Читать интересную книгу Смертельный рай - Линкольн Чайлд

Войдя, они оказались на балконе зала, в котором царило оживление, словно на Нью-Йоркской бирже. Но в отличие от биржи, которая всегда производила на Лэша впечатление едва управляемого хаоса, все здесь были заняты делом, словно в пчелином улье. Одни люди сидели за столами, глядя на экраны компьютеров, другие толпились у мониторов, показывая друг другу какие-то графики или разговаривая по телефону. На стенах висели огромные плазменные панели, где транслировались новости Рейтер, Си-эн-эн и других агентств, а также местные и зарубежные информационные программы.

— Это один из наших центров сбора данных, — сказал Мочли. — В здании есть несколько других исследовательских отделов, подобных этому.

— Похоже, у вас страшно много работы, — пробормотал Лэш, глядя на зал.

— Мы говорим нашим клиентам, что день обследования — самый важный этап отбора, но на самом деле это лишь небольшая его часть. После собеседования мы отслеживаем все аспекты поведения кандидата. Это может продолжаться несколько дней или месяц, в зависимости от плотности потока данных. Анализируется все — жизненные предпочтения, любимая одежда и развлечения, расходы. Например, этот центр контролирует активность кандидата в Интернете. Мы смотрим, какие сайты он посещает, что его интересует. Потом эти сведения войдут в общее досье.

Лэш посмотрел на Мочли.

— Как такое возможно?

— Мы заключили договоры с крупнейшими кредитными компаниями, операторами стационарной и мобильной связи, провайдерами Интернета и спутникового телевидения. Они позволяют нам отслеживать их каналы, а мы взамен предоставляем данные — естественно, достаточно общие — о популярности их услуг. Постоянное присутствие компьютеров в жизни людей — один из факторов, благодаря которому существует наш бизнес, доктор Лэш.

— Мне теперь страшно будет притронуться к клавиатуре.

— Наши клиенты даже не догадываются, что мы проверяем, куда они заглядывают в Сети, за что расплачиваются кредитными картами и о чем разговаривают по телефону. Благодаря этому создается намного более полная картина, чем мы могли бы получить каким-либо иным способом. Именно это в числе прочего отличает нас от других, намного более примитивных фирм по подбору партнеров, возникших на волне нашего успеха. Вряд ли стоит говорить, что собранные нами данные не покидают этих стен. Еще одна причина, по которой мы кажемся вам столь скрытными, доктор Лэш: наша важнейшая цель — гарантия сохранения личной тайны клиента.

Он показал на зал внизу.

— Когда Торпы прошли обследование, информация была передана в подобный центр для проверки — как и данные Уилнеров, и ваши, если бы вашу кандидатуру приняли. — Он помолчал. — Кстати, весьма сожалею. Я читал отчеты Фогеля и Аликто.

— Ваш доктор Аликто, похоже, питает ко мне личную неприязнь.

— Не сомневаюсь, что вам вполне могло так показаться. Старший диагност обладает некоторой свободой в выборе способа обследования. Аликто — один из лучших наших экспертов, но и один из наименее ортодоксальных. В любом случае вряд ли можно назвать это настоящей оценкой, поскольку вы не были кандидатом. Надеюсь, это слегка смягчит ваше разочарование.

— Идемте.

Лэшу было слегка не по себе оттого, что Тара Стэплтон слушает анализ его не слишком удачного выступления.

Мочли вывел Лэша с галереи и двинулся по длинному, выкрашенному в яркий цвет коридору. Они остановились перед прочной стальной дверью с нарисованным символом биологической опасности и табличкой «Радиология и генетика, III». Мочли снова открыл дверь с помощью браслета, и они вошли в большое помещение, заполненное серыми шкафчиками. На металлических крючках висели защитные комбинезоны. Противоположная стена была из плексигласа, а на герметичной двери виднелось несколько предупреждающих надписей: «Стерильное помещение. Обязательны спецкостюмы и процедуры. Благодарим за сотрудничество».

Лэш подошел к стеклу и с любопытством заглянул за него. Он увидел фигуры в комбинезонах и перчатках, склонившиеся над аппаратурой.

— Похоже на синтезатор ДНК, — заметил он, показывая на большую консоль в углу.

Директор вспомогательной службы остановился рядом с ним.

— Именно.

— Что он тут делает?

— Он служит нам для генетических исследований.

— Не понимаю, что общего имеет генетика с вашими услугами.

— Очень многое. Это одна из важнейших областей деятельности «Эдема».

Лэш ожидал продолжения. В конце концов Мочли вздохнул.

— Как вам известно, наш процесс отбора не ограничивается психологической оценкой. Во время предварительного медицинского осмотра дисквалифицируются все кандидаты, имеющие серьезные проблемы со здоровьем или с высокой вероятностью возникновения таковых впоследствии.

— Мне это кажется жестоким.

— Вовсе нет. Вы хотели бы познакомиться с идеальной партнершей лишь затем, чтобы она умерла год спустя? Так или иначе, после медицинского обследования пробы крови кандидатов анализируются — здесь и в других лабораториях за Стеной — на предмет различных заболеваний, имеющих генетическую природу. Таким образом отвергаются те, кто имеет наследственную предрасположенность к болезни Альцгеймера, муковисцидозу, хорее Хантингтона и другим подобным болезням.

— Господи. Вы объясняете им причину?

— Нет, прямо — нет. Так мы раскрыли бы один из секретов нашей фирмы. Кроме того, отклонение кандидатуры и без того достаточно тяжелое переживание. Зачем углублять его опасениями перед тем, что может случиться через много лет, к тому же все равно неизлечимо?

«В самом деле, зачем?» — подумал Лэш.

— Но это только начало. Самое важное — применение генетики в самом процессе подбора.

Лэш оторвал взгляд от Мочли и посмотрел на сотрудников лаборатории за плексигласовой стеной, а затем снова повернулся к собеседнику.

— Вы наверняка знакомы с эволюционной психологией лучше меня, — сказал директор вспомогательной службы. — А в особенности с концепцией распространения генов.

Лэш кивнул.

— Стремление передать свои гены будущим поколениям наилучшим возможным образом. Фундаментальное побуждение.

— Именно. А «наилучший возможный образ» обычно означает высокую степень генетической изменчивости. То, что специалист мог бы назвать повышенной гетерозиготностью. Именно она обеспечивает сильное, здоровое потомство. Если один из партнеров имеет группу крови А с относительно высокой невосприимчивостью к холере, а второй — группу крови В с повышенной устойчивостью к тифу, их ребенок, имеющий группу крови АВ, наверняка будет невосприимчив к обеим болезням.

— Вот только что это имеет общего с тем, что происходит здесь?

— Мы внимательно наблюдаем за новейшими исследованиями в области молекулярной биологии. В настоящее время мы отслеживаем несколько десятков генов, имеющих значение при подборе идеального партнера.

— Вы меня удивляете, — покачал головой Лэш.

— Я не эксперт, доктор Лэш. Впрочем, могу привести один пример: HLA-антиген.

— Не знаю такого термина.

— Сокращение от «антиген лейкоцитов человека». У животных он называется МНС-антиген. Это большой ген, находящийся в длинной ветви шестой хромосомы и влияющий на восприятие запаховых раздражителей. Исследования показали, что люди испытывают самое сильное влечение к тем, чей гаплотип HLA наименее подобен их собственному.

— Наверное, мне следует внимательнее читать «Нейчур». Интересно, как это выяснили?

— В рамках одного теста контрольную группу попросили понюхать подмышки футболок, которые носили представители противоположного пола, и выстроить их по степени привлекательности. Все испытуемые предпочитали запахи людей, генотипы которых сильнее всего отличались от их собственных.

— Вы шутите.

— Вовсе нет. Животные тоже проявляют подобные предпочтения, спариваясь с особями, обладающими МНС-генами, противоположными их собственным. Например, мыши различают их, нюхая мочу потенциальных партнеров.

Наступила короткая пауза.

— Я лично выбрала бы футболку, — сказала Тара.

Она заговорила впервые за несколько минут, и Лэш повернулся к ней. Она не улыбалась, и он не был уверен в том, что Тара шутит.

Мочли пожал плечами.

— Так или иначе, генетические предпочтения Уилнеров и Торпов были сопоставлены с другой информацией, которую собрали о них, — данными мониторинга, результатами обследований и так далее.

Лэш смотрел на сотрудников в комбинезонах с другой стороны стекла.

— Удивительно. Мне хотелось бы увидеть результаты этих исследований. Впрочем, самый главный вопрос состоит в том, как именно были подобраны эти пары?

— Это наша следующая остановка.

Директор вспомогательной службы снова вывел его в коридор.

Долгое путешествие по лабиринту пересекающихся коридоров, очередная поездка на лифте наверх, и Лэш оказался перед очередной дверью с табличкой «Испытательная камера».