— Ваш потусторонний сообщник. — Ник оглядел комнату, словно бы искал в ней мальчишку. — Вы просили его извиниться передо мной. Если он сделает это, я услышу.
Симона переводила взгляд с Николаса на Дидье и обратно. Неужели барон поверил, что Дидье с ней разговаривал, или это лишь уловка, чтобы вернее обвинить ее в сумасшествии? Симона усмехнулась — какое это имеет значение? Лучше впустить Ника в их с братом мир и посмотреть, какова сила его характера.
— Дидье, ты слышал, что сказал лорд Николас, — скомандовала она брату, расправила плечи и указала на место перед Ником. — Спустись и принеси свои извинения.
— Ты, конечно, шутишь, — с неприязнью сказал Дидье.
— Нет, не шучу. — И она снова указала на пол. Симона увидела, что Николас, щурясь, смотрит на ширму. Дидье в это время соскочил с нее и встал перед бароном.
— Теперь он прямо перед вами, милорд, — объяснила Симона, наблюдая, как Ник нагнулся и вглядывается в пол так, словно Дидье был ростом с котенка.
Дидье скривил рожицу, оглянулся на сестру и закатил глаза.
Барон откашлялся и с преувеличенной четкостью произнес:
— Отлично, э-э-э… мальчик. Давай!
Дидье вздохнул.
— Лорд Николас, мне очень-очень жаль, что вы вели себя так грубо и мне пришлось напустить на вас огонь, — произнес Дидье с такой торжественностью, что Симона тотчас почувствовала сарказм в его голосе. — Ради вас самого я надеюсь, что это больше не повторится. — Дидье обернулся к сестре: — Ну вот. Этого достаточно?
— Полагаю, достаточно. — Симона сделала усилие, чтобы скрыть улыбку. Ник вопросительно смотрел на нее. — Милорд, Дидье сказал, что сожалеет о том, что сжег ваши штаны, и говорит, что такого больше не повторится.
Выслушав этот вольный перевод, барон что-то пророкотал и несколько мгновений смотрел на Симону, скорее даже сквозь нее, а затем потребовал:
— Докажи мне, что он существует!
— Милорд! — воскликнула Симона, посмотрела на брата, который, отвернувшись от них, лежал на постели, потом перевела взгляд на мужа. Барон снова прислонился к открытой двери так, словно не был уверен, остаться ему или все-таки уйти.
— Докажи мне, что Дидье существует, что он сейчас в этой комнате! Не можешь же ты рассчитывать, что я поверю тебе на слово?
Щеки Симоны вспыхнули от гнева. Она приказала:
— Дидье, заставь огонь снова плясать!
В тот же миг черные угли в очаге вспыхнули золотыми и красными языками.
— Этого достаточно, милорд?
— Просто сквозняк в трубе, — спокойно заметил Николас, хотя Симона разглядела в его глазах потрясение.
— Отлично, — бесстрастно отозвалась она. — Что бы вы хотели увидеть? Что ему надо сделать?
— Эй, вы! — Дидье возмущенно поднялся. — Я здесь но для того, чтобы вас развлекать!
— Замолчи, — прошипела Симона и снова обратилась к насторожившемуся Николасу: — Итак? Что может вас убедить, милорд?
Барон подумал, с вызовом улыбнулся Симоне и потребовал:
— Пусть он принесет мне вон те свечи. — И Ник указал на тяжелый металлический канделябр с тремя нетронутыми свечами. — А вы, леди Симона, оставайтесь там, где стоите. На этот раз никакой ловкости рук!
Симона с притворной любезностью улыбнулась. «Слишком легко», — подумала она про себя, а вслух сказала:
— Дидье, подай свечи лорду Николасу.
— Дидье, подай свечи. Дидье, сиди тихо. Дидье, слезь оттуда, — заворчал Дидье, подражая голосу сестры. — У меня сейчас больше работы, чем при жизни.
— Принеси, — не сводя взгляда с Николаса, попросила Симона. — Ну пожалуйста!
Потрясение, отразившееся на лице барона, сразу подсказало ей, что канделябр сдвинулся с места. Через мгновение тяжелый подсвечник проплыл мимо левого плеча Симоны и закачался перед грудью барона. Одна за другой загорелись все три свечи.
— О Боже! — выдохнул Ники стал водить руками вокруг канделябра, словно надеясь обнаружить невидимую подставку. Ничего не обнаружив, он обратил к Симоне побледневшее лицо. Та пожала плечами, вернулась к сундуку и откинула крышку.
— Сестрица! Пусть он его возьмет. Я устал!
Симона оглянулась на Ника, который продолжал смотреть на раскачивающийся перед ним канделябр.
— Милорд, если вам не трудно, заберите подсвечник. Дидье не может долго удерживать тяжелые предметы.
Николас бросил на нее вопросительный взгляд, как будто не понял смысла слов. Канделябр с грохотом рухнул на пол, свечи вывалились из гнезд и потухли.
— О Боже, он не мог… — Николас замотал головой.
— Какая разница… — пробормотала Симона, роясь в глубине сундука. Наконец она нашла то, что искала, оглянулась на Ника, который так и не вошел в комнату, встала и направилась к нему сама.
Лицо барона было того же воскового цвета, что и у разломившейся на кусочки свечи. Глаза его непрерывно шарили по комнате. Симона почувствовала сострадание к этому гиганту, попавшему в столь сложное положение.
— Здесь нечего бояться, милорд, — улыбнулась она мужу. Однако ее слова не успокоили барона, а произвели обратный эффект.
— Не смешите меня, леди Симона, — заявил он так грубо, что она замерла на месте. — Я закаленный в боях воин. Меня не напугает простой трюк с огнем. — И, по широкой дуге обходя Симону, он направился к столу, где стоял кувшин с вином и несколько кубков.
Приблизившись к мужу, Симона протянула руку, на раскрытой ладони лежал предмет, найденный в сундуке.
— Милорд!
Несколько мгновений Ник смотрел на ее руку, Симона замерла, не смея вздохнуть. Наконец он взял у нее тряпицу и стал опускаться в кресло, но вдруг застыл и оглянулся:
— А Дидье не…
— Нет, он не под вами. — На самом деле Симона не видела брата. В комнате стало тепло и уютно, и она мимолетно удивилась, куда же он делся.
С кувшином в руке Николас наконец сел и взглянул на завернутый в кусок ткани предмет. Потом он отставил кувшин и развернул грубую тряпицу.
Внутри был почерневший кусочек обгорелого дерева, в котором с трудом можно было узнать эфес деревянной шпаги Дидье.
Лицо Николаса осталось бесстрастным.
— Деревянный меч?
— Мама купила его для Дидье, когда мы в последний раз ездили в Марсель, это было за несколько недель до пожара, — пояснила Симона. — Дидье собирались вскоре отослать на учебу, и мама хотела, чтобы у него были новые игрушки.
Николас оторвал глаза от остатков игрушки и посмотрел на Симону, которая присела на краешек стула напротив.
— Для игрушки это дорогая вещица…
— Да. Но были еще щит, шлем… мешочек с кремнем и маленький ножик — вся рыцарская амуниция. Папа с мамой часами спорили из-за этого, но мама в конце концов победила. Она всегда все делала по-своему. А папа просто обожал Дидье. Ко мне он никогда так не относился.