среди камышей, чуть подальше, откуда вылезали маленькие крокодилы, я увидел нечто. Может, сработала фантазия от пережитого, может еще что, но мне показалось, что на меня смотрит рыбья голова. Через секунду она скрылась под водой. Чего только со страху на померещится?
Большой крокодил наконец освободился от сабли и, сообразив, что жертва снова ушла от него, взревел от негодования. Победа была за нами!
Рик отделался всего лишь прокусанной крокодилом ногой. Но жизнь его была спасена! Он снова попытался выразить нам благодарность за чудесное избавление. Но, оставив его в безопасности, наш отряд уже в полном составе удалялся все дальше в лес.
Мы не видели, что произошло потом, и только через некоторое время услышали звуки рожков и радостные крики у моста. Нам показалось, что это все в отряде праздновали спасение Рика!
И действительно, он несколько раз избежал смертельного конца или, как говорят наши папы и мамы, заново несколько раз родился! Мы были горды тем, что все это произошло не без нашего участия! И тут открылись уста нашего всезнайки.
— Ребята, я вот все думаю и думаю и никак не пойму. Куда же подевались собаки?
— Какие собаки? — удивились мы с Алисой.
— Да, а правда, — с недоумением воскликнула Алиса, — а куда подевались те узники с собаками? Мы — с Егоркой переглянулись, и тут все посмотрели на Бо.
— Ребята, понимаете, — начал он, заикаясь от волнения, — я, я просто отпустил их. Они же не воины. Их заставили. Они заключенные, и их все равно ожидала смертная казнь. В лесу они могут спрятаться и жить …
— Да ладно, Бо, не оправдывайся, ты правильно поступил! — поддержала малыша Алиса. Мы тоже согласно закивали головами. — Это же здорово, что они теперь свободные люди!
— Миша, а Егорка стал еще худее, ты заметил? — Действительно, это был уже не шар и не эллипс, а тип, по форме очень близкой к размерам нашего друга. И одежда на нем уже висела этакими лохмотьями, а не торчала во все стороны.
Егорка застеснялся и стал пытаться прикрыть оголенные части тела руками.
— Да ладно, успокоил я друга, — представь, что мы на пляже или на берегу, ловим рыбу. — При этих словах на глаза Алисы навернулись слезы.
— Мальчики! Как хочется домой, к маме и папе, если бы вы только знали! — А мы то знали. Ведь мама и папа — это самые добрые и любимые существа на свете!
— А кстати, Бо! — Егорка помахал стрелой с намотанной на него леской. — В ваших реках кроме крокодилов и акул водится рыбка помельче? А то так хочется кушать, аж живот сводит! — вдруг напомнил всем Егорка о насущном.
И мы тут же вспомнили о еде — так, что даже слюнки потекли! Все посмотрели на Бо. Кроме меня. Ведь малыш сидел у меня, можно сказать, на голове.
Действительно, у меня же есть все для ловли рыбы! Даже коробок спичек взял из дома. Я всегда его брал с собой на рыбалку на случай, если оторвется крючок и надо будет прижечь конец лески, чтобы он в воде не торчал.
— Молодец, Егорка! — похвалил я друга за сообразительность. — Ты только не запутай и не порви леску! — предупредил я его, видя, что он небрежно, кое-как, тащит ее, цепляясь за кустарник.
— Миш, не боись. Я вам наловлю столько рыбы, что вы объедитесь! Помнишь, какого сазана я вытащил сегодня! Алис, Алис, ну не смотри так недоверчиво! Миш, подтверди ей, я ведь не вру! Правда же, что я вот такого сазана своими собственными руками два часа назад выудил в реке! — При этом он так широко раздвинул руки, что если это было бы правдой хоть наполовину, то мы бы кормили этим уловом все наши три семьи с дедушками и бабушками как минимум неделю!
— Ври, ври, да не завирайся! — засмеялась девочка. — Во-первых, правильно говорить «не бойся», а не «не боись». Во-вторых…
— Подумаешь, большая разница! — перебил ее всезнайка.
— Во-вторых, — продолжила Алиса, пропуская его замечание, — не два часа назад!
— Ну не два, — согласился с этим доводом спорщик. — А в-третьих?
— А в-третьих, чтоб ты знал, в разведенных в сторону руках укладывается рост человека!
Это мы изучали в школе. Егорка, слегка замедлив шаг, снова развел руки в стороны, озадаченно посмотрел на одну, потом на другую. Затем немного свел руки и глянул на нас. Увидев наши скептические взгляды, сделал попытку еще слегка уменьшить размеры своей добычи.
И тут мы услышали далеко позади тявканье собак и переглянулись. Погоня! Все-таки они преследуют нас! Егорка попытался что-то сказать, но зацепился ногой за какой-то корень и полетел с тропинки, разматывая по пути леску, в неглубокий овраг. Девочка ахнула, Бо на моих плечах охнул.
— Эврика! — вскричал я, стаскивая малыша с плеч. — Ребята! Я придумал, как их задержать хоть ненадолго! Но сначала надо сбежать в овраг к другу, чтобы помочь ему подняться.
В овраге было заметно темнее, чем на тропинке. Поэтому в полутьме я сам зацепился за корягу и, проехав на животе, оказался рядом с другом. Он поднялся на ноги первым, освободил рот от травы, и засмеялся, показывая всем на меня.
— Ха-ха-ха! Что, не ожидали? Думали, что я упал? Как бы не так! Я вас обхитрил. Это такой воинский прием! Я его давно изучил! — И уже без пауз наш изобретатель спасения затараторил:
— Я тоже знаю! Я тоже знаю, как их перехитрить! Надо вырыть яму на … — Он мгновенно умолк, видя, что я поднялся с земли и с какой-то рогатиной двигаюсь прямо на него.
— Миш! Миш, ты это чего…? — заморгал он удивленно глазами. А я, повертев в руках рогатину, неожиданно для себя осознал ее достоинство.
— Ребята! Так это же прекрасное оружие! С ним охотники даже на медведя или тигра ходят! — С этими словами я легонько ткнул рогатиной в бок друга. Егорка поморщился, затем хохотнул и побежал из оврага наверх, крича: «Спасите, помогите, убивают!».
Алиса наверху зажала ему рот рукой.
— Ну что ты орешь как ненормальный! Тише! Ведь за нами идут преследователи! — Он умолк, но ненадолго. Едва девочка убрала руку, как он снова попытался высказаться. Его рот снова заткнула все та же рука.
А я вылез наверх, захватив с собой брошенную Егоркой стрелу с мотком лески. И только теперь на свету вдруг заметил на концах рогатины кровь. Мелькнула мысль: кто-то кого-то убил или пытался это сделать! А может быть, это действительно была всего лишь охота? Но тогда охотник не оставил бы оружие, а взял