– Означает ли это, что вы дьявол-искуситель?
Джентльмен поднял с сиденья маргаритку и засунул цветок в бесчувственную руку Саймона.
– Это вам еще предстоит выяснить, причем без посторонней помощи. – Он пристально заглянул спутнице в глаза. – Но даже если оно и так, то я буду вашим личным дьяволом-искусителем, Джейн, до тех пор, пока этого требует ситуация. И в любом случае сражаться я буду на вашей стороне.
Карета свернула с Дэвид-стрит и остановилась на Беркли-сквер, возле солидного старинного особняка с множеством нарядных окон. С террасы, скрытой пышно разросшимися платанами, доносилась веселая музыка. Чуть дальше виднелся щедрый, радующий глаз разнообразием плодовый сад. Кучер подъехал как можно ближе к украшенному ажурным чугунным литьем крыльцу.
На ступеньках праздно стояла группа молодых людей. При виде элегантного черного экипажа, запряженного четверкой белых лошадей, разговор сразу прервался.
– Это Седжкрофт, – закричал кто-то из них.
– И с ним дама, – добавил другой, вытягивая шею, чтобы лучше видеть.
– Ну а как же иначе? – удивился его сосед, поднимая к глазам лорнет.
– Кто она?
– Единственное, что можно разглядеть, так это розовое платье.
– Сегодня утром мой брат видел, как секретарь Седжкрофта выбирал на Ладгейт-стрит жемчужное ожерелье.
– О, значит, дело серьезно. Интересно, они уже помолвлены?
– Газеты об этом пока не пишут. Зато все обсуждают, как вчера невеста, мисс Уэлшем, так и простояла у алтаря в одиночестве: Найджел Боскасл не соизволил явиться на собственную свадьбу.
– Да кто же, дьявол побери, этот Найджел Боскасл?
– Один из многочисленных кузенов Седжкрофта, ничем не примечательный. Как ты думаешь…
Молодые люди спустились с крыльца, чтобы как можно лучше рассмотреть спутницу Седжкрофта. Маркиз установил правило, которого старались придерживаться все лондонские повесы. Считалось неслыханной дерзостью открыто беседовать в свете с кем-нибудь из его бывших любовниц. В свою очередь, этот элитарный кружок избранных дам оставался неизменно верным своему благородному покровителю, отказываясь обсуждать отошедшие в прошлое отношения. Обсуждение причин подобной преданности неизменно оставалось излюбленной темой разговоров в светских салонах.
Платил ли Седжкрофт своим бывшим пассиям за молчание? Или он был настолько искусным любовником, что получившие отставку подруги не оставляли надежду на возобновление отношений? А может быть, втайне эти отношения уже снова обрели актуальность? Что, если маркиз ловко жонглирует в постели сразу тремя или четырьмя страстными красотками?
Как бы там ни было, а успехи на любовном поприще, настоящие или вымышленные, вызывали восхищение молодежи.
– Интересно, почему Седжкрофт питает страсть к розовому цвету? – рассуждал один из бесцеремонных юнцов. – Может быть, потому, что он напоминает женское тело?
Другой грубо, во все горло, рассмеялся.
– Нет, дурень, просто потому, что розовый – это цвет гвоздики.
Сидя в карете, Джейн уловила несколько слов из этого разговора на крыльце и покраснела.
– Вы понимаете, – напряженным шепотом обратилась она к Грейсону, – что эти молодые люди обсуждают меня, причем вовсе не в лестных тонах?
Впрочем, после той операции, которую они с Найджелом провернули вчера, ей следовало быть готовой к подобным разговорам и воспринимать их спокойно. Она ведь никогда не считала собственную персону хоть немного интересной для высшего света. Зато Найджел успел всем набить оскомину своей любовью к собакам и к средневековой французской литературе.
Грейсон взглянул в окно и, увидев праздную компанию, слегка прищурился.
– Оставьте это дело мне, Джейн. Мне удастся быстро поставить болтунов на место.
Он улыбнулся ленивой улыбкой человека, которому не требовалось даже и пальцем пошевелить, чтобы привлечь женщину. Улыбка эта ясно говорила, что ему совершенно безразлично, сколько скандалов разгорелось по его вине.
– Ну что ж, тогда придется заказать завтрак прямо сюда, в карету. А еще струнный квартет – под музыку есть куда приятнее.
Губы Джейн сами собой изогнулись в ответной улыбке; темный огонь лукавства в глазах спутника вызывал легкое головокружение и жар. А следом нахлынуло волнение: маркиз нежно сжал руку и сквозь тонкую мягкую кожу перчатки слегка погладил ладонь.
– Мне еще ни разу в жизни не доводилось привлекать такое пристальное внимание, – пробормотала девушка.
– А сейчас вы готовы его вынести? – уточнил Седжкрофт с вызовом.
– Готова ли я? Готова ли выдержать скандал и унижение сочувствием? – Девушка повернулась к дверце и вздохнула. – Если это необходимо.
– Полноте, Джейн! Не лучше ли просто развлечься? Давайте сведем всех с ума, заставив гадать о сути наших отношений.
Рука маркиза скользнула вверх, к локтю; в одну секунду девушка оказалась почти на его коленях. Неожиданно для самого Седжкрофта сердце его забилось так стремительно, что он удивился. Что же происходит? Может быть, не стоит и выяснять? Все равно отступать сейчас уже слишком поздно, даже если благими намерениями вымощена дорога в ад.
– Они следят за нами. Наверное, ждут, когда мы начнем… целоваться или что-нибудь еще хуже.
Седжкрофт провел пальцем по перламутровой пуговке на рукаве воздушного розового платья.
– А идея вовсе не плоха, особенно в вашем исполнении. К сожалению, утолить их похотливое любопытство или ваше желание не удастся.
– Но я ничего подобного не предлагала, вы просто невозможны!
– Звучит почти как комплимент. Девушка неохотно улыбнулась.
– А теперь поступайте так, как я скажу. Мы сумеем показать этим недоумкам вашу истинную цену.
– Совестливый ловелас, – задумчиво прокомментировала девушка. – Мужчина, в сердце которого осталось место и для доброты.
Маркиз рассмеялся:
– Только никому об этом не говорите. Дело в том, что после того, как ваша жизнь вернется в нормальное русло, я собираюсь вплотную заняться своей.
Джейн решительно скрестила руки и слегка откинулась; чтобы как можно внимательнее взглянуть на спутника.
– А если серьезно, Седжкрофт, вам самому никогда не приходила в голову мысль о женитьбе?
Маркиз притворно нахмурился:
– Если серьезно, Джейн, то никогда, ни разу в жизни.
– Почему же?
– А с какой стати и зачем? – уточнил он мягче.
– Нельзя же вечно оставаться праздным гулякой. Тем более при ваших обязательствах перед родственниками.
– Когда-нибудь попробовать можно, – лениво-спокойно возразил маркиз, хотя подобные мысли в последнее время стали приходить ему в голову все чаще, лишая былой бесшабашности и уверенности в собственной правоте. – В доброе старое время все мои предки по мужской линии имели достаточно здравого смысла, чтобы идти под венец лишь после того, как на поле битвы едва не расставались с жизнью и уже не годились ни на что иное.