касается "корабля", то его размеры впечатляли. Используя сделанный мною сразу же по приезде из экспедиции рисунок, я по угловым размерам и расстоянию до объекта вычислил его величину. Определялись два размера: минимальный и максимальный. Кстати, через год, 30 октября 1990 года, подготавливая доклад для собрания-конференции Ярославского отделения ВАГО о работе нашей Группы в зоне, я, чтобы не шокировать людей, привел именно минимальные оценки. Средние же размеры объекта были такие: высота - 2 метра, длина - 2,6 метра. Позднее по моей просьбе Гусев тоже оценил угловые размеры "корабля"; у него они получились еще более впечатляющими.