Вейрек бросил на бывшего рыцаря уничтожающий взгляд и сильнее стиснул палицу.
– Неблагодарный! – фыркнул он и заторопился по дороге в сторону Полагнара, пока яркий лунный свет позволял различать путь.
– Жена… – пробормотал Дамон, и в его голосе ясно послышался сарказм. – Держу пари, что поженились они только в мечтах этого парнишки. Рики ни за что бы не вышла за него замуж.
– Мы идем с ним, – твердо заявил Мэлдред, – В Полагнар. Возможно, она действительно ему жена, возможно – нет. Да это и не важно. Главное, Рики нам не чужая.
– Нет, – покачал головой Дамон. – Мы отправляемся прямо на юг. Мэл, я…
Силач резко повернулся, схватил друга за волосы и притянул его лицо к своему.
– Ты серьезно так думаешь? – Презрительные слова летели в лицо Грозного Волка, как плевки. – Мы не пойдем за Рики? Да она спасла нам жизнь, придя в этот людоедский город! Спасла жизнь тебе, когда та женщина собиралась перерезать твое горло. Теперь не только ты перед ней в долгу, но и я.
На скулах Дамона вздулись желваки, кулаки сжались, но он ничего не сказал.
– Мы обязательно пересечем Кричащую Долину, отыщем клад и найдем Мудрость Равнин, – продолжал Мэлдред спокойнее. – Но не раньше, чем спасем Рики.
Он отпустил Дамона и последовал за Вейреком, ни разу не оглянувшись, чтобы убедиться, что Грозный Волк идет за ним.
Глава 7
Чешуя
Заболоченная почва постоянно норовила затянуть ноги Дамона, продиравшегося сквозь густой подлесок. Вейрек и Мэлдред шли на несколько шагов впереди и что-то обсуждали, причем в голосе молодого человека звучала непреклонная решимость двигаться быстрее. Иногда силач останавливался и обращался к Грозному Волку, но тот не реагировал, словно разговор спутников был для него все равно, что назойливый гул насекомых, которые вились вокруг. Дамон размышлял о таинственной целительнице, которую показала им древняя карта.
– Сначала надо добыть пиратские сокровища – если только они существуют, – тихонько бормотал он под нос. – Я использую большую их часть – а если надо, то и все, – чтобы заплатить чародейке за лечение. Если только она существует, – добавил Грозный Волк громче, чем собирался.
– Дамон, ты что-то сказал? – переспросил Мэлдред, остановившийся на краю насквозь пропитавшейся водой полянки.
– Говорю, нужно бы осмотреться, – откликнулся Грозный Волк. – Солнце садится. Не представляю, как мы пойдем через эту трясину в темноте. Тем более что у нас нет факелов.
К тому времени как в небе зажглись первые звезды Мэлдред и Вейрек уже спали. Дамон сидел, прислонившись спиной к толстому, покрытому лохматыми лишайниками стволу дерева. Тишину нарушал только храп силача, хор сверчков да попугай, который с высокого, поросшего мхом тополя ругал пришельцев за проникновение на его территорию.
На короткий миг Дамону показалось, что самым лучшим выходом из ситуации будет украсть зачарованную карту у друга и самому искать сокровища, а затем целительницу, хотя, возможно, и то и другое – пустые фантазии.
– Пусть Мэлдред и Вейрек сами ищут Рики, – тихонько шептал он. – Они свободно обойдутся без моей помощи. А мне нельзя терять времени… О! Во имя ушедших Богов! Только не сейчас!
Дамон почувствовал в правой ноге легкую пульсацию, которая через несколько мгновений превратилась в такую сильную боль, что Грозного Волка затрясло как в лихорадке. Он осторожно встал, медленно заковылял прочь, подальше от поляны, вдоль маленького ручейка, текущего на восток. Дамон прошел около мили, когда грудь сдавило, будто сверху положили тяжелую каменную плиту, а ноги резко отказались слушаться. Бывший рыцарь споткнулся и рухнул в ручей, в остывшую за ночь воду, затем с трудом втащил себя на грязный берег и ощупал бедро. Твердая как сталь драконья чешуйка проступала сквозь плотную ткань штанов.
– Будь ты проклята! – тихо выругался он, – И я вместе с тобой.
Из сердцевины чешуйки волнами выплескивался леденящий холод. Зубы стучали. Казалось, что вместо леса вокруг простирается замерзшая пустыня. Дамон лег и обнял себя руками за плечи и подтянул колени к животу, но согреться все равно не удалось. От невыносимого холода Грозный Волк впал в полуобморочное состояние. Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем сознание вновь вернулось, и Дамон почувствовал, что постепенно ему вновь становится теплее. Он, наконец, смог втянуть в легкие достаточное количество воздуха и попытался встать, но поскользнулся в грязи и упал. Пошарив вокруг, Грозный Волк нащупал лозу дикого винограда и с трудом воздел себя на ноги.
Он уже собирался вернуться к Мэлдреду и Вейреку, несмотря на то, что не испытывал никакого желания предстать перед ними жалким и беспомощным, но внезапно Дамон ощутил, что ему стало еще теплее. Ногу под чешуйкой словно огнем опалило, и пульсирующие горячие волны начали распространяться по телу Грозного Волка в такт с биением сердца. Жар усилился, и бывший рыцарь с силой сжал кулаки, вонзая ногти в ладони, но не почувствовал ничего, кроме всепоглощающего жара, – боль от нанесенных ран не могла пересилить муки, которые причиняла чешуйка.
– Нет! – выдохнул он. – Останови это!
Грозный Волк пошел по течению, повторяя эти слова как заклинание, способное прекратить чудовищные пытки, но, сделав несколько шагов, совершенно обессилел, упал навзничь и покатился вниз. Его левый каблук зацепился за корень, торчащий из земли, когда голова Дамона уже окунулась в воду.
Медленный поток раскачивал длинные волосы бывшего рыцаря, словно водоросли. Жар стал еще сильнее, толчки огненной боли участились, легкие разрывались от нехватки воздуха, все тело содрогалось, руки и ноги не желали подчиняться. Дамон молил о потере сознания, смерти, о чем угодно, что остановило бы эти страдания. Грозный Волк не помнил, каким образом переместился так, что лицо оказалось над поверхностью воды, и долго кашлял, пока его желудок избавлялся от пищи, которую получил за день. Затем, собрав остатки сил, Дамон начал биться лбом о камни, в надежде, что новая боль поможет превозмочь изнуряющие судороги. Нога дернулась и отцепилась от корня. Грозный Волк скатился по мокрой осоке, растянувшись в ручье во весь рост.
Лежа на мелководье, он чувствовал, как приятная прохлада омывает полыхающее лицо. Тем не менее, жар усиливался, тело сотрясалось в конвульсиях. Дамон проклинал себя за то, что не может превозмочь эту боль. Досталось и Рыцарю Тьмы вместе с красной драконицей – за то, что обрекли его на все эти муки.
Грозный Волк попытался удержать ускользающее сознание, но тут же начал падать в глубины своей памяти, пока не оказался на окруженной стеной деревьев поляне в Соламнии.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});