Карик тихонько подтолкнул Валю в бок.
— А разве кузнечики — людоеды? — спросил он.
— Видишь ли, — пробормотал смущенно Иван Гермогенович, — кузнечик — хищное насекомое, и почем я знаю, что может прийти ему в голову? Осторожность еще никому не вредила, друзья мои.
И путешественники, не торопясь, двинулись дальше.
Они шли, переходя вброд речки, переплывая небольшие пруды, пробираясь сквозь густые заросли джунглей. Иван Гермогенович показывал то на одно, то на другое травяное дерево и рассказывал ребятам интересные истории о разных растениях. И кажется, не было такой травы и такого цветка, которые росли просто так, без всякой пользы и смысла.
Вдруг Валя схватила профессора за руку.
— Смотрите! — крикнула она. — Смотрите… Кто там?
Все остановились перед густыми зарослями.
— Где? Кого ты видишь?
— Вон! Вон они! Подстерегают!
— Ничего не вижу! — нахмурился Иван Гермогенович.
Приложив к глазам ладонь козырьком, он вытягивал шею, поднимался на цыпочки, внимательно всматриваясь в густые заросли.
— И я! И я вижу! — сказал Карик. — Они круглые и шевелятся.
— Да где вы видите? — спросил встревоженный Иван Гермогенович.
Он шагнул вперед и вдруг весело засмеялся:
— Ну, пустяки. Да вы и сами посмеетесь, когда подойдете поближе к этим лесным чудовищам. Идемте.
И, широко шагая, профессор двинулся к логовищу страшных животных. Ребята пошли за ним следом.
Чем ближе подходили они к лесным чудовищам, тем яснее можно было видеть висящие на травяных деревьях бурые шары. Издали они были похожи на футбольные мячи, вблизи же оказалось, что каждый из них не меньше аэростата. Стенки этих бурых аэростатов были сделаны из бревен и кусков земли.
— Угадайте, что это? — спросил Иван Гермогенович, останавливаясь.
— О?! — закричала Валя. — Круглые дома! Смотрите, сколько тут квартирантов. Это лесная гостиница “Приют насекомого”.
— Или лесной ресторан “Тайна круглого дома”, — засмеялся Карик.
По толстым выпуклым стенам ползали желтые шестиногие животные. Они сталкивались у темных выходов, лениво ползли в разные стороны, потом снова сходились, ощупывали друг друга усиками и, смешно ковыляя, скрывались в темных коридорах круглого дома.
— Да ведь это же тли! — закричал Карик. — Но только почему они желтые?
— Очень просто, — ответил Иван Гермогенович. — Этот вид тли приспособился к цвету жилища… На севере все птицы и животные окрашены в белый цвет, под цвет снега, а вот на юге у животных окраска пестрая, похожая на пестрые краски южных лесов и степей. Разве ты не знал об этом?
— Это для того, чтобы лучше прятаться? — спросил Карик.
Профессор кивнул головой.
— И для того, чтобы прятаться, и для того, чтобы лучше подкрадываться к своей жертве. Пятнистая шкура жирафа помогает ему легче спрятаться, а полосатая шкура тигра позволяет ему незаметно подкрадываться к добыче.
Иван Гермогенович подошел к бурому круглому дому, осмотрел его со всех сторон и даже постучал по стенкам ручкой зонтика.
— Прекрасная работа! Замечательная! Добросовестная! — сказал профессор. — Молодцы муравьи!
— Муравьи? Разве это они построили?
— Ну да.
— А почему же тут живут эти тли?
— Да потому что это — молочные фермы муравьев…
Профессор взмахнул голубым зонтиком и сказал:
— Так же, как человек разводит коров, муравьи разводят тлей. И не только разводят, но и оберегают тлей от врагов. А чтобы шестиногих коров не смыло дождем, муравьи строят для них вот эти дома-фермы.
— А как же муравьи уносят отсюда молоко?
— Зачем же им носить? Муравьи сами приходят сюда пить молоко.
Карик весело засмеялся:
— Так это же не ферма, а кафе-буфет.
— Некоторые виды муравьев, — продолжал Иван Гермогенович, — перегоняют тлей на зиму в муравейник и всю зиму питаются свежим молоком.
— Ловко! — свистнул Карик. — А я читал, будто муравьи засыпают зимой и ничего не едят.
— Совершенно верно. Однако не все. В некоторых муравейниках часть муравьев бодрствует. Вот они-то и питаются молоком тлей.
— Это, наверное, белые муравьи питаются зимой! — сказала Валя. — Я тоже читала. Они — в Африке. Называются термиты.
— Ты, Валя, все спутала. Белых муравьев не бывает. И термиты — не муравьи, хотя постройки их очень похожи на муравьиные. Термиты — ближе к тараканам, чем к муравьям.
— Значит, не бывает белых?
— Нет! Но есть черные, рыжие, красные, кровяные, желтые. Есть муравьи-скульпторы, муравьи-рудокопы, каменщики, скотоводы, земледельцы, медовые муравьи, зонтичные, муравьи-одиночки. Да всех и не перечислишь, пожалуй.
Разговаривая о муравьях, путешественники вышли к обрыву. Он круто спускался вниз, в зеленую долину, окруженную невысокими горами.
Легкие облака бежали над горами. Вершины гор были залиты оранжевым светом предвечернего солнца.
— Смотрите! — закричала вдруг Валя. — Египетские пирамиды! Смотрите! Смотрите же!
Посреди долины возвышалась круглая гора.
Она была сложена из темных бревен, пересыпанных землей. Висячие галереи огибали пирамиду, спускаясь спиралями книзу.
— Муравьи! — сказал Иван Гермогенович. — Черные муравьи. Хозяева молочных ферм, мимо которых мы только что прошли сейчас.
Длиннотелые, как гончие собаки, муравьи суетились вокруг муравейника. Они сновали взад и вперед, пробегали, толкаясь, по висячим галереям, сбивали друг друга с ног, вскакивали и снова бежали. Казалось, что они были чем-то испуганы. Они хватали огромные коконы и поспешно тащили их в темные ходы своего жилища. Длинные белые коконы, покачиваясь, плыли над головами черных муравьев.
— Это они таскают яйца! А зачем? — спросила Валя.
Профессор пожал плечами.
— Надо полагать, — сказал Иван Гермогенович, поглядев на небо, — что скоро будет дождь. Обычно перед дождем муравьи прячут коконы, или, как ты называешь их, яйца, и закрывают все входы и выходы… Но не будем терять времени понапрасну: пока муравьи заняты своим делом, попробуем перебраться через долину. Надо и нам, друзья мои, подыскать укромное местечко, где можно спрятаться от дождя.
Путешественники начали спускаться вниз. Но лишь только они сделали несколько шагов, как услышали какой-то неясный нарастающий шум.
Профессор остановился.
— Неужели уже дождь?
Он посмотрел на небо.
Оно потемнело, края его были обложены грозовыми тучами. Травяные джунгли стояли неподвижно, как будто притихли. Но дождя еще не было.
— Что же это все-таки шумит?
Путешественники насторожились.
Ребята с беспокойством смотрели на профессора, который внимательно прислушивался к нарастающему шуму, поглаживая седую бороду.
— Странно… Очень странно! — пробормотал профессор. — Не нравится мне этот шум, друзья мои.
Профессор и ребята спрятались на всякий случай за травяные деревья.
— Как будто сюда бежит кто-то! — сказал Карик, осторожно выглядывая из-за толстого ствола.
Шум приближался. Теперь уже можно было расслышать топот быстрых ног. Казалось, прямо на путешественников мчится перепуганное стадо коров.
Вершины далеких гор задымились.
Их застлало облако пыли.
— Вижу! — крикнула Валя. — Вот! Вот они! Смотрите! Идут! Ой, сколько их!
На волнистых хребтах появились черные точки.
Сначала они рассыпались вдоль хребта, потом на секунду остановились и вдруг покатились по склонам вниз.
Горы сразу потемнели. Несметные полчища каких-то животных лавиной обрушились вниз, и скоро вся долина зашевелилась, как живая. А сзади, из-за гор, все шли и шли новые и новые колонны.
— Красные муравьи! — крикнул Иван Гермогенович.
Профессор не ошибся.
Это были огромные красные муравьи. Крепкие тела их отливали медью. Они были вдвое больше черных. А какой у них был свирепый, воинственный вид!
Не останавливаясь, муравьи-пришельцы кинулись на штурм муравейника черных. Они хватались за перекладины цепкими ногами и скоро живым потоком затопили все галереи.
Навстречу свирепым муравьям выбежали хозяева муравейника.
На галереях завязался ожесточенный бой.
Красные муравьи, как стая голодных собак, рвали мирных скотоводов, убивали их, сбрасывали с галерей.
Они атаковали муравейник со всех концов.
Скотоводы защищались отчаянно. Они гибли сотнями, храбро отстаивая каждый вход в свое жилище. Но силы были неравны.
По трупам изуродованных черных муравьев красные продвигались шаг за шагом вперед и, наконец опрокинув маленьких защитников, с шумом ворвались в муравейник.
Всюду на галереях валялись убитые черные муравьи.
Внизу, у подножия муравейника, маленькие кучки черных муравьев еще храбро сражались с красными. Но бой уже кончился.