– Я с тобой полностью согласна. Но против меня нет никаких улик. Я совершенно чиста. Возможно, Вадим не позаботился о своих детях в завещании, потому что он думал, что умрет еще очень не скоро и что к тому времени его дети вырастут и смогут обеспечить себя сами. А может, своим завещанием он просто хотел мне показать свою любовь, что он ценит и любит меня намного больше, чем своих близких. – Я немного помолчала, а затем задумчиво произнесла: – Люсь, а ведь этот свадебный подарок он мне сам предложил.
– Как это сам?
– Клянусь тебе, сам. Я тогда удивилась еще больше, чем ты сейчас. Я ведь тогда и подумать не могла, что такие подарки бывают. Когда он мне это сказал, я чуть со стула не упала. Я ему еще тогда говорю: Вадим, мол, ты что, помирать, что ли, собрался? А он засмеялся и еще раз сказал, что он просто хочет сделать такой оригинальный подарок, какого мне еще никто никогда не дарил. Я тогда просто опешила. Да у меня бы язык не повернулся даже заговорить с ним о завещании. Я об этом даже и мечтать не могла. А затем все было, словно в тумане: нотариус, подписи, печати… Когда все оформили, Вадим торжественно вручил мне какие-то бумаги, назвал их свадебным подарком и повез меня в ресторан, чтобы отметить такое событие. Может, он чувствовал приближение своей смерти?
– Прямо мистика какая-то. Вообще ничего не понять. – Люська достала из кармана носовой платок и вытерла выступивший на лбу пот.
– Я тебе рассказала все как есть.
– Ох, Танька, тяжело тебе придется. Ты даже не представляешь, как тяжело…
Я посмотрела на часы, затем поправила свой кокетливо повязанный черный шарф и посмотрела в окно.
– Все, Люська, представление начинается. Уже вся родня съехалась. Пора на сцену. Ни пуха ни пера.
– К черту, – поддержала меня слегка покрасневшая Люська и направилась следом за мной.
Пройдя мимо гроба с телом Вадима, который довольно сильно изменился после смерти, я направилась к только что приехавшим гостям и подумала о том, что в своем черном платье, которое очень даже похоже на вечернее, я чувствую себя вполне комфортно. Я даже попыталась посмотреть на себя со стороны и решила, что молодая вдова очень даже ничего себе.
На похоронах было слишком много народу. Слишком много незнакомых людей, которые чинно мне представлялись, после чего я вспоминала, что муж мне когда-то о них говорил. Его компаньоны, которые буквально пронзали взглядами ложбинку между моих грудей, отчетливо вырисовывавшуюся в чересчур откровенном вырезе, и думали о том, что неплохо было бы утешить такую вдовушку, пока не опередил кто-нибудь другой… Его друзья, которые недоверчиво смотрели на меня и считали, что Вадима сгубила нечаянно нахлынувшая поздняя любовь… Его тайные враги, которые при жизни Вадима клялись ему в вечной дружбе, а на самом деле мечтали с ним расправиться. О них я тоже знала по рассказам своего мужа. Именно они чувствовали во мне родственную душу, наигранно изображали скорбь, восхищенно пожимали мне руку, а в их глазах читалась неслыханная благодарность. «Спасибо тебе, девочка. Виртуозно, мастерски, просто профессионально сработано. С такими талантами ты далеко пойдешь». Его родственники, которые демонстративно отказывались подать мне руку и дышали мне в спину ненавистью. Я видела в их глазах нетерпение. Они ждали, когда же похороны наконец закончатся, чтобы накинуться на меня с претензиями, упреками и ругательствами. Они еще не знали про завещание и размышляли, как поскорее выгнать меня из этого дома. Мне даже было страшно подумать, что будет, когда мне придется огласить последнюю волю покойного. Вернее, какова будет их реакция…
Мне было страшно смотреть на Вадима в гробу, и я теребила сухой платок в надежде выдавить из себя хотя бы слезинку. Он унес с собой в могилу слишком много вопросов, на которые вряд ли кто-нибудь ответит. На которые смог бы ответить только он один. Этот предложенный им самолично странный свадебный подарок… Эти непонятные таблетки в моем чемодане и эта дурная слава, которую он оставил мне после своей смерти. Слава женщины, вышедшей замуж по холодному расчету и хладнокровно убившей собственного мужа…
После того как тело Вадима было предано земле, мы поехали в ресторан помянуть покойного. В ресторане ко мне подошел симпатичный мужчина, чем-то похожий на Вадима… По его холодным глазам я сразу поняла, что это тот самый сын. Я видела, как он подходил к гробу, как целовал своего отца в лоб, как что-то ему шептал и как метал в мою сторону испепеляющие взгляды… Взгляды, от которых по моей спине пробегали мурашки и в голове возникали не самые лучшие мысли. Он подошел ко мне только в ресторане, не протянув даже руки. Подошел с таким видом, словно хотел отвесить мне звонкую пощечину.
– Я сын Вадима. – Мужчина дыхнул на меня перегаром, заставив отступить на шаг в сторону.
– Я так и подумала. Ты очень на него похож.
– Я знаю. Я копия он в молодости. Но я к тебе пришел не с дежурными соболезнованиями. Короче: после поминок поезжай в дом отца, забирай все свои манатки и выметайся к чертовой матери. Сегодня в доме буду ночевать я.
Я слегка прокашлялась и произнесла невозмутимым голосом:
– Сегодня ты не будешь ночевать в доме. Ты вообще не можешь в него входить без моего согласия.
– Это еще почему?
– Потому что это мой дом. Если он мой, значит, в него входить и уж тем более в нем гостить можно только с моего позволения. После поминок я оглашу завещание, которое составил твой отец, перед тем как лететь в свадебное путешествие на Канары.
– Какое еще завещание?!
– Не торопи события. Ты узнаешь о нем позже.
– Ты все лжешь! Ты просто не хочешь выметаться из дома. Ты все это придумала, дешевая шлюха…
– Попрошу без оскорблений. Иначе мне придется позвать друзей Вадима, сказать, что ты перебрал, и попросить выкинуть тебя из ресторана. В твоем возрасте, дорогой, надо уже самому научиться зарабатывать деньги и рассчитывать только на самого себя, а не на папины денежки.
Чтобы не случилось ничего плохого, я буквально отскочила от разгневанного Сергея и села за стол на свое место. Сидевшая рядом со мной и наблюдавшая за всем происходящим Люська оторвалась от поминальной водочки, наклонилась ко мне как можно ближе и спросила испуганным голосом:
– Сынок?!
– Он самый.
– Мне кажется, он тебя убьет.
– Черта с два. Кишка тонка. Я не позволю, чтобы пасынок так неподобающе вел себя с мачехой.
– Тоже мне, мачеха нашлась. Да сынок-то, по-моему, старше тебя.
– Тем более. Считай, что он вывел меня из себя. Я его фиг воспитывать буду. Сдам в детский дом, и все.
Когда поминки закончились и гости принялись разъезжаться, я попросила остаться родственников, чтобы ознакомить их с завещанием. К моему удивлению, родственников набралось очень много. Намного больше, чем я могла даже подумать. Я боялась смотреть в их глаза, источавшие ненависть и презрение. Изрядно набравшаяся Люська налила мне рюмку для храбрости и с ужасом проговорила:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});