Одноглазый смотрел на неожиданно встреченную жену воеводы, словно старался прочитать ее мысли. Внимательно вглядывался в стыдливо опущенные глаза, смазливое лицо, испачканное грязью, и о чем-то размышлял.
— Мы не можем бросить вас тут одну, — наконец, решил он. — Хорошо, мы немного отклонимся от маршрута и выведем вас на прямую тропу.
— Это было бы прекрасно! — воспрянула духом Найрин, и сейчас никто не смог бы заподозрить ее во лжи, ведь радость девушки была совершенно искренней.
Бардос шел рядом с княжной, а пятеро его сопровождающих чуть отстали. Они рассматривали карту и о чем-то оживленно спорили. Девушка старалась прислушаться, но они то и дело переходили на непонятный ей язык. Одноглазый, исподтишка внимательно наблюдавший за каждым движением спутницы, спросил:
— Вам интересно о чем они говорят?
— Скорее, что это за язык, — смутилась она, застигнутая врасплох.
— Одно из наречий кхидеев, — легко признался Бардос и девушка вздрогнула всем телом, вспомнив события минувшего утра. После встречи с драконами вторжение на заставу словно вылетело у нее из головы, но теперь страх вернулся. Она ведь даже не узнала у мужа чем закончилась схватка! Обняв себя руками за плечи, Найрин с опаской оглянулась на сопровождающих:
— Они кхидеи?
— Нет, — усмехнулся Бардос. — Просто долго работали с ними. У кхидеев изделия из драконьих костей и зубов в большом почете. Мы часто продаем их. Вы не поверите, сколько можно выторговать за абсолютную безделушку.
— Почему же у варваров в таком почете драконьи кости? — спросила Найрин, просто, чтоб поддержать разговор. После знакомства с рыжим малышом она не могла спокойно слушать рассказы Бардоса, они казались ей отвратительными. Но княжна заставляла себя продолжать разговор, а идти медлительно, делая вид, что натерла ноги. Сейчас она готова была даже изобразить обморок, чтоб охотникам пришлось лично нести ее на заставу.
Одноглазый отвечал все таким же вкрадчивым ласковым голосом:
— Думать о кхиедях как о варварах не совсем верно, — решил он зайти издалека. — Да, долгое время они жили племенами, и даже сейчас не все из них объединились под властью Повелителя. Но их все же связывают общие верования и культурные ценности. Я бы сказал, что через несколько лет, Повелитель северных земель приструнит последние племена, и тогда остальным государствам придется с ним считаться. Царь, кстати, уже думал над тем как бы нам заключить союз с воинственными соседями.
— Насколько мне известно, воины из кхидеев не самые эффективные, — тихо фыркнула Найрин, вспомнив, как опешили трое варваров от ее метких бросков. Бардос с девушкой даже почти согласился:
— Это пока они не организованы. Но если их объединит сильный лидер, даст им вооружение и укажет цель…
Одноглазый загадочно замолчал, предоставляя Найрин самой додумать окончание его речи. Но ничего сказать она не успела, воркующий голос вновь нарушил тишину:
— Мальчики в племенах кхидеев играют только в войны. Драки среди них поощряются, а лидерами становятся лишь по праву сильнейшего. Принять смерть в бою для них величайшая честь. Думаю, царь Лоркан хотел бы заполучить подобного союзника, но никак не врага.
— Почему же тогда он просто не договориться с тем Повелителем? — предположила Найрин. — Можно наладить торговлю, помогать в становлении его государства. Например, даже выделить ему помощь для установления власти над племенами.
— Вы не внимательно меня слушали, дорогая Найрин, — рассмеялся Бардос. — Лидерами у кхидеев становятся по праву сильнейшего. Повелителю не нужна помощь соседей для того, чтоб установить контроль над землями. Более того, такое предложение он может счесть за оскорбление, вообразив, что кто-то усомнился в его силе. Все же считать варваром его не совсем верно, но так же и не стоит приравнивать Повелителя Кхидейских земель к цивилизованным развитым людям.
— Тогда какие могут быть варианты договориться? — Найрин сама не поняла в какой момент этот разговор об отношении двух государств стал ей интересен. Бардос смотрел на нее, скрестив руки на груди и чуть склонив голову. На его лице снова было выражение, которое Эбби назвала “будто какую-то пакость задумывает”. Голос лился ровно, но скорее нервируя, чем успокаивая:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Кхидеи, как и все ранние общины, уважают силу, свои верования и кровные узы. Мне видится, что лучшим вариантом решения такой щепетильной ситуации с постепенно надвигающейся на царство угрозой мог бы быть династический брак.
— Действительно, — согласилась княжна, прикидывая в уме: — Если бы у царя Лоркана была дочь, то она могла бы стать женой Повелителя, тем самым подписывая гарантии царства.
— Но, к сожалению, — вздохнул одноглазый, обрывая с ближайшего дерева листок и переключая все свое внимание на него, словно теперь он говорил с этим предметом: — У царя Лоркана нет детей. Ни от жены, ни от фавориток. Это очень его печалит. Если бы у него хотя бы была сестра или племянница…
После новой многозначительно паузы Найрин пришлось приложить все силы, чтоб сохранить спокойный вид. Только сейчас она поняла к чему клонит ее собеседник, и тело прошиб холодный пот. Перспектива стать разменной монетой ее абсолютно не привлекала. Пока княжна судорожно пыталась понять, что сказать, охотник задал вопрос:
— Вы еще не придумали, что предложить мне взамен молчания?
Этот шантаж оказался выше ожиданий Найрин. Перед ее взором предстала картинка расщелины и беспомощной белой драконицы, рядом с которой ютились пятеро ящерят. Но княжна упрямо мотнула головой, сжимая зубы. Она скорее прогнала видение, словно испугалась, что одноглазый проныра сможет увидеть его отражение в ее глазах.
Брадос пожал плечами, словно ждал такого ответа и не расстроен. Он вернулся к первоначальной теме разговора:
— Ответ на вопрос касаемо того почему кхидеи так ценят кости драконов стоит искать в их верованиях. В царстве, как вам известно, дорогая Найрин, верят в пресветлую. Она создала мир и людей, теперь имеет власть над нашими жизнями. У кхидеев все по-другому. Их пантеон богов намного больше, и они с завидным постоянством друг друга убивают. Но главный бог, покровитель войны, конечно же, изображается верхом на крылатом ящере. Он считается наездником драконов.
— Мама когда-то рассказывала мне сказки о наездниках, — упомянула Найрин. Во взгляде Бардоса скользнула заинтересованность:
— В царстве такие сказки редкость. Ваша мама рассказывала вам о древних преданиях кхидеев. Они верят, что их народ основали укротители драконов, и все вещи связанные с ящерами чтят, словно реликвии, которые обладают магическими свойствами. Конечно, мы знаем, что драконы всего лишь опасные звери, которые не поддаются никакой дрессировке, но для них это святость. Они все еще надеются, что когда-нибудь вновь заслужат уважение летающих рептилий и смогут увидеть наездников вживую. А вот и тропа о которой я говорил.
Спутники остановились на едва заметной тропке, которая вела к заставе. Найрин потопталась на месте, неуверенно глянув в сторону гор, и уже придумывала куда поудобнее падать, изображая обморок, как вдруг раздался окрик одного из подельников одноглазого:
— Драконы.
Люди одновременно вскинули головы и увидели взлетевших над горами ящеров: черного и белого, а в лапах они держали маленьких драконят.
Найрин не сумела скрыть улыбки, наблюдая как семейство улетает прочь.
— Пойдем вглубь гор, — решил одноглазый. — Мы уже и так задержались в предгорье. Вы доберетесь сами, леди?
— Конечно, — поспешила заверить Найрин. — Большое спасибо за помощь.
Они распрощались. Охотники ушли своей дорогой, а девушка сделала вид, что направляется на заставу, но как только драконоловы скрылись из виду, побежала в обратную сторону.
14. Признание и нежданные гости
С Эйнаром они встретились на плато. Обрадованная девушка кинулась на шею супругу. Он от такого неожиданного проявления чувств опешил и просто замер, а Найрин, обвив руками его шею, повторяла: