По боку автомобиля протянулась длинная царапина ближе к тому месту, где располагался бензобак. Когда это случилось? После смерти Энни и Тодда?
Он не мог припомнить, да это и не имело особого значения. Он провел пальцем по царапине и мысленно, в который раз, пообещал себе отвезти машину для починки к Сонни Саноко. А с другой стороны, зачем? Может быть, лучше отвезти ее к Гарри Форду в Оксфорд и обменять на что-нибудь поменьше?
Километраж на счетчике оставался все еще сравнительно небольшой и можно было бы выручить вполне приличную сумму…
Но ведь Тодд пролил молочный коктейль на сидение, тут же возмущенно перебил внутренний голос. Он сделал это, когда был еще ЖИВ, ах ты старый осел, Алан! А Энни…
– Заткнись, – сказал Алан вслух.
Он подошел к зданию и остановился. Припаркованный к самой двери конторы, так близко, что если распахнуть ее настеж, можно задеть, стоял большой красный «кадиллак» Сиваль. Алану не требовалось смотреть на номерную табличку, он и так знал, что там написано – КИТОН 1. Он задумчиво провел ладонью по гладкой поверхности красного бока и вошел в контору.
– 2 –
Шейла Брайам сидела в застекленной диспетчерской кабине, читала журнал «Пипл» и потягивала из стакана коктейль Ю-Ху. В помещении, объединявшем Контору шерифа и Полицейское управление Касл Рок не было ни души, если не считать Шейлу и Норриса Риджвика.
Норрис сидел за старой электрической машинкой Ай-Би-Эм и работал над отчетом с тем самоотверженным вдохновением, которое только Норрис вкладывал в бумажную работу. Он долго и сосредоточенно смотрел прямо перед собой, затем внезапно сгибался пополам, как человек, которого ударили кулаком в живот, и набрасывался с жадностью на клавиатуру, колотя по ней как помешанный. И снова затихал ровно настолько, чтобы успеть прочитать написанное. Потом глубоко вздыхал, и раздавалось некое ШРРР… ШРРР…
ШРРР… это Норрис замазывал орфографические ошибки. В среднем он опорожнял по пузырьку замазки в неделю, и только тогда Норрис выпрямлялся. Наступала многозначительная пауза на срок беременности и после родов весь цикл повторялся сначала. Через час такой кропотливой и всепоглощающей работы Норрис относил отчет Шейле в будку и клал в специальную корзину. Однажды или дважды в неделю эти отчеты даже оказывались вразумительными.
Подняв голову, Норрис с улыбкой смотрел на Алана, пока тот шел через небольшой предбанник.
– Привет, босс. Как дела?
– Ничего, скинул Портленд еще на две-три недели. А что тут творится?
– Ничего особенного, как обычно. Слушай, Алан, у тебя глаза красные.
Ты что опять курил свой жуткий табачище?
– Ха-ха, – кисло усмехнулся Алан. – Я пропустил пару кружек с ребятами, а потом тридцать миль ехал и глазел по сторонам. У тебя, случаем, нет под рукой аспирина?
– Всегда с собой, ты же знаешь, – в нижнем ящике стола у Норриса была своя аптека. Он выдвинул его, порылся и достал огромный пузырек кеопектата в клубничной облатке. Несколько секунд рассматривал его, запихнул обратно, еще покопался и, наконец, вытащил пузырек с аспирином общего действия.
– Извини за беспокойство, – сказал Алан, вытряхивая на ладонь две таблетки. Вместе с таблетками из пузырька вылетело облачко белой порошковой пыли, и Алан мысленно, в который раз, удивился: отчего это в аспирине общего действия порошок сыпется, а с обезболивающего – нет. А потом его посетила еще одна мысль: может быть, он сходит с ума?
– Слушай, Алан, мне еще два отчета под шифром И-9 составлять, а я…
– Остынь, – Алан подошел к автомату для охлаждения воды, вытащил из цилиндрической подставки на стене бумажный стаканчик. Буль-буль-буль, проворчал автомат, наполняя стакан. – Единственное, что тебе сегодня предстоит еще сделать это пересечь комнату, подойти к двери, через которую я только что сюда проник, и открыть ее. Так просто, что даже ребенок справится, правда?
– Что…
– Только не забудь свою штрафную книжку, – напомнил Алан и проглотил аспирин. Норрис Риджвик тут же насторожился.
– Твоя лежит на столе рядом с портфелем.
– Знаю. Там она и останется, во всяком случае до завтра.
Норрис задумчиво смотрел на него некоторое время, потом спросил:
– Умник?
Алан кивнул.
– Точно. Снова припарковался в неположенном месте. Я уже в прошлый раз говорил ему, что устал предупреждать.
Городского голову Касл Рок Дэнфорта Китона III называли Умником все, кто был с ним знаком… но муниципальные служащие, кто держался за свою работу, если знали, что он поблизости, называли его Дэном или мистером Китоном. Только Алан, занимая выборную должность, отваживался бросать кличку ему в лицо, и то такое случилось всего пару раз, когда Алан был вне себя от гнева. Но он в глубине души понимал, что ему предстоит еще разок, а то и несколько вспомнить вслух это прозвище. Дэн «Умник» Китон был из тех людей, которые, по мнению Алана, могут запросто вывести из равновесия.
– Слушай, Алан, – сказал Норрис, – давай, ты это сделаешь.
– Не могу. У меня запланирована на следующей неделе очередная встреча с членами городского управления.
– Он меня уже и так терпеть не может, – захныкал Норрис.
– Я знаю.
– Умник терпеть не может всех, кроме своей жены и матери. Кстати, я и насчет жены не слишком уверен. Факт тот, что я его за последний месяц уже раз пять предупреждал, чтобы он не парковался в том единственном месте, которое для этого не приспособлено. Больше предупреждать не намерен. Пора прижучить.
– Ты прижучишь не его, а меня. Я тебе точно говорю, Алан. – Норрис Риджвик теперь походил на живой пример тому как Неприятности Происходят С Хорошими Людьми.
– Держи хвост морковкой, – сказал Алан. – Тебе и дел-то всего пришлепнуть ему штрафную квитанцию на ветровое стекло. Он ведь все равно ко мне придет требовать тебя уволить.
Норрис застонал.
– Я откажусь. Тогда он потребует, чтобы я порвал квитанцию. Это я тоже откажусь сделать. Тогда завтра днем, когда он уже вдоволь покипит и попузырится, я сдамся, и во время следующей встречи с членами городского управления он пойдет мне навстречу и сделает одолжение.
– Это понятно, а мне он что сделает?
– Норрис, ты хочешь новый радарный пистолет или нет?
– Ну…
– А как насчет факса? Мы уже по крайней мере два года говорим об этом.
Да, наигранно весело вскрикнул внутренний голос. Ты заговорил об этом впервые, когда Энни и Тодд были еще живы. Помнишь? Помнишь, когда они были живы?
– Все понятно, – сказал Норрис таким загробным тоном, как будто его уже уволили, и потянулся к своей книжке.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});