Читать интересную книгу Как пальцы в воде. Часть 2 - Виолетта Горлова

– А на десерт у нас: парфе из маракуйи.

Фрэнк посмотрел на меня слегка очумелым взглядом и промолвил:

– Я-то уже и так слегка офигел от такого ужина… А тут – парфе…Могу тебе признаться: я вообще ни разу не пробовал парфе из этой, как ее… маракуйи, – «по-шпионски» прошептал мой приятель.

– Скажу тебе больше: я-то и парфе никогда не пробовал, – таким же шепотом сообщил я ему. Наврал конечно. Ну не буду же я ставить гостя в неловкое положение. – Но знаю, что с французского слово «парфе «переводится как «прекрасный».

– Я тоже это знаю, – хмыкнул он.

Десерт оказался выше всяких похвал. Обязательно скажу об этом миссис Риттер.

Тем временем тихо и совсем незаметно для нас подкралась ночь. Основательно разомлев, я почувствовал, что смертельно хочется спать, и вести любые разговоры было уже невмоготу. Стало лень даже просто говорить. Судя по виду моего приятеля, тот чувствовал то же самое. И я предложил Фрэнку лечь спать, а завтра пораньше проснуться и заняться делом.

С уборкой на террасе мы справились очень быстро: просто перенесли всю посуду на кухню и сбросили ее как попало на любые горизонтальные поверхности. Похоже, мне пора было задуматься о посудомоечной машине.

Фрэнк отправился наверх, а я еще нашел в себе силы почистить зубы и добраться до постели. Заснул я еще в воздухе – на полпути к вожделенной подушке.

Проснувшись неожиданно среди ночи и даже толком не успев что-то осознать, я взглянул на светящийся циферблат часов, показывающих: 3.45. Светлые блики садовых фонарей, отражаясь на зеркальных и металлических поверхностях интерьера, создавали в спальне причудливую и гротескную картину. Я почувствовал, что вполне выспался на ближайшие пару часов, конечно, и заснуть без мучительного и длительного вращения вокруг своей оси, пожалуй, не получится. Впрочем, я любил такое время. Удивительно, но именно в такие, ночные, часы относительной тишины я находил ответы на многие вопросы, которые еще накануне днем казались мне неразрешимыми. И самое главное состояло в том, что мой мозг действительно казался отдохнувшим, а мыслительные процессы заметно активизировались, как после принятия каких-нибудь стимуляторов. Грех было не воспользоваться моментом, и я начал строить новую логическую цепочку, начав с детализации первого рассказа Лоры Кэмпион. Память работала очень отчетливо, и я вспомнил те мелочи, которые все это время совершенно упускал из виду. Когда я выстроил более-менее стройную версию произошедшего, на часах уже было пять часов утра. Можно было бы вздремнуть еще пару часов. Но после некоторых фактов, вдруг ставшими для меня неприятным открытием, я боялся, что это мне уже не удастся: слишком смелая у меня получилась гипотеза; хотя у меня не было серьезных, подтверждающих ее, фактов… Только интуиция или просто мимолетная мысль, пришедшая ниоткуда, или некоторые мелкие детали, оставившие почти невидимые царапины где-то в моем сознании. Было бы, конечно, лучше, если бы я еще мог вспомнить, когда меня «поцарапало». Так что оставались сущие «мелочи»– найти нужные детали, подтверждающие мою версию, точнее, очень важные дополнения к основной нашей теории. Но имеются ли все, нужные мне, сведения в нашем архиве? Я так себя накрутил, что готов был идти туда прямо сейчас, но стоило ли так рисковать, взламывая архив городской библиотеки? Разум твердо сказал: нет. И на этот раз я ему внял.

Все же мне удалось поспать еще часок, что радовало. Когда имеет место даже пустяковое недосыпание – с моим соображением бывают пусть и незначительные, но сбои.

Не затягивая утренний ритуал обычных процедур, я надел домашний костюм и спустился вниз. Было восемь утра, но в гостиной было пусто. Ладно бы только Фрэнк!.. Для него подъем раньше девяти часов – событие крайне редкое, происходящее только в силу острой необходимости. Но Клео?… Ее тоже не наблюдалось, однако я не стал заниматься поисками этого капризного животного, хотя мог предполагать, где оно может быть.

Миновав кухню, я подошел к окну. Глядя ввысь, на голубое небо, на котором застыли перистые облака, почему-то показавшимися мне неуместными, я предположил, что вскоре они растворяться в небесной дали. А когда я обратил внимание на свой ухоженный садик – настроение у меня автоматически повысилось. Ощущение радости бытия… Что еще может в наибольшей степени мотивировать к активным действиям? В такие моменты ничего не может снизить мой оптимистический настрой, даже плохая погода.

Но сегодня утро было вполне благоприятным, поэтому завтрак не мешало организовать на террасе. У миссис Риттер был сегодня выходной, и я совершил «подвиг», который должен был сделать еще накануне вечером: вымыл посуду после нашего ужина. В холодильнике стоял большой кувшин с апельсиновым соком, заботливо приготовленный бесценной миссис Риттер, а немалое количество провианта, безусловно, решало другие проблемы.

Я сервировал столик на террасе и, налив в стакан апельсинового сока и усевшись с ним на небольшой диванчик, стал медленно цедить кисло-сладкий напиток. Мое внимание привлекла большая ворона, с видом хозяйки прохаживающая по саду. Похоже, она была сыта, в отличие от стайки воробьев, вечно снующих в поиске пропитания и подходящей компании. Ночью, по-видимому, прошел небольшой дождик, и теперь даже пожелтевшие листья, понуро висевшие вчера, напившись влаги, слегка развернулись и потянулись к солнцу. Хотя, быть может, мне хотелось так думать.

Почувствовав какое-то движение, я повернул голову и увидел стоящего у террасной двери Фрэнка. Он молча стоял, чуть прищурившись, и смотрел на небо. Луч водянистого утреннего солнца высвечивал золотисто-медные корни волос Фрэнка, его рыжеватую щетину и…яркие, цвета апельсина, глаза моей Клео, мило устроившейся на полусогнутой руке Тодескини! И я не скажу, что мне эта картина понравилась. Наверное, не очень хорошие чувства отразились на моем лице, потому что мой приятель с фальшивой подобострастностью произнес:

– Доброе утро, Марк. Как спалось? – и не дожидаясь моего ответа, дополнил: – Правда хорошо, что мы с ней подружились, – он наклонил голову, обратившись к хитрому животному: – Не надо ревновать… Да, Клео?

В ответ кошка нежно мурлыкнула, не сделав ни малейшей попытки реабилитировать себя в моих глазах и даже-похоже, позабыв о завтраке! Вот в этом вся женская сущность: в абсолютной беспринципности и вероломстве! Есть, конечно, исключения, но такие, «исключительные», женщины сексуальны, как резиновые боты. (Странно, как быстро я перехожу к женской тематике, хотя мысли-то мои были посвящены кошке!)

– Да я и не ревную, – решив не отвечать колкостью на откровенную насмешку моих друзей, миролюбиво и спокойно ответил я, пытаясь стереть на своем лице отразившуюся гамму чувств.

Фрэнк опустил кошку на пол, и та с гордым видом продефилировала на кухню, к своему свежему завтраку.

– Класс! – воскликнул радостно Тодескини, потирая руки в предвкушении вкусной еды. Было заметно – находиться у меня в качестве гостя – его совсем не напрягает, а, скорее, наоборот. Надеюсь, у него хватит такта не навязывать свое соседство больше, чем того требует наше расследование.

– Завтрак предлагаю обильный, чтобы до полудня не дергаться по этому поводу, – примирительно усмехнулся я, – и чтобы ты не доставал меня своей болезнью.

– Ладно. Не пророню ни словечка, если, конечно, сейчас хорошо наемся.

– Не переживай. Думаю, даже ты сможешь под завязку набить свой бездонный мешок, который у тебя ошибочно назван «желудком».

– Не передергивай! У меня нормальный аппетит здорового мужчины.

– Правда? Надо же. А кто же мне совсем недавно рассказывал о своем хроническом заболевании?

Фрэнк лениво зевнул и, глядя мне в глаза, скептически заметил:

– Я склонен предполагать, что у тебя были слуховые галлюцинации. Это более чем вероятный результат того удара по твоей черепушке и пребывания твоего бренного тела в могиле. – Он участливо положил свою руку на мое плечо. – Но ты не волнуйся. Я помогу тебе выздороветь, и эти нездоровые явление пройдут у тебя со временем.

В поисках достойного ответа я пошел на кухню за едой. С завтраком все было в порядке, а вот с ответом – не очень. Меня хватило на банальную, хотя и правдивую цитату:

– Твоя безграничная наглость лишает меня даже скудного словарного запаса.

– Это тоже исправимо, – алчными глазами он уставился на поднос с едой. – Ну и чем нас удивит твоя фантастическая миссис Риттер на этот раз?

– На завтрак, то бишь бранч, мы имеем: салат из свежих овощей с козьим сыром, грибную кашу с соусом из фасоли и моркови, мясное ассорти из пармской ветчины и отварной телятины, рисовый пудинг. Багет и булочки – в духовке. Кофе уже засыпано в кофеварку. А теперь, ответь: тебе не стыдно вспомнить, как ты встречаешь меня у себя в гостях? Подумай, только без ехидства. А я пойду за багетом и булочками.