Ого, произносит Пал Федорыч. А теперь там что? Двадцать, тридцать, сорок секунд… На помосте возникает расплывчатое мелькание Шестьдесят секунд, семьдесят мелькание оформляется в Стрижевиче. Он стоит, опершись о кресло, в зубах дымящаяся сигарета любитель эффектов!
Между прочим, Павел Федорович, говорит Сашка, сходя с помоста, я сейчас был в варианте, в котором вы уже кандидат наук. И не "и. о.", а полноправный завлаб.
Я беру его сигарету, смотрю: «Кэмел»!
Уралов смотрит на Стрижа осторожно, но доброжелательно.
Очень может быть, произносит солидно. Почему бы и нет!
Пал Федорыч, вступаю я, так, может быть, и вы, а?.. Он смотрит на меня: в голубых глазках доброжелательности меньше, настороженности больше. Сомневается, шельмец, в моих добрых чувствах к нему, во всех вариантах сомневается.
А вы тоже это… перебрасывались?
Я чувствую, как ему хочется закончить вопрос:…в варианты, в которых я кандидат? но стесняется человек. Конечно, Паше приятно было бы попасть туда от всех провалов «мигалки», от шаткой ситуации, в которой оказался сейчас (доказали, что могут обойтись без него в решении такой проблемы, утерли нос) в добротный солидный вариант. Отдохнуть душой.
Конечно, говорю, и не раз. Ничего опасного. При вашем здоровье, особенно после отпуска, запросто.
Главное, не дрогнуть душой, замечает Сашка, и вы сможете перейти волево, возвышенным способом.
Ну, разумеется! мелодично добавляет из своего угла Алка. Не на «собачий» же переброс Павла Федоровича ориентировать.
Она поняла игру, включилась. Смотрит на Уралова с поволокой. Решился Пал Федорыч. Все-таки в храбрости ему не откажешь. Из стартового кресла он, когда накатила его ПСВ, исчез молча и без лишних движений. Волево. И… считанные секунды спустя из камеры донеслись звуки Бах! Ба-бах! и неразборчивые возгласы: потянуло сладковатым дымом. Через четверть минуты шум стих, позади рывком раскрылась дверь. Мы обернулись: это Уралов влетел в комнату, тяжело дыша и блуждая глазами.
Вид его был ужасен: правая щека вся в бурой копоти, под глазом зрел обширный синяк, нос великолепный волнистый нос, мечта боксера-любителя свернут вбок и багрово распух. На синем пиджаке недоставало верхней пуговицы. Светлые волосы всклочены.
Там что война? спросил Стрижевич. Казалось, Уралов только теперь заметил нас. Оглядел. Чувствовалось, что мысли его далеко.
Какая война! Вы почему здесь? Мы переглянулись.
Так надо, сказал я.
А Кепкин где? не успокаивался Уралов.
Переброшен, еще не вернулся.
Переброшен… н-ну, погоди мне! Пал Федорыч будто в прострации шагнул снова на помост, сел в кресло, осторожно потрогал свернутый нос и исчез. На этот раз окончательно.
Все произошло в пределах одной ПСВ.
Потом мы ломали головы: то ли Уралов хотел повторить эффектное возвращение Стрижа, но вариантам не прикажешь получилось со входом через дверь, то ли так произошло помимо его воли, когда, удалившись по Пятому измерению, налетел на что-то, сильно, судя по его виду, отличавшееся от кандидатского статуса. И его отбросило назад. Как бы там ни было, более Павла Федоровича в Нуле мы не видели.
…Так все-таки: какой? Мы толкуем сейчас о диодных микроматрицах, я делаю вид усердия и озабоченности может, и Паша так?
Надвариантный Уралов, причастный к Пятому измерению, воспаривший над миром простых целей и погони за счастьем, в этом есть что-то противоестественное. Он не надвариантен, не может быть им. Он вневариантен. Существует, и все как дерево, дом, бык. И не матрицами он озабочен, не разработкой вычислительных автоматов или чего-то еще своим благополучием и успехом. Всегда и всюду.
Я опускаю глаза, говорю смиренно: Хорошо, постараюсь к концу месяца. Но Уралов заметил промелькнувшие на моем лице изумление, сомнение, иронию начинает нервничать.
Да вам и стараться особенно не надо, да! В голосе появляются резкие нотки. Все вам ясно, работа обеспечена… Надо только больше находиться на рабочем месте, меньше отсутствовать!
Я уходил списывать мигал… то есть «Эву».
"Эву"?! У Паши перехватывает дыхание. Несколько секунд он не находит слов. Кто вам позволил?!
Надо же ее когда-то списать, там один каркас остался.
Значит, вот вы как… Пал Федорыч лиловеет. Вот вы как, значит! Интригами занимаетесь в рабочее время, подкопами, самоуправством! Других результатов так от вас нет. Не выйдет!
(Спокойно, Кузя. Спокойно, Боб… или как там меня? Алеша. Я существую в пятимерном мире. Заводиться не из-за чего, все до лампочки. Просто попал в штормовую ситуацию. Спокойно. Я существую в пятимерн… а, к какой-то матери!)
Равновесие рухнуло. Меня охватывает такая злость, что, будь у меня на загривке шерсть, она встала бы сейчас дыбом.
Между прочим, вы сами обязаны ее давно списать! ору в полный голос. А не тянуть, не ждать чуда!
А вы за меня не думайте, что я обязан, вы за себя думайте! За самоуправство со списанием «Эвы» вы ответите. Я отменяю акт!
Тогда уж заодно представьте действующую «Эву»!
Да! сгоряча отвечает Паша. Не считайте себя таким умным, а то много на себя берете. Как бы нам с вами не пришлось расстаться! Он поворачивается и шумно уходит.
Вот это вы правильно сказали! кричу я вслед.
2
Минуту в комнате стоит оглушительная тишина. У меня пылают щеки и уши. Фу… как я орал. Потерял лицо, надвариантник. Да, но в этой злобе как раз и сказалось знание иных вариантов всех тех, в которых мы из-за Пашиной самодовольной тупости попали в беду.
Ник-Ник, чего он взвился из-за «мигалки»? Мало ли мы списывали!
Не понимаешь? Толстобров подкручивает маховичок микроманипулятора. Ведь акт пойдет на утверждение в главк.
Ну и что?
Все равно не понимаешь? А то, что не каждый день в главк присылают акты на списание сорока с лишним тысяч рублей. Все там будут вникать, вспоминать о провале «мигалки». Сделают внеочередное вливание директору. А это еще более отвратит его от Уралова.
Так это же хорошо. Ай да я!..
Это было бы хорошо… Ник-Ник косится в мою сторону. Если бы ты не ляпнул Пал Федорычу про списание. И кто тебя за язык тянул? Пошел бы акт потихоньку куда надо. А теперь все, Уралов еще придержит. Выразит несогласие с формулой списания или что-то еще… имеет полное право. И приготовься к тому, что припишет тебе черные интриганские намерения.
Так я ж не знал!
Думать надо.
Настроение у меня портится окончательно. Вот: высшее образование имею, многие науки постиг, даже пятимерность бытия… а не сообразил. Элементарно сглупил. Там, где у нормального делового человека, у Уралова, того же Ник-Ника, мгновенно срабатывает вся цепочка связей (сорок тысяч главк втык директору втык Паше), у меня ничего не сработало. Не заискрило даже. Это была возможность пошатнуть Уралова, помочь ему рухнуть. Она упущена начисто, поскольку я совершенно неколебимо ляпнул про списание.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});