После этих слов, его глаза вспыхивают, но он держится напряжено, как будто понятия не имеет, как воспринимать мои слова. Он становится таким каждый раз, когда я говорю что-то хорошее о его характере. Это отчасти заставляет меня задуматься о том, с какими женщинами он встречался до меня.
Атлас хватает пиво, за которым я пришла, и относит ящик обратно в бар, который сейчас пуст. Все лампы выключены, кроме фиолетовой подсветки за стойкой, которая подсвечивает зеркало.
— Не могу поверить, что они ушли. Они, должно быть, решили, что я сбежала, но если бы они хоть немного меня знали, то поняли, что я никогда бы не сделала ничего подобного. — я качаю головой, быстро наполняю холодильник под стойкой пивом и обналичиваю деньги, забирая только свои чаевые за вечер, которые довольно скудны, учитывая, что я была в VIP-зоне.
— Тебе еще что-нибудь нужно?
— Только мои вещи из шкафчика.
— Я их принесу, пока ты заканчиваешь здесь. Кензо, присмотри за ней.
Моя голова вскидывается при этих словах, когда Кензо выходит из тени.
— Святое дерьмо. Как долго ты там находишься?
Он ухмыляется моему явному шоку: — Я только что приехал. Пит позвонил мне на случай, если тебе понадобится помощь. Сказал, что босс выбежал из машины, не сказав ему, в чем дело.
— Питу нужно заниматься своими чертовыми делами, — ворчит беззлобно Атлас.
Кензо открывает рот, без сомнения, чтобы разозлить его. Я вмешиваюсь и разряжаю ситуацию, чтобы как-нибудь вечером выбраться отсюда.
— Буду рада, если ты захватишь мои вещи, Атлас. Спасибо. Вот ключ. Шкафчик рядом с зеркалом. Если кто-нибудь спросит, скажи им, что я послала тебя. Им это может не понравиться, но они тебя не остановят. Подожди, ты знаешь, где комната для персонала?
— Я найду, и никто меня не остановит, потому что все ушли. Я вошел, потому что двое сотрудников, запиравших дверь, спорили, поэтому я прокрался следом за ними.
— Господи. Большой босс будет взбешен, если узнает об этом.
— Ты собираешься сказать ему? — Спрашивает Атлас, забирая ключ.
— Я должна, но поскольку это единственная причина, по которой ты смог проникнуть внутрь и спасти мою задницу, вероятно, нет. Подожди, как, черт возьми, ты сюда попал? — я поворачиваюсь обратно к Кензо, который с отвращением фыркает.
— Нет такого здания, в которое я не мог бы попасть.
— Конечно, — я не акцентирую внимания на этом комментарии.
Я заканчиваю, пока Атлас достает мои вещи из шкафчика. Мы все направляемся к машине, где нас ждет Пит. Кензо прощается, прежде чем направиться к своей машине, припаркованной рядом с машиной Пита.
Я слишком устала, чтобы переосмысливать все, что произошло сегодня вечером. Вместо этого я прислоняюсь к руке Атласа, как только мы оба устраиваемся, и позволяю вибрации машины убаюкивать меня.
Я просыпаюсь, когда он несет меня в свой дом, поднимаясь по лестнице в свою спальню.
Мой желудок сжимается от предвкушения и нервозности, прежде чем я понимаю, что это не возбуждение, а спазмы.
Господи, я не могу передохнуть.
— Мне нужно в ванную, и мне… нужна моя сумка.
Он останавливается возле кровати и смотрит на меня сверху вниз в замешательстве в течение минуты, прежде чем его лицо проясняется. Он исчезает на минуту, прежде чем вернуться с моей сумкой в руке.
— Иди. Я проверю, все ли заперто, и вернусь. Тебе что-нибудь нужно?
— Немного воды было бы неплохо, — мягко говорю я ему, чувствуя себя немного неловко. Я не стесняюсь своих месячных. Не то чтобы у меня был какой-то контроль над этим, но никто из нас не думал, что ночь закончится именно так.
Я жду, пока он уйдет, прежде чем спешу в ванную, подтверждая то, что я уже подозревала. К счастью, я одна из счастливец, у которых кровотечение длится всего пару дней и обычно относительно легкое.
Роясь в своей сумке, я нахожу маленький аварийный набор, который я повсюду ношу с собой, содержащий чистое нижнее белье, тампоны и обезболивающие. Ничто так не напоминает вам о необходимости быть готовым, как начало месячных в старших классах в белых джинсах.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Раздевшись, я быстро принимаю душ, позволяя горячей воде успокоить мои ноющие мышцы и смыть все запахи бара, которые прилипли к моей коже.
Вылезая, я вытираюсь и надеваю чистые трусики, прежде чем понимаю, что не попросила у Атласа футболку или что-нибудь еще для сна.
— Черт. — Поворачиваясь, чтобы поднять с пола свою грязную одежду, я обнаруживаю, что она пропала, отчего краснею от смущения.
Обернув вокруг себя полотенце, я тихонько возвращаюсь в спальню и вижу Атласа, сидящего на кровати в одних черных боксерах.
На минуту все мысли вылетают у меня из головы, лишая дара речи, пока мой взгляд блуждает по его золотистой коже. Он откидывается назад, отчего вены на его мускулистых руках вздуваются, а пресс сокращается настолько, что я представляю, как провожу языком по бугоркам каждого из них.
— Ты закончила? — его темный, соблазнительный голос пронизан весельем.
— Нет, мне нужна еще минута, — честно отвечаю я, мой голос звучит с придыханием даже для меня.
Я не думала, что люди выглядят так без фотошопа. Учитывая, насколько я сейчас возбуждена, я отказываюсь опускать взгляд ниже. Я не хочу рисковать, стоя в луже, которую сама же и сотворила.
— Ладно, я в порядке, — я закрываю глаза и делаю несколько глубоких вдохов, игнорируя его смешок, пока не слышу звук его приближения.
Я резко открываю глаза, когда он тянет за полотенце, напоминая мне о том, что я хотела сказать.
— Моя одежда… — я замолкаю, крепче сжимая полотенце, когда он проводит пальцем по моей ключице.
— В стиральной машине, чтобы к утру она была готова.
Я опускаю голову, чувствуя, как горят мои щеки, но он приподнимает мое лицо пальцем за подбородок, не позволяя мне спрятаться.
— Это всего лишь немного крови. Стесняться нечего. Так получилось, что я довольно хорош в выведении пятен крови.
Я открываю рот, чтобы спросить его, что это означает, когда он накрывает мой рот своим, еще раз лишая меня способности говорить.
Растворяясь в нем, я, не осознавая этого, ослабляю хватку на полотенце, пока Атлас не отдергивает полотенце, заставляя меня ахнуть.
— Мне не нравится, когда что-то между нами, Айви, — его рука опускается к резинке моих трусиков и проскальзывает внутрь. — Я оставлю это на сегодня, видя, что тебе неудобно, но это единственная уступка, на которую я пойду.
Я ощетиниваюсь от его слов, но затем его губы возвращаются к моим, и меня поднимают с ног и укладывают на кровать.
Схватив его за руки, я автоматически раздвигаю ноги, чтобы освободить для него место, затем сглатываю, когда чувствую, какой он твердый, когда прижимается ко мне.
— Атлас, — выдыхаю я, отрывая свои губы от его, когда мой желудок снова сводит спазмами.
Он вздыхает и переворачивает нас, так что он оказывается на спине, а я растягиваюсь на нем.
— Обхвати меня покрепче, сладкая, пока я не решил взять тебя. Тебе нужно обезболивающее?
— Пока я в порядке, — шепчу я.
— Тогда спи. Я рядом.
Я не уверена, как я могу спать на нем вот так. Его обнаженная кожа на моей заставляет меня гудеть и пульсировать так, что это совсем не способствует сну, не говоря уже о том, что в меня вонзается его стальная труба. Удивительно, но я расслабляюсь и обнаруживаю, что засыпаю.
— Перестань пялиться на меня, — я указываю вилкой на Атласа после того, как проглатываю блинчики, от которых у меня полон рот. Рот, от которого он не сводит глаз с тех пор, как мы сели завтракать в семейное кафе, куда я его затащила.
— Прекрати издавать эти тихие стоны, и я перестану представлять, как твои губы обхватывают мой член.
Я задыхаюсь, мне приходится сделать большой глоток сока, прежде чем я снова могу говорить.
— Ты не можешь говорить такие вещи, — кричу я шепотом, оглядываясь вокруг. Но в кафе на удивление тихо.