Всё равно не поможет. Ни досада не пройдёт, ни Сонины взбрыки понятней не покажутся.
Следующие несколько дней прошли в режиме холодного нейтралитета. Глеб не без удивления заметил, что раньше, оказывается, поведение девчонки ещё нельзя было назвать отстранённым и замкнутым. Теперь всё их общение с её стороны сводилось к лаконичным «да» или «нет». Будто перед ним вышколенная английская экономка! Хорошо хоть «сэр» не добавляет!
Глеб никогда бы раньше не поверил, что может заскучать по бессмысленным вечерним разговорам ни о чём. Но сейчас хоть какого-нибудь взаимодействия с ней ощутимо не хватало. Похоже, он увлёкся игрой под названием «приручи недотрогу» намного сильнее, чем сам предполагал.
И ведь переключиться на что-нибудь другое не получалось! Глеб пытался вести прежний образ жизни, который всегда его вполне устраивал, но… Что-то стало не так. Не сказать, чтобы плохо, но… Пусто? Неинтересно? Похоже на то.
Окончательно он это понял, когда захотел немного расслабиться и зазвал в кабинет очередную стриптизёршу. Ничего, кроме скуки и глухой неудовлетворённости, он не ощутил. Нет, физиология работала как надо. Но больше – ничего. Никакого куража, радости обладания, упоения от власти над податливым, готовым на всё телом.
Заметив его отстранённость, девица удвоила старания. Заелозила на его коленях, изогнулась, пытаясь одновременно потереться грудью о его торс и крепче прижаться бёдрами к паху; томно застонала, пробормотала что-то пошло-восхищённое – будто нечаянно, в приступе страсти. Глеб поморщился.
- Не нужно изображать восторг. Просто работай.
Девица зависла на пару секунд, непонимающе хлопая глазами и усиленно стараясь сообразить, чего он хочет. Потом соскользнула с его колен, зазывно улыбнулась и опустилась перед ним на пол, потянулась к уже расстёгнутой молнии брюк…
Необъяснимое недовольство, направленное непонятно на кого или на что, достигло предела.
- Достаточно. Свободна.
Глеб резко оттолкнул девицу, поправил брюки и отошёл к бару.
Нереализованное возбуждение мешало, но и пользоваться услугами этой заранее согласной на что угодно, безликой девки, чьего имени он даже не помнит и чья внешность сотрётся из памяти, смешается с чертами десятков других, стоит ей только скрыться за дверью, резко расхотелось. Не то. С таким же успехом можно пойти в душ и решить проблему старым простым способом, большой разницы не заметишь.
Может быть, он стареет? Теряет азарт к жизни, разучился получать удовольствия. Пресытился.
- Что-то не так?
Глеб обернулся. Девица переминалась с ноги на ногу, посматривая растерянно и уязвлённо, и не торопилась одеваться.
- Всё так. Я передумал развлекаться.
- Но…
- Выйди из кабинета, если не хочешь вылететь из клуба, - сказал спокойно, не меняя тона, но девица сообразила. Быстро подхватила разбросанные тряпки и наконец выскочила вон.
Глеб поднял со спинки кресла рубашку. Уже собирался накинуть на плечи, но в голове вдруг вспыхнули слова Сони о пятнах косметики. Её полный неподдельного возмущения голос. Странная девочка. То от неё слова не дождёшься, а в момент, когда ей следовало бы побеспокоиться о себе и не злить его ещё больше, вдруг решила высказать претензии.
Он повертел вещь в руках. Недолго поколебавшись, смял и небрежно швырнул в мусорное ведро. Благо, в шкафу всегда был запасной комплект чистой одежды.
А потом снова позвонил другу.
Глеб не привык пускать дела на самотёк, и сейчас твёрдо намеревался решить возникшую проблему. Он по-прежнему хотел получить свою куколку. И раз уж она разобиделась и продолжает дуться, несмотря на его попытку загладить конфликт, нужно создать условия, когда ей хочешь не хочешь придётся проводить с ним побольше времени и вести себя дружелюбно. Лучше всего для этого подходил визит гостей.
- Рад слышать, - поздоровался он, когда на том конце сняли трубку. – Я с предложением. Почему бы тебе с семейством не встретить праздники у меня?
- С чего вдруг? – через несколько секунд удивлённого молчания отозвался Ветров.
Недоумение было понятным. С тех пор, как Феликс оставил дела и переселился с женой к морю, Глеб навещал их каждое лето, а вот семейство Ветровых не побывало в Москве ни разу.
- Соскучился, - хмыкнул Глеб. – Думаю, пусть старшая крестница хоть с горки на санках покатается. У вас ведь снег ещё не выпал?
- Не выпал. Но вряд ли Инга одобрит эту идею. У неё на праздники самая горячая пора, она не согласится оставить кафе без присмотра.
- А ты вообще ещё что-нибудь в семье решаешь, или твоя принцесса окончательно зарвалась? – осведомился Глеб.
- Что случилось-то? – ответил Ветров вопросом на вопрос.
Теперь настала его очередь молчать, раздумывая. Сказать как есть, что весь сыр-бор из-за девчонки? Вот друг повеселится! Самому и то смешно, до чего дожил.
- Мать заскучала, - наконец нашёл он благовидный предлог. – Хандрит последнее время. А вы ей, как родные, и детей она твоих любит. Вот и думаю – встряхнулась бы, и вы вспомните настоящую зиму.
Глава 16
Соня впервые за время работы в доме Молотова выбралась в город одна. Ну, как одна – в компании водителя и по совместительству охранника.
Сначала Соня опешила, узнав, что тот намеревается ходить за ней по пятам. Одно дело, когда рядом была Валентина Григорьевна – в этих случаях всё выглядело логично. Конечно, Молотов дорожил матерью и не мог не позаботиться о её безопасности. Особенно с учётом того, что других родственников у него нет, и пожелай кто-нибудь ему навредить, Валентина Григорьевна с большой вероятностью оказалась бы первой мишенью.
Но её-то от кого охранять?! Зачем? Она всего лишь прислуга. Домработница или компаньонка – как ни назови, а всё равно не из числа близких, вряд ли кому-то придёт в голову через неё подбираться к Молотову. Этак каждого его сотрудника можно считать в зоне риска!
Соня попыталась объяснить всё это приставленному к ней немногословному, сосредоточенно-хмурому мужчине. Предположила, что тот неверно понял распоряжение, или не все нюансы были оговорены. Однако любые доводы разбивались о невозмутимое:
- Я выполняю распоряжение Глеба Юрьевича. Если вы с чем-то не согласны, можете ему позвонить. Но лучше не беспокойтесь, София Витальевна, я вам совсем не помешаю. Если хотите, вы меня даже не заметите.
Она всё же позвонила. Решила, что это будет менее неловко, чем целый день обременять собой постороннего человека. Однако вместо ожидаемого признания накладки услышала лишь сухое предложение сменить охранника, если этот её чем-то не устраивает.
- Нет-нет, всё хорошо, - поспешила уверить она, окончательно растерявшись. – Просто это лишнее…
- Лялька… Соня, давай ты не станешь решать, что лишнее, а что нет, - нетерпеливо оборвал Молотов. – Тебе ведь никто не мешает развлекаться, так в чём проблема вообще?
Если следовать его логике, проблемы действительно не было. А объяснять, что ей неудобно разгуливать по городу и заниматься своими делами, зная, что постороннему человеку приходится из-за неё зря тратить время, было бы по меньшей мере бессмысленно. Молотова вряд ли занимают подобные тонкости.
- Я постараюсь недолго, - пообещала Соня охраннику, завершив разговор.
Тот лишь флегматично пожал плечами.
- Не беспокойтесь, София Витальевна, - повторил он. – Это моя работа.
Соня вздохнула. На самом деле её волновала не только чрезмерная забота об её персоне.
Она сказала и Валентине Григорьевне, и Молотову, что хочет пройтись по магазинам – запастись сувенирами, которые могут пригодиться в качестве новогодних подарков. Это действительно было так, но у Сони имелись и другие планы, о которых она предпочла не распространяться. Нет, ничего предосудительного, но каким-то шестым чувством она догадывалась, что если Молотов узнает, то не одобрит совершенно. Да и сопровождающий в задуманном деле ей был не нужен.
Соня хотела встретиться с матерью. Они не виделись уже несколько лет – с того самого дня, как Соня убежала из дома, вместо объяснений и прощания оставив только лаконичную записку с просьбой её не искать. Дело было не в обиде – она никогда, даже в самые горькие минуты ни в чём не винила мать.