«Но я вовсе этого не знала», — хотелось ей сказать. Рис давно стал для нее чужим. Она не понимала, о чем он думает, какие чувства испытывает. Временами ей казалось, что у него вообще нет никаких чувств. К тому же Кенна не могла выразить словами свои мысли и не знала, чем объяснить свою неожиданную мягкость и странную уязвимость в отношении к Рису.
Кенна решительно направила разговор в прежнее русло:
— Ты действительно думаешь, что старого Тома убил браконьер?
— Нет. — Он не мог лгать ей, и не важно, как это ему отзовется.
— И я так не думаю, — протянула Кенна.
— Ты считаешь, что виноват я?
Кенна сжала в руке один из концов пояса халата.
— Да. Раньше. Сейчас не знаю.
— И все же ты пришла сюда. Почему? Думала, что я признаю свою вину?
Он так верно угадал ее намерения, что Кенна даже вскрикнула от удивления.
— Не отвечай. Я вижу, что так оно и было, — сказал Рис в основном самому себе. Он должен был ожидать нечто подобное — и все равно был разочарован. Он приказал себе успокоиться. — Предположим, я действительно убил Тома…
— Я же сказала, что больше не уверена в этом. — Рис отмахнулся от ее слов:
— Чтобы с чего-то начать, будем считать, что я убил Тома. Зачем?
— Что — зачем?
— Не изображай из себя дурочку. Зачем мне его убивать? Возможно, у тебя есть свои предположения на этот счет.
— Он мог узнать капкан.
— Как принадлежащий мне? — недоверчиво спросил Рис. — Кенна, будь серьезнее.
— Вряд ли бы он сразу сказал, что это твой, — пробормотала Кенна. — Но мог определить, самодельный он или купленный, а в последнем случае можно узнать продавца.
— Предположим, он был сделан в местной кузнице, — сухо сказал Рис.
— Не думаю, что ты тащил бы эту штуку из самого Лондона, так что, разумеется, купил бы ее в наших краях.
— Зачем мне вообще тащить этот дурацкий капкан? Я при желании могу не скрываясь охотиться на землях Даннелли. Зачем капкан?
Кенна глубоко вздохнула и выпалила одним махом:
— Потому что это должно было выглядеть как несчастный случай. Ты знал, где я катаюсь каждое утро, ты сам признал это. А если бы Пирамида попала в капкан, кто стал бы подозревать тебя? Кто догадается, что ты поставил ловушку еще до того, как объявил о своем прибытии, и что ты присоединился ко мне только для того, чтобы направить меня к капкану? Меня затоптала бы лошадь, и никто бы не подумал о тебе. Обвинили бы бедолагу браконьера. Возможно, даже Тома Аллена.
— Боже мой! — Рис глубоко вздохнул. Ярость от незаслуженной обиды захлестнула его. Поднявшись с кровати, он, чтобы не поддаться искушению, сунул руки в карманы халата, так как в этот момент ему просто хотелось задушить Кенну.
Сделав несколько шагов, Рис сел рядом с ней, а когда она отшатнулась, ужасный гнев, что клубился в его душе, наконец прорвался наружу. Вынув руки из карманов, он схватил Кенну за плечи. Сначала он с силой потряс девушку, а затем неожиданно для самого себя сделал то единственное, что могло доставить ему большее наслаждение, чем возможность задушить ее в порыве гнева.
Он поцеловал Кенну.
Глава 2
Глаза Кенны широко распахнулись, а губы сомкнулись в прямую линию. Она попыталась оттолкнуть его, но сопротивление ни к чему не привело. Он схватил ее за запястья и прижал руки к бокам, одновременно приподняв и слегка встряхнув.
Из ее горла вырвался тихий сдавленный крик. Похоже, ее сердце болело и радовалось одновременно. Ощущение влажного кончика его языка, скользящего по контуру ее губ, было скорее удивительным, чем неприятным. Какая-то часть ее души требовала, чтобы все было наоборот. Кенна не хотела чувствовать что-нибудь, кроме отвращения к его жестокому поцелую. Все это совсем не совпадало с ее представлениями о том полном любви и нежности поцелуе, какой она надеялась когда-нибудь получить, и не походило на те бесконечно чувственные ласки, которые ей хотелось вернуть возлюбленному. Вероятно, Рису от нее ничего этого и не нужно.
Она ошибалась.
— Открой рот, — приказал Рис.
Кенна замотала головой, машинально прошептав отказ. Рис припал к ее губам, впитывая их сладость.
Мягкие губы Кенны имели нежный вкус, немного похожий на шоколад, и Рис догадался, что она недавно пила какао. Он знал, что его губы пахнут бренди и табаком. Это не тот поцелуй, который девушка должна получать в первый раз, а Рис знал, что так оно и есть. Ему пришло в голову, что Кенна не заслужила приглашения к близости, рожденного в гневе и отчаянии, но ему не хотелось останавливаться. Его язык обежал слегка неровную линию ее зубов и проник глубже, и Кенна тихонько вскрикнула, частью от удивления, частью признавая поражение.
Рис отпустил ее запястья, и в те несколько мгновений, когда соприкасались их губы, Кенна могла возобновить сопротивление, но не стала этого делать. Воодушевившись, Рис потянулся к завязкам халата, и, когда его полы разошлись, он обхватил рукой ее талию, прижимая Кенну ближе к себе. Он ощутил, как твердеют ее соски, откликаясь на его объятие. Он жаждал прикоснуться к ним рукой, взять в ладонь пленительную тяжесть, возбудить чувствительные вершинки, но поспешил отстраниться, инстинктивно проводя границу, которую не может переступить без того, чтобы не вызвать отчуждения Кенны.
Почувствовав первый осторожный ответ, Рис смягчил поцелуй, а Кенна приоткрыла губы, впуская его язык. Он немного отклонился назад, заглядывая ей в глаза, пытаясь найти в них разрешение на то, чего так жаждало его тело. И хотя Рис увидел в глазах Кенны замешательство и даже страх, но успел заметить в них и иное чувство, которого она сама еще в себе не знала.
Его гнев утих. Рис легонько прикоснулся губами к ее рту. Потом еще раз. И еще. Его губы ласкали ей щеку, пульсирующую жилку на шее. Зарывшись лицом во влажные волосы, он шептал Кенне на ухо ее имя. Затем его губы скользнули к ее глазам, и, когда она их закрыла, он стал целовать ее веки.
Руки Кенны замерли на его плечах. Она не понимала, что с ней происходит. Ей не верилось в то, что она жаждет ласк человека, которого поклялась ненавидеть. И все же Кенна не могла не чувствовать то особое одурманивающее тепло, которое разлилось по всему ее телу, сделало ватными руки и ноги и заставило часто и гулко биться ее сердце.
— Рис? — Она запнулась на его имени, потому что его ласки вызывали тысячу приятных ощущений в ее теле. Кенна хотела, чтобы он остановился, но терялась под его опытными губами и пальцами. — Пожалуйста, больше не надо. Не надо…
Она замолчала, так как его губы вернулись к ее рту. Она чувствовала себя беспомощной под нежными прикосновениями его губ и языка. Его ладони покоились у нее на спине. Одна его рука сдвинулась и скользнула вниз, и в это мгновение Кенна словно отключилась, словно вышла за пределы своего тела и увидела со стороны какую-то обнимающуюся пару. Сильные руки мужчины были в перчатках, а женские руки казались маленькими и худенькими. Мужчина был в черном, а женщина напоминала яркий солнечный луч. Разбойник гладил рукой по спине даму в костюме елизаветинских времен, прижимая ее к себе.