Читать интересную книгу Игра Джералда - Стивен Кинг

Но была тут и психологическая причина. Десять лет назад Джесси легкомысленно отказалась от своей работы учителя, уступив наконец доводам Джералда. Он тогда зарабатывал около ста тысяч долларов в год, и, конечно же, в сравнении с этой суммой ее пять – семь тысяч выглядели каплей. К тому же это доставляло массу хлопот с налогами, поскольку налоговые агенты и так шныряли и вынюхивали все вокруг них, не понимая, куда деваются доходы.

Когда она пожаловалась ему на их странное поведение, Джералд посмотрел на нее со смесью любви и удивления. Это не было его коронное выражение «И почему вы, девчонки, такие глупые?» – оно должно было появиться еще лет через пять, – но нечто подобное. «Они видят, сколько я зарабатываю, – сказал он жене, – они видят две большие немецкие машины в гараже, видят фото летнего коттеджа на озере, потом смотрят в твою карточку и видят, что ты работаешь за мелочь. Они не могут этому поверить, это больше похоже на крышу для махинаций, вот они и шныряют тут, и смотрят. Они не знают тебя, как я знаю, вот и все».

Джесси не смогла объяснить ему, что значила для нее эта работа.., а может, он просто не желал слушать. Но все дело в том, что работа, пусть даже по совместительству, заполняла ее жизнь, а Джералд не понимал этого. К тому же эта работа сохраняла некий мост между ее сегодняшней жизнью и прошлой до встречи с Джералдом на том республиканском ленче: тогда она работала учителем английского в уотервильской школе на полной ставке и была хозяйкой своей судьбы. Она зарабатывала себе на жизнь, ее уважали коллеги, и она ни от кого не зависела. Джесси не могла ему объяснить (или он не хотел слышать), что уход с работы, даже временной, лишает ее жизнь смысла.

* * *

Это чувство потерянности – вероятно, последовавшее и оттого, что пришлось расторгнуть контракт, и оттого, что никак не удавалось забеременеть, – через год с небольшим ушло с поверхности сознания, переместившись в глубину ее существа. Иногда замужество казалось ей большой удачей: молодая учительница выходит замуж за преуспевающего адвоката, чья табличка уже светится на двери (профессиональный жаргон), хотя ему лишь тридцать лет. И вот эта молодая – хорошо, относительно молодая – женщина как-то незаметно вступает в фойе неприятного здания под названием «средний возраст», оглядывается вокруг и вдруг замечает, что она совершенно одна – ни друзей, ни работы, ни детей, что у нее есть только муж, который занят исключительно карабканием по пресловутой лестнице успеха.

Эта женщина, вдруг осознавшая, что ей вот-вот стукнет сорок, – самая подходящая кандидатка, чтобы попасть в беду с наркотиками или связаться с другим мужчиной. Обычно выбирают тех, что моложе. Ничего подобного с ней пока не случилось, но у Джесси всегда было много времени: времени на покупки, письма, занятия (а там были рисование, лепка, поэзия.., и можно было бы завести роман с мужчиной, который учил ее писать стихи, если бы она захотела). И у Джесси еще оставалось время, чтобы позаниматься собой, таким образом она и встретила Нору. Но никогда она не чувствовала себя столь удовлетворенной, как теперь, когда ее усталость и боль стали признаками стойкости, а сон – справедливым вознаграждением: это можно было бы определить как систему жизненных ценностей прикованной женщины.

«Да, Джесс, то, как ты выпила воду, – это был подвиг».

Это снова заговорил незнакомый голос, но Джесси была согласна. Только бы Рут не появлялась. Рут могла быть интересной, но утомляла.

«Мало кто додумался бы, как достать бокал, – продолжал голос, – и сделать трубку из карточки: это было гениальное изобретение. Ты можешь чувствовать себя удовлетворенной. И можешь поспать».

«Но собака». – возразила Хорошая Жена с сомнением.

«Этот пес не потревожит тебя.., черт подери, ты сама знаешь почему».

Да. И причина, по которой пес не станет ее тревожить, лежит на полу в спальне. Джералд теперь стал просто тенью среди других теней, и Джесси была благодарна за это сумеркам. За окном ветер налетал порывами. Его мягкий свист в сосняке успокаивал. Джесси закрыла глаза.

"Но будь осторожнее со снами! – крикнула Хорошая Жена с внезапной тревогой, но ее голос звучал уже издалека. Она повторила:

– Будь осторожна с этими снами, Джесси! Я серьезно!" Конечно, серьезно. Хорошая Жена всегда была серьезна, и одновременно это означало – надоедлива.

«Что бы мне ни приснилось, – подумала Джесси, – это будет не жажда. У меня в последние десять лет было мало чистых побед – в основном разные путчи, – но эта вода была чистой победой, разве нет?» «Именно так, – ответил знакомый мальчишеский голос, и в полусне она подумала, не голос ли это брата. Уилл… Уилл в детстве, в шестидесятые годы… – Да, так оно и есть. Великолепно».

Через пять минут Джесси спала глубоким сном. Ее руки были разведены в форме буквы "V", запястья удерживались цепочками, голова склонилась к правому плечу, которое меньше болело, и мерное посапывание раздавалось в комнате. Но в какой-то момент – после того как спустилась темнота и на востоке появился белый диск луны – пес снова появился в дверях спальни.

Как и Джесси, он теперь ощущал умиротворение, потому что его насущные потребности были удовлетворены, а желудок занят перевариванием пищи. Пес довольно долго смотрел на нее, выставив в ее сторону ухо и пытаясь угадать, действительно ли она спит или только притворяется. В основном Принц ориентировался по запахам: пот высох, и совершенно не было этой адреналиновой вони. Он решил, что она спит. Теперь обойдется без криков и замахов, если он будет осторожен и не разбудит ее.

Он бесшумно подошел к мясу в центре комнаты. Хотя острый голод прошел, мясо пахло вкуснее. Это объяснялось тем, что первая еда разрушила древнее, кровное табу на человеческое мясо, хотя пес этого и не понимал.

Он опустил голову, вдыхая ставшие привлекательными запахи мертвого адвоката с наслаждением истинного гурмана, а затем сомкнул клыки на верхней губе Джералда. Он тянул все дальше, медленно наращивая усилие, отрывая кусок мяса. Лицо Джералда исказилось чудовищной гримасой. Кусок наконец оторвался, обнажив ряд зубов в широкой мертвой ухмылке. Пес проглотил разом вкусный кусок, потом стал лизать кровь. Его хвост снова вступил в дело, двигаясь широкими и медленными довольными взмахами. Два светлых пятнышка прыгали на потолке: лунный свет отражался от двух коронок мертвого Джералда. Эти коронки ему поставили неделю назад, и они еще сияли, как раскаленные угольки.

Пес снова облизал рану, глядя на Джералда почти с нежностью. Потом он вытянул шею примерно так же, как Джесси вытягивала свою, когда вставляла трубочку в бокал. Он обнюхал лицо Джералда, но не просто обнюхал: его нос пропутешествовал, сначала вынюхав слабый запах воска на левом ухе мертвого Хозяина, похожий на запах пола; потом смешанный запах пота и жира в волосах, затем острый, зовущий запах свернувшейся крови. Особенно долго он изучал нос Джералда. И снова это было похоже на трапезу гурмана, который выбирает самые тонкие из блюд. Наконец он вонзил свои острые клыки в левую щеку Джералда, сомкнул их и начал рвать.

На кровати Джесси застонала и начала пробуждаться. Это был стон ужаса.

Пес испуганно поднял голову, его тело инстинктивно осело с ощущением вины и страха. Однако это длилось недолго, потому что кусок мяса уже стал его собственностью, за которую он был готов драться. К тому же пес уже понял, что самка Хозяина совершенно бессильна, а значит, может стонать сколько угодно.

Он опустил голову, снова вцепился в щеку Джералда Бюлингейма и потянул назад, мотая головой вправо и влево. Длинная полоса кожи отделилась от мертвого тела с треском отрываемой клейкой ленты. Теперь Джералд глядел с хищной, победной улыбкой игрока в крупный покер, который только что объявил полный флеш.

Джесси опять застонала. Этот звук сопровождался гортанной, неясной речью во сне. Пес снова посмотрел на нее. Он понимал, что Хозяйка не сможет встать с кровати и прогнать его, однако эти звуки все равно его раздражали. Старое табу померкло, но не исчезло вовсе. Кроме того, его голод был утолен, и теперь он, собственно, не ел, а изучал и обнюхивал. Он повернулся и затрусил прочь из комнаты. А кусок щеки Джералда болтался в его зубах.

Глава 11

14 августа 1965 года. Более двух лет прошло со дня солнечного затмения. Это день рождения Уилла: весь день он делал визиты и торжественно сообщал людям, что прожил теперь по году на каждый тайм бейсбола. Джесси совершенно не понимает, почему для ее брата этот факт имеет такое значение, но если Уилл хочет сравнивать свою жизнь с игрой в бейсбол, значит, ему жизнь нравится.

Какое-то время все, что происходит на дне рождения ее маленького брата, действительно похоже на занимательную игру. Проигрыватель играет Марвина Гэя, и это неплохая песня. «Чем умирать от печали, – поет Марвин, – лучше отправиться в путь.., бэ-йби-и-и…» Било весело. Этот день, по словам тетки Джесси Кэтрин, оказался «лучше, чем музыка скрипки». Даже папа так считает, хотя сначала он не одобрял идею возвращения в Фолмут на день рождения Уилла. Джесси чувствует себя прекрасно, потому что это же она – Джесси Мэхаут, дочь Тома и Салли, сестра Уилла и Мэдди, высказала идею. Это из-за нее они тут, а не в скучном Сансет-Трэйлс.