— Анечка, — поцелуи по впадинке возле плеча. Горячими губами Антон собрал влагу с моей кожи. Резко в меня. — Сладкая девочка… похотливая сладкая девочка…
— Антон! — закричала я, застонала от боли, которой сама же и желала. — Анто-о-он…
— Аня… — толчки стали быстрее. Ему было тесно во мне, он растягивал меня, узкую, ещё не до конца готовую для него и в то же время так давно ждущую. Только он… только они… Только они дарили невероятные ощущения, которые я запомнила с первого раза… С того раза, когда впервые испытала это непозволительное чувство греховной страсти.
— Да, девочка, — рык Дениса, пальцы до синяков в бедро. — Да, хорошая…
Губами я заскользила по его колючему подбородку, по шее, слизала выступивший пот. Вкусный… По ключицам и по горлу. Обхватила его голову и, понимая, что долго не продержусь, прильнула влажным телом к его. Сжала волосы и выпустила, извиваясь, желая быстрее достичь грани и не желая этого.
— Денис… — его толчок, и тут же Антон сзади. — А-а-ах…
Плавные раскачивания превратились в шторм. Меня, как крохотную шлюпку, бросало на огромных волнах, и надежды уцелеть не было. Я и не пыталась. Изогнулась, закричала… Сокрушительная, переливающаяся красными вспышками волна подбросила меня и швырнула на скалы. Тело пронзило невозможным удовольствием, голову заволокло туманом.
Всхлипывая и крича, я ткнулась носом в шею Дениса.
— Боже… Боже мой… — шептала, дрожа от снова и снова накатывающего на меня наслаждения. Невозможного, в самом деле походящего на чёрные волны…
Денис подо мной дёрнулся, пальцы его впились в моё бедро ещё жёстче, в груди заклокотало. Я чувствовала, как свело оргазмом его сильное тело, как его накрывает той же волной. Вкус его влажной кожи на губах, поцелуи, в которых я не отдавала себе отчёт, колечки волос под пальцами…
— Да-а-а… — пульс Антона во мне и последняя, сокрушительная волна, сорвавшая с моих губ громкий, жалобно-восхищённый вскрик.
Несколько минут я так и пролежала на груди у Дениса. Медленно он водил по моему позвоночнику пальцами, вырисовывал маленькие круги, очерчивал каждый позвонок. Антон, по-прежнему обнажённый, стоял у раскрытой двери балкона и смотрел вдаль, на гладь моря. Я же не могла отвести взгляд от его крепкой спины, соблазнительных ягодиц, крепких бёдер. Он был красив той самой мужской красотой, от которой у женщин сносит крышу. Снесло ли её у меня? Должно быть. От них обоих снесло, и что с этим делать, я так и не поняла.
— Хочешь принять душ? — наконец нарушил тишину Денис.
Вздохнув, я заставила себя приподняться. Пересела на постель и прикрыла грудь одеялом.
— Я думаю, мне лучше пойти одной, — сказала, вовсе не уверенная, что они позволят мне это.
Антон повернулся в пол-оборота, и теперь я могла видеть его мускулистую грудь, его лицо и всё, что было ниже. Даже сейчас он выглядел впечатляюще, и я невольно выдохнула, вспоминая, что мы делали всего несколько минут назад.
— Только не задерживайся, — он, вроде бы, говорил сдержанно, но в уголке рта появилась нагловатая усмешка. — Иначе кто-нибудь обязательно придёт составить тебе компанию.
Денис, тоже присев, собрал мои волосы в хвост и, прикусив кожу на шее, поцеловал место укуса долгим, клеймящим поцелуем.
— Иди, — шлёпнул он меня по бедру. — Но в самом деле недолго.
Я глянула вначале на одного брата, затем на другого и, не чувствуя ног, кое-как встала с постели. Мокрая и грязная, я чувствовала себя так… Так, будто только что занималась самым откровенным сексом. Колени дрожали, пальцы не слушались. Сделала шаг к ванной и услышала доносящуюся откуда-то с подоконника мелодию телефона. Кажется, сегодня утром я всё-таки включила его, чтобы проверить звонки и сообщения…
— Маша, — глянув на дисплей, Антон протянул мне сотовый, и я, чувствуя внутреннюю тревогу, едва ли не выхватила его. И правда Маша…
Растерянная, пару секунд поколебалась, сомневаясь, стоит ли вообще брать трубку сейчас, при них. Но что, если это важно? Беспокойство за сына тут же перехлестнуло собой всё остальное, и я, нажав кнопку «ответить», поднесла сотовый к уху.
— Да, — стараясь, чтобы голос звучал ровно, сказала я.
Машка поздоровалась и тут же поинтересовалась, как у меня дела.
— Всё в порядке, — сделала ещё один шаг к двери.
Чувствовала, что и Антон, и Денис смотрят мне в спину. На заднем фоне раздался голос Андрея. Вне сомнений, сын понял, что Машка разговаривает со мной. Сердце защемило нежностью, к горлу подкатило горькое чувство вины. Оставила ребёнка на сестру, а сама… Тело ныло, напоминая о руках и жарких поцелуях, о несдержанных касаниях и властных, жадных толчках. Сын хотел поговорить со мной. Я сразу поняла это, услышав его голос, Маша только подтвердила мои догадки.
— Я… немного позже, ладно? — Чувство вины усилилось. — У нас переговоры. Давай я сама перезвоню?
— А врать нехорошо, — услышала я голос Антона и, обернувшись, встретилась с ним взглядом.
— Нехорошо, — согласилась я. — Помнится, кто-то говорил, что это рабочая поездка… — многозначительно посмотрела на Дениса.
Тот только усмехнулся и потянулся — неспешно, лениво, как большой зажравшийся кот. Ответить мне что-либо он нужным не посчитал. Только осмотрел с головы до ног и мягким, обманчиво бархатным голосом проговорил:
— У тебя десять минут, Анна. Не уложишься — пеняй на себя.
12
Многозначительных угроз Дениса и Антона я, конечно же, не испугалась, но задерживаться в душе не стала. Как ни пыталась убедить себя, что всё происходящее тут — не часть моей жизни, а совершенно другая реальность, звонок сестры был однозначным тому опровержением.
Внимательная сестра, сотрудница крупной корпорации, ответственная, любящая мать — вот какой меня видели все. И никто не знал о другой, тёмной и грязной части меня. И там, и там была настоящая я, вот только как соединить эти две стороны меня в одно целое?! Как?!
Выключив воду, я закуталась в халат и вернулась в спальню. Ни одного из братьев там не было, только на постели лежал один из привезённых мною с собой сарафанов с приколотой к нему запиской: «Надень этот. Мы хотим видеть тебя в нём».
Нервно выдохнув, я положила записку в карман халата. Могла ли я воспротивиться их приказу? Могла. Но игра заводила меня. Снова я чувствовала на себе пристальный взгляд Дениса, слышала обманчиво-мягкий голос Антона и видела синие язычки пламени, что танцевало в его глазах.
Через несколько минут в дверь деликатно постучали. Уже одетая, я застегнула на запястье тонкий золотой браслет и поспешила отворить дверь.
— Госпожа Анна? — вежливо осведомилась горничная прежде, чем протянуть мне одну единственную алую розу с обвязанной вокруг неё лентой. — Вас просили спуститься вниз.
Роза была точь-в-точь такой, что переломил Денис всего одним лёгким движением.
— Спасибо, — кивнула я, прекрасно понимая, что это не просто цветок — намёк. Точных слов Дениса я не помнила, только предупреждение. Я должна быть хорошей девочкой, послушной, и тогда подобного случившемуся с розой со мной не произойдёт. Угроза? Откровенная провокация? Да чёрт знает, но низ живота неожиданно щекотнуло теплом. — Я скоро спущусь.
Пройдя к постели, я опустилась на край и, положив розу на колени, засмотрелась на неё. Тяжёлый бутон с нежными бархатными лепестками, длинный, покрытый шипами стебель. Сарафан, что они для меня выбрали, был насыщенно-винного цвета с лёгкими воланами внизу. Роза…
Проведя кончиками пальцев по лепесткам, я тряхнула головой и заставила себя подняться. Поставила розу в вазу на место прежней. Наверное, стоило задержаться на несколько минут и набрать Маше, но я пообещала, что позвоню ближе к вечеру. К тому же разговор с сыном именно сейчас мог сделать меня слишком уязвимой, слишком эмоционально открытой, а это было ни к чему. Потому что во всё, что касалось моих эмоций, и Антон, и Денис считывали меня на раз-два, и понять, что со мной происходит неладное, труда бы им не составило.