была переправа. В «киевской» Повести отмечено, что когда русские князья отправились из Киева к месту сбора, то их у Заруба встретили монгольские послы (бродники?), которых казнили. Далее они шли и, не доходя Олешья (а это город в устье Днепра), их встретило второе монгольское посольство. Вероятно, с Варяжским островом стоит сопоставлять Хортицу или один из днепровских островов неподалеку.
Итак, после Пасхи 1223 года войска стали собираться у днепровских порогов. Посольства, прибывавшие из степи, не убедили князей отказаться от войны. Они рвались в бой и уже, казалось бы, настигли противника, но это был лишь сторожевой разъезд. Восемь дней отряды шли по безлесной равнине. Желание вернуться, должно быть, посещало многих. Возникали и споры, и ссоры: путь дальний — нужен ли? Княжеским дружинникам знакомо было и «Слово о полку Игореве»: не следует далеко в Половецкую степь уходить. Но молодежь во главе с беспокойным Мстиславом Мстиславичем, видно, жаждала войны.
Лишь на Калке реке русский авангард натолкнулся на «татарских сторожей». К сожалению, четкого изложения хода битвы в Повести нет. Это и понятно, так как речь о проигранном сражении, ход которого не подчинился русским. Есть две версии, контаминация которых позволяет дать приблизительную картину событий. По «волынской версии» Повести, через 8 дней пути «до рекы Калкы» встретился «татарский» сторожевой отряд, с которым русские бились. Погибли три воина: «Иван Дмитриевич иная два с ним». Монголы отступили за реку. За ними ринулись половцы и галичане во главе с Мстиславом Мстиславичем, который приказал присоединиться к нему и волынцам Даниила Романовича (это как бы оправдывает Даниила, который лишь исполнил приказ). Разместившись за рекой, Мстислав лично отправился в дозор и обнаружил готовых к бою монголов. Вернувшись, дал соответствующие распоряжения, и началось сражение. Автор подчеркнул, что Мстислав Удалой забыл проинформировать о начале атаки других князей — киевского и черниговского, так как между ними случилась ссора:
«Мстиславу же и другому Мстиславу седящема во стану, не ведущема. Мстиславъ же не поведа има зависти ради; бе бо котора велика межю има».
Конфликт, видимо, произошел во время восьмидневного пути, так как в Киеве они были еще едины. Его сложно реконструировать, но, судя по всему, речь должна была идти о перспективах кампании, в которую Мстислав втянул других. Далее «волынская» Повесть более ничего не сообщает ни о киевлянах, ни о черниговцах; собственно, как и о ходе боя; зато много места уделяет описанию доблести Даниила Романовича. Волынский князь вместе со своими ближними боярами Семьюном Олюевичем и Василько Гавриловичем атаковали монголов в первых рядах. Василько погиб — «сбодену бывшю»; Даниил был ранен в грудь, но не заметил ущерба и продолжил бой. Рядом «крепко бился» Олег Святославич Курский, относящийся вообще-то к черниговским князьям. В итоге волынский полк не выдержал и побежал вместе со своим предводителем Даниилом. Особо отмечено превосходство монгольских лучников.
(«Данил, видив яко крепцеиши брань належит в ратных, стрельцем их стреляющим крепце, обрати конь свои на бег»).
Степняки долго гнали побежденных и даже дошли «до Новагорода Святополчьского», то есть Святополча (Витичева) у брода на Днепре в 50 км южнее Киева. Таков рассказ «волынской» Повести[97].
Видно, что это очень личные впечатления. Скорее всего, самого Даниила Романовича. Причем они не сверены с другими источниками. Молодой княжич не был допущен в узкий круг старейших князей, посвященных в тонкости плана кампании, не участвовал в переговорах с монголами, не принимал решения о начале и не владел ходом боя. Он ничего не знает о судьбе киевлян и черниговцев. Даже про Мстислава Мстиславича ничего не знает. В бою он встретил Олега Курского и только. А затем бежал. Судя по изложению, битва не была затяжной.
«Киевская» Повесть представляет другой взгляд на произошедшее. Князья «заидоша за Калак реку», разбили стан и послали «в сторожах» Яруна с половцами. Некий Ярун уже упоминался в летописи в 1216 г. в качестве воеводы Мстислава Мстиславича. Возможно, это одно лицо, так как из «волынской» Повести известно, что именно галицкий князь был в авангарде. Собственно Мстислав Мстиславич в этом рассказе о сражении не упоминается. Проводится мысль, что всему виной неверные действия Яруна. Воеводу послали «в сторожах», а он ввязался в бой и был сметен лихой монгольской атакой вместе с половцами:
«…и заидоша за Калак реку, и послаша в сторожах Яруна с Половци, а сами станом сташа ту. Тогда же Ярун съступися с ними, хотя битися, и побегоша не успевше ничтоже Половци назад, и потопташа бежаще станы русскых князь, не успеша бо исполчитися противу им; и съмятошася вся, и бысть сеця зла и люта».
Этот взгляд разительно отличается от рассказа молодого волынского княжича, вовлеченного в саму битву и неспособного к тактическому обзору. Впечатление, что наблюдают с холма: вот умчался вдаль разъезд, кажется, с Яруном; вот туча стрел и бегущие в ужасе половцы, сметающие костры, шатры и коновязи войскового стана; вот орды косматых монгольских всадников наседают на едва исполчившиеся русские полки; хаос, бег, отступление. Но киевляне не дрогнули. Многоопытный Мстислав Романович обороняется в укрепленном лагере на высоком берегу Калки:
«Мьстиславъ же, Кыевьскыи князь, видя се зло, не движеся с места никамо же; стал бо бе на горе над рекою над Калкомь, бе бо место то камянисто, и ту угоши город около себе в колех, и бися с ними из города того по 3 дни».
Монголы бросились в погоню за отступающими в беспорядке русскими. И гнали их, как утверждает Повесть, до Днепра. Вместе с Мстиславом Киевским было еще два князя: его зять Андрей и Александр Дубровецкий. Для блокады их лагеря монголы оставили осадный корпус во главе с Чегырканом и Тешуканом, а также бродников с воеводой Плоскиней:
«Ини же Татари поидоша по русскых князих, бьюче до Днепря; а у городатого оста 2 воеводе Цегыркан и Тешюкан на Мьстислава и на зяти его на Андрея и на Ольксандра Дубровьцьскаго: беста бо 2 князя с Мьстиславом. Ту же и бродници с Татары быша, и воевода Плоскына…»[98]
После трехдневного обложения сидельцев уговорили сдаться ради выкупа («на искуп»). Гарантом их безопасности выступил Плоскиня, который целовал крест, что никто не пострадает. Но обманул. Как только княжичи сдались, их связали и передали монголам. Остальных вырезали. Спаслись единицы. Плененных князей, согласно «киевской» Повести, предали страшной смерти: монголы положили на них доски, а сами сверху сели обедать.
(«а князи имъше, издавиша, подъкладъше под доскы, а сами верху седоша обедати, и тако живот их концяша»).
Мстислав Мстиславич, переправившись через Днепр,