Несмотря на все усилия запретить себе даже думать о Граси, Маноло знал, что не сможет жить, если каждый день не будет видеть ее и знать, что она принадлежит только ему. Каждой клеточкой своего тела он хотел быть рядом с ней.
Ему будет достаточно одного прикосновения. Последнего прощального поцелуя. В чем еще может нуждаться приговоренный к смерти? Ведь он знал, что Граси просто не могла быть к нему равнодушной, какой пыталась казаться. И теперь… Почему именно теперь ему не может повезти? В последний раз, перед тем как будет приведен в исполнение назначенный им самим приговор.
— Тебе помочь? — спросил он, вставая со стула и приближаясь к Граси.
Она, насторожившись, обернулась, при этом ее рука невольно дрогнула, и фарфоровая миска со взбитой яичной массой с треском раскололось об пол. Однако ни Маноло, ни Граси не обратили на это ни малейшего внимания — они не сводили друг с друга глаз и испытывали нечто необъяснимое и восхитительное.
— Ты напугал меня! — прошептала Граси.
Действительно, ее трясло. То ли от испуга, толи от… Маноло вытер пол, затем достал из корзины несколько яиц.
— Яичницу? — нерешительно спросил он.
Граси была так близко, что он чувствовал ее восхитительный запах и готов был сию же секунду наброситься на нее, чтобы потом уже не отпускать.
— Маноло, знаешь, — неуверенно начала Граси, — хочу тебе сказать, что ночью я решила сделать очень важное для меня…
Он замер и, с трудом сдерживая биение собственного сердца, предвкушал услышать, что их ссора была лишь глупой ошибкой. А потом Граси. конечно, позовет его к себе, и он не станет отказываться.
К черту все, что произошло за это долгое время, к черту затянувшуюся вражду. Маноло был уверен, что именно сейчас сможет убедить Граси, что она заблуждалась, считая его лишь корыстным лжецом. И, возможно, тогда еще не будет поздно все вернуть на свои места.
— Маноло…
— Слушаю тебя.
— Я хотела бы поговорить с твоим отцом! — выпалила она на одном дыхании, от волнения опустив глаза.
— С моим отцом? — не веря своим ушам, переспросил Маноло. Их взгляды встретились. — Зачем?
— Я хотела бы, чтобы между нами все-таки наступил мир.
Как не пытался, Маноло не мог понять, что именно Граси хочет этим добиться. Единственным, что не требовало никаких объяснений, была надежда, вдруг вспыхнувшая в ее глазах. Внезапно Маноло перестал отдавать себе отчет в происходящем, а когда опомнился, то оказалось, что его руки сжимают в объятиях Граси, а губы сливаются с ее губами в долгожданном поцелуе.
Граси и не думала сопротивляться, наоборот, подчинилась страсти Маноло и тихо постанывала от удовольствия. Всем существом он наслаждался этим бесконечным моментом, в котором было заключено его освобождение, его единственное спасение и надежда.
— Я думала, что Пилар… — начала Граси, но Маноло прервал ее, не оставляя ни минуты на губительные сомнения:
— Она же не любит меня, так ведь?
Маноло ясно видел, что Граси сомневается, будто выбирая между честностью по отношению к своей мачехе и собственными чувствами. Казалось, она думала о том же, о чем минуту назад размышлял он сам, но сейчас, когда ее губы взволнованно трепетали в нескольких сантиметрах от его рта, жалко было тратить время… Цепенея от наслаждения, Маноло покрывал поцелуями ее щеки, лицо, шею, в то время как его руки проникли под тонкую ткань футболки.
— Нет, нет… — шептала Граси, из последних сил пытаясь найти хоть капельку воли, чтобы сопротивляться запретному наслаждению.
Маноло испугался, что все, чего он ждал долгие годы, готово оборваться, едва отступив от начала. Он знал, что Граси не может сопротивляться ему: желание горело в ее глазах намного сильнее, чем пытался протестовать обессиленный разум…
Граси издала приглушенный стон, когда его пальцы ласково прикоснулись к твердеющим бугоркам сосков, и затем, заходясь от неутолимой страсти, притянула Маноло к себе и впилась в его губы долгим сладострастным поцелуем.
Маноло аккуратно поднял ее на руки и бережно отнес в спальню, где, сев на кровать, опустил Граси на свои колени. Даже чувствуя мелкую дрожь, пробегающую по ее ждущему любви телу, он все еще не мог свыкнуться с мыслью, что это не хитрая ловушка, что Граси так же искренна в своих чувствах, как и он сам. Ведь сейчас на карте стояло все, что было с трудом достигнуто за шесть долгих лет, и Маноло не мог с уверенностью сказать, стоило ли это все хоть одной секунды наслаждения.
Не знал он и того, что последует за наслаждением. Кто мог поручиться, что Граси, уже проявившая в прошлом свое коварство, не оставит его сразу, как только ослабеют их объятия, объяснив все естественным стечением обстоятельств?
Отбросив все тяготившие его мысли, Маноло приник губами к лицу Граси, страстно приветствуя каждую клеточку ее кожи и постепенно опускаясь все ниже. Коснувшись шеи, его губы плавно перешли к груди, в то время как руки уже расстегивали неподдающуюся молнию шортиков. Когда же они все же скользнули вниз по ее бедрам, Маноло ощутил пальцами гладкую кружевную поверхность ее белья…
Не помня себя от наслаждения, Граси впилась в его плечи, нежно сжимая зубами теплую, чуть влажную кожу, и это было безмолвной, не требующей пояснений просьбой. Но Маноло и без того не приходилось ни о чем просить, ибо он сам, содрогаясь от желания, отдавал ей всю страсть, накопленную за долгое время их разлуки. Наконец, не в силах больше длить эту сладкую пытку блаженством, он закрыл глаза и с силой вошел в Граси, чувствуя обволакивающее тепло ее тела.
Словно впитывая наслаждение, которое каждый из них дарил другому, они превратились в одно целое, кроме которого все в мире на время исчезло… Граси отдаваясь Маноло всем своим существом, руками притягивая к себе его повлажневшее тело и исторгая из груди стоны восторга.
Наконец в безумстве последних моментов экстаза они сжали друг друга в объятиях и, до конца испив сладкую чашу, изможденные страстью, погрузились в теплую истому…
5
Граси лежала, чувствуя, как сильные нежные руки мягкими лианами обвивают ее тело, и от этого каждый мускул расслаблялся, давая ощутить всю полноту божественного покоя. Она словно плыла по волнам тихой реки, всецело отдавая себя ее ласковым волнам, несущим ее тело в приятное небытие, где не существовало ничего, кроме этих волшебных объятий.
Однако Граси с каждой секундой неотвратимо возвращалась в реальность, и постепенно поднимающаяся в ней волна сомнений безжалостно сметала ощущения удовольствия и покоя. Изнуренный страстью Маноло дремал, и счастливая улыбка расплывалась на его лице. Улыбка удовлетворения… а может, и самодовольства… об этом оставалось только догадываться… Боже, что же я наделала!.. Сейчас Граси отчетливо помнила лишь вкус того первого поцелуя, после которого все будто скрывалось за плотной пеленой безумного забытья. Съёжившись от неприятного холодка, пробежавшего по спине, она чуть отодвинулась и пристально посмотрела на Маноло. Несмотря на то что несколько минут назад Граси в экстазе билась в его объятиях, не в силах сдержать стоны наслаждения, сейчас она не могла с уверенностью сказать, было ли для него случившееся искренним порывом безудержной страсти или мимолетным утешением, о котором он забудет на следующий же день.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});