и самогон.
Сам я лишь чуть пригублял, а ей всё время подкладывал колбасы, ветчины из консервы и подливал, так что она сама вскоре стала прикладываться чаще к своему стакану алкоголя. Через полчаса, я знал уже всё о делах в школе-интернате, а также о том, что да новый учитель, прибывший к ним не далее, как год назад, действительно позволяет в отношении маленьких учениц всякие непотребства, но на это все закрывают глаза, поскольку насилия он по отношению к ним не делает, только лишь трогает за груди и ноги.
— Лида, — я сокрушался, качая головой, — а в милицию пробовали обращаться?
— А что толку Иван? — она уже была сильно пьяна к тому времени, когда мы перешли на «ты», поэтому наш разговор стал ещё более откровенным, к тому же, она всё более заинтересованно посматривала на мои широкие, мускулистые плечи и руки.
— А чего ты одна? Муж есть? — спокойно поинтересовался я.
— Погиб он Иван, несчастный случай в шахте. Оставил вот с двумя детьми, они кстати учатся в этой самой школе-интернате, оттуда и приносят мне эти новости, — поохала она, двигаясь ко мне ближе.
Дальнейший разговор мы продолжили уже в кровати и к приходу детей успели два раза заняться сексом, причём Лида кончила многократно, поскольку объясняла мне, что со смерти мужа у неё никого не было, а тут сразу я, такой огромный и выносливый.
Весёлый детский шум в прихожей, быстро её сорвал с постели и накидывая на себя одежду, она побежала встречать детей. Вскоре к ней присоединился и я. Те сначала настороженно отнеслись ко мне, но при виде шоколада и жевательной резинки, которых я накупил у фарцовщиков в Сочи, они тут же стали лучшими моими друзьями. Мать их накормила, переодела и они убежали хвастаться на улицу друзьям подарками, а женщина повернулась ко мне.
— У нас как минимум есть теперь три часа, — улыбнулась она, смущаясь.
— Я не против, — обнял её я, с силой прижимая к себе, а соскучившаяся по мужской ласке женщина едва не таяла словно масло у меня в руках. Так что мы не только успели ещё удовлетворить друг друга, но она также пообещала, что поговорит с детьми, чтобы те рассказали мне то же, что рассказывали ей раньше. Тех, не пришлось даже упрашивать, поскольку, став героями дня у своих друзей, ещё бы, принеся заграничную жвачку, они тут же мне под запись всё и изложили. Сами они сначала колебались подписываться, но Лидия Михайловна, это без колебаний сделала за них, как родитель. Я пообещал Ване и Мише по ещё подарку, если они уговорят девочек, к которым приставал учитель, прийти сюда домой и всё рассказать. За это они сами получат по целой пачке жвачки и шоколадке. Только предостерёг их, чтобы не предлагали всем подряд, а только тем, к кому действительно тот приставал, поскольку я это всё доложу своему начальству и это будут проверять на несколько раз. Лида также им сказала, что просто наговаривать на человека это плохо, но, если он виноват, тут да, он должен понести наказание. Так что огорчившиеся маленькие дельцы, которые видимо ходили таскать ко мне всех подряд, отправились утром в школу, а моя хозяйка и временная сожительница отправилась в больницу где с моей десяткой сделала себя справку о болезни, чтобы не выходить на работу и вернувшись, затаренная продуктами в обе авоськи, стала готовить на стол. Вечером же пацаны привели трёх девочек максимум по восемь-десять лет.
Мама парней всех усадила за стол, первым делом накормила невероятным по местным меркам ужином. Девочки, сыто поевшие вкусностей, а затем уплетая шоколад с чаем, расслабились и стали спокойнее реагировать на мои вопросы, а затем, когда Лида отправила своих сорванцов погулять, сказала сидящим за столом малышкам, что я проверяющий из самой Москвы, которому нужно рассказать, если кто-то из учителей к ним пристаёт или заставляет делать что-то запретное. Я отчётливо понимал, что мне бы они наверно не стали всё рассказывать, но Лиду они знали, как и её сыновей, так что две упаковки жвачки, проложенные на стол, вызвали у них целый водопад слов, и я едва успевал записывать.
Чем больше они рассказывали, тем более я хмурился, а Лида так вообще, начала кусать губы. Когда девочки закончили, я попросил их назвать ещё тех, к которым приставал Андрей Романович, являющийся сейчас оказывается временно исполняющим обязанности директора, а потому не чувствуя над собой контроля, разошёлся ещё сильнее в своих сексуальных фантазиях и их реализациях.
Попросив девочек поставить подписи, а женщину заверить их, я следом попросил девочек позвать сюда ко мне других их подруг или знакомых, кто ещё подвергся такому же облапыванию. Они заверили меня, что завтра же приведут их к нам, поскольку мы добрые, кормим всякими вкусностями и даём жвачку. Лида дождалась своих сыновей, попросила их проводить девочек до школы, и пока они ходили, она мне сказала.
— Иван! Какой ужас там происходит! Я даже половины всего не знала!
— Ничего, ты мне сейчас здорово помогаешь, так что не переживай, мы его обязательно накажем.
Её это успокоило, и ночью, когда дети уснули, она снова выплеснула на меня всю накопленную за два года одиночества сексуальную неудовлетворённость. С таким количеством утех, мои презервативы обещали быстро закончиться, так как я не ожидал заниматься в поездке сексом и резиновые изделия скорее положил по привычке, на всякий случай.
На следующий вечер, в доме было полно детей. Девочки привели своих подруг и те, уже зная, что меня можно не бояться, быстро всё выложили. Те гнусности и слова, что говорил им Чикатило, совращая их, вызывали у меня, вроде привычного ко всему рвоту, что уж говорить про Лиду, которая и правда выбежала на улицу в уборную. Детская же психика была более гибкой, так что девочки спокойно это рассказывали, без особого стеснения, особенно меня заинтересовал факт, что Чикатило подглядывал за девочками не только в их общежитии, но ещё и в туалете, который находился на улице. Девочки неоднократно заставали его за этим занятием, даже уже никуда не жалуясь, поскольку это было бесполезно.
После записи их рассказов, малышек сытно накормили, раздали шоколад и жвачку, после чего сыновья Лиды снова проводили девочек обратно до школы-интерната.
— Дело с которым я приехал, сделано так быстро, только благодаря тебе и твоим сорванцам Лид, но завтра пора уезжать. Нужно быстрее передать эти