Читать интересную книгу Победный ветер, ясный день - Виктория Платова

— Вас, наверное, интересует «Лиллаби», — продолжал завлекать Бычье Сердце Лу Мартин.

— Интересует.

— Многих интересует «Лиллаби». Могу быть гидом — персонально для вас.

Гидом-пидом, мать его ети!..

— А вы давно здесь работаете?

— Со дня основания. Роман взял меня сразу после училища. Жуткая история…

Мы-то думали, что это обычный романовский фортель… Когда священные животные явились без него.

— Священные животные?

— Ну да. Мюрисепп с Куницыной.

— Понятно. Явились куда?

— На вечеринку к Грэгу. В пятницу.

Вот оно что! Пеструшка с кольцом тоже была в числе приглашенных. Америкосы и есть америкосы, привечают всякий сброд.

Это называется у них политкорректностью.

— Может быть, выпьем кофейку где-нибудь?.. Поговорим в.., более располагающей обстановке… — Лу Мартин увеличил поток флюидов и подергал колечко в ухе. А миниатюрный колокольчик, болтавшийся в колечке, призывно звякнул.

— Где? — насмерть перепугался Бычье Сердце.

— Здесь за углом есть симпатичная кафешка.

Спокойно, майор, спокойно. В симпатичной кафешке, при некотором скоплении симпатичного народа, никто не полезет тебе в штаны. А небесно-голубой Лу Мартин наверняка обладает кое-какой информацией.

— Ну, так как?

— Хорошо. — Еще никогда мужчина не приглашал его в «симпатичную кафешку», и Бычье Сердце сломался. — Полчаса у меня есть.

На выходе из «Лиллаби» Бычье Сердце нос к носу столкнулся со следователем Дейнекой. Столкнулся в самый последний момент, когда прятаться было бессмысленно.

И тем более бессмысленно открещиваться от намертво приклеившегося Лу Мартина.

Бычье Сердце покраснел так, как будто его уже застукали за актом мужеложства, и преувеличенно бодро помахал рукой Дейнеке.

Неформальное появление в «Лиллаби» балетомана Дейнеки было вполне объяснимо: трудится человек, нарывает сведения, да еще и совмещает приятное с полезным.

— А я тут тоже информацию собираю, — пролепетал Бычье Сердце заискивающим голосом. — Кое с кем уже успел переговорить.

— — Ну-ну, — Дейнека выразительно посмотрел на Лу Мартина. — Заедь ко мне, когда освободишься. — И, не удержавшись, добавил:

— Если освободишься.

Бычье Сердце даже не нашелся что ответить.

…В полчаса он не уложился.

Да и Лу Мартин не спешил расстаться со своим новым знакомцем. После круто заваренного кофе он заказал себе женскую — в пятьдесят граммов — пайку коньяку, потом снова кофе и снова коньяк: все по-викториански целомудренно, чопорно, с далеко отставленным мизинцем. Прыгать в штаны к Бычьему Сердцу он не собирался, но Сивере все-таки придерживал руку в паху. На всякий случай.

Береженого бог бережет.

Лу Мартин (если закрыть глаза на его ориентацию) был, в сущности, неплохим парнем. К тому же он имел свой взгляд на произошедшее в «Лиллаби», что было особенно ценно. В отличие от заполошного Максима Векслера, Лу Мартин не рассматривал ситуацию с проектом «Русский Бродвей» как безвыходную.

— Свято место пусто не бывает, дорогой майор. Слегка попричитают о безвременной кончине, порвут волосы на заднице, а потом обязательно кто-нибудь найдется.

Тот же Женя Мюрисепп, например. Вот кто только выиграл. Ему Роман просто кислород перекрывал. А он тоже человек не без таланта. И не без амбиций.

— Вот как?

— Это ведь была его идея с высокобюджетной постановкой. И с новой хореографией. Он провел всю предварительную работу, он разработал идею. Но деньги давали под Валевского, вот в чем загвоздка.

— Говорят, что он гениальный хореограф, — светски вставил Бычье Сердце.

Лу Мартин презрительно изогнул темно-лиловый абиссинский рот, прикрыл утыканные длинными ресницами веки и выдал компромат на босса:

— Гениальный танцовщик — это да. Но гениальный танцовщик не может быть гениальным хореографом. Хореография в голове, а не в ногах. А с головой у Ромы было далеко не все в порядке. Особенно в последнее время.

Интересный поворот сюжета, хотя и не такой уж неожиданный. Еще в кабинете директора «Лиллаби» Куницына пыталась втюхать Бычьему Сердцу подобный товар.

Но Лу Мартин заметно сместил акценты.

— Мне никто об этом не сказал.

— Вам и не скажут. Роман Валевский — это хоругвь. Икона Божьей Матери. А разве вы слышали когда-нибудь, чтобы Божья Матерь страдала падучей? Или, например, геморроем. Уж тебе, с твоей разработанной задницей, геморрой и вправду не грозит.

— Оставим в покое Божью Матерь, вступился за Деву Марию Бычье Сердце.

Поговорим о грешных людях.

— Оставим, — Лу Мартин был удивительно покладист. — Поговорим. О нас.

«О нас двоих» в подстрочнике, коню Понятно. Если уж давать какую-то информацию, то срывать за нее надо по максимуму.

Лу Мартин, это скопище псов-рыцарей, вытянул губы атакующей «свиньей» и попытался водрузить мизинец на запястье Бычьего Сердца. В любое другое время Бычье Сердце мизинец просто бы сломал, даже не удосужившись сделать предупредительный выстрел из серии «Убери культю».

В любое другое, но только не сейчас. Сейчас он лишь аккуратно выдернул руку из-под наглого пальца и замаскировал ее под вазочку с салфетками. И только потом взглянул на Лу Мартина.

— Поговорим о вас. О «Лиллаби», — поспешно нажал на театр Бычье Сердце, — Начнем с того, с кого начали. Мюрисепп.

— Талантливый неудачник. Рабочая лошадка. Генератор идей, которыми успешно пользуются другие. Всегда в тени. Подбирает крохи с барского стола. Но сейчас у него появился шанс, если вы это имеете в виду.

— Куницына.

— Стерва, — Лу Мартин показал кончик острого, как жало, языка. И тут же снова втянул его обратно. — Уж вы мне поверьте на слово. Как танцовщица не бог весть что, но работает на износ. «Лиллаби» для нее все. Она и замуж-то за Валевского выскочила только потому, что он был главным в «Лиллаби». А Роме было все равно, на ком жениться, лишь бы носки ему стирали и в душу не лезли. Гений что одичавшая собака: все ее боятся, а всего-то и надо, что накормить и позвать погреться. Сразу хвостом завиляет. Так что, кто смел, тот и съел. Лика быстро сообразила, что к чему.

— Почему же они развелись, если, как вы утверждаете, ему было все равно?

— Это вы у нее спросите, для протокола. Но, в общем, друзьями они остались, уж не знаю, чего ей это стоило. Иначе Лике просто пришлось бы уйти из «Лиллаби».

Бычье Сердце вспомнил лицо балеринки, художественно подсвеченное ненавистью. Никакого намека на «остались друзьями» в этом лице не было.

— Правда, в последнее время отношения у них испортились. Из-за ведущей партии в нашем супер-пупер-проекте.

— Валевский сомневался? — спросил Бычье Сердце. — Или просто не утвердил ее на роль?

— В самый последний момент. Когда эту роль она уже вроде бы получила. А это, майор, самое болезненное — иметь в руках и упустить. Лучше уж вообще не иметь. — И Лу Мартин плотоядно облизнулся. Своего он упускать явно не собирался.

— То есть роль была отдана ей, а потом отобрана?

— Да. Появилась новая звезда. Трогательная такая скромница. В третьей сотне приходила пробоваться в кордебалет и моментально взлетела. В классическом танце она, конечно, ни в зуб ногой, но темперамент! Есть в ней что-то такое, без дураков.

Завораживающее. Изюминка, одним словом. Отшлифовать как следует — и бриллиант получится.

— И как зовут новую приму?

— Афина. Афина Филипаки.

Что ж, красивое имя. Звучное. Это тебе не какая-нибудь там Птицына-Куницына.

— Роман последние полторы недели с ней носился, но в открытую с Ликой не конфликтовал. А слухи все равно уже пошли.

Просто зачеркнуть фамилию — на это у слухов полномочий не было, но вот приписать к фамилии экс-примы вопрос — вполне, вполне…

— В прошлый четверг Лика потребовала объяснений, тут-то Роман все и вывалил. Предложил ей вторую по значимости партию. Но для Лики это равносильно тому, что быть сосланной в гардероб на выдачу пальто.

— Был неприятный разговор?

— У Макса в кабинете раздавался какой-то шум. Но двери в таких случаях прикрываются плотно, — дипломатично ушел от ответа Лу Мартин.

— А Мюрисепп?

— Мюрисепп ничего не решает. Никто ничего не решал, за, исключением Валевского. Теперь Лика может торжествовать.

Романа больше нет, а это значит, что и новой примы не будет, уж Лика постарается.

К тому же есть вероятность, что проект перейдет к Мюрисеппу, а Мюрисепп известный куницынский подкаблучник.

— А ваш директор сказал, что проект может вообще закрыться…

— Проект останется. В него уже вбухана куча денег.

— Понятно. Расскажите-ка мне о пятнице.

— О вечеринке у Грэга? Да ничего особенного на ней не было: вечеринка как вечеринка. Половина «Лиллаби» приволоклась, засвидетельствовать почтение. Были еще какие-то художники, несколько журналистов, пара-тройка актеров с «Ленфильма». Типично русская попойка, Грэг был на ней единственным иностранцем. Но пьет он как русский, нужно отдать ему должное, Основная масса подтянулась к девяти, тогда же ждали и Романа. Грэг, кажется, даже звонил ему на сотовый. В одиннадцать появились Мюрисепп с Куницыной. Злые, как собаки. Рассказали про всю эту бодягу с Валевским. Грэг выразился в том смысле, что Роман встретил девушку своей мечты.