В исторической литературе иногда утверждается, что в России складывается чуть ли не система цен на святыни, которая создавала «иерархию» привезенных реликвий, а сам привоз святынь «был строго регламентированным процессом, который определял качество и стоимость привозимых реликвий»[350] [351]. На самом деле определенная разница в размере государева жалования за реликвию существует, но объясняется она особым интересом русского двора к какой-либо святыне либо отсутствием такового. В рядовых случаях давалась обычная милостыня. В 1653 г. посланцам афонского Павловского монастыря за мощи Димитрия Солу некого было дано 40 соболей ценой в 40 рублей33, а за золотой крест, украшенный драгоценными камнями, с частицей животворящего креста Господня, привезенный для московского патриарха Никона, – соболями на 100 рублей. За главу Григория Богослова, доставленную в Москву в том же 1653 г., выдали царского жалования 150 рублей соболями, а за икону Божьей Матери Влахернской – соболями же на 200 рублей.
Среди христианских реликвий, попавших на русскую почву, были и такие, за право обладать которыми царь жаловал более значительные суммы. Например, Креста Константина, доставленного из афонского Ватопедского монастыря в 1655 г., русское правительство добивалось почти 25 лет. Прославленная святыня христианского мира, наряду с главой Иоанна Златоуста, выписывалась в Россию «для поклонения» и в связи с предполагаемой войной против Речи Посполитой. Затем она, в нарушение обещания царя вернуть реликвию на Афон, была оставлена в Москве. Полученная ватопедским архимандритом Дамаскиным милостыня – 1 000 рублей соболями и 400 рублей деньгами, как и последующее жалование монастырю, ни в коей мере не являлись ценой святыни, а были попыткой урегулировать конфликтную ситуацию.
К специально выписанным в Россию реликвиям, наряду с созданием для Москвы копий иконы Богоматери Иверской, следует отнести и образ Божьей Матери Троеручицы. Она была скопирована в Хиландарском монастыре по просьбе патриарха Никона. Есть сведения, что за икону Троеручицы хиландарские монахи получили обычную сумму государева жалования, возможно, потому, что они подчистили в своей жалованной грамоте дату приезда за милостыней[352]. К тому же, Троеручица попала в Москву в то время, когда положение при дворе московского патриарха изменилось. Н. Ф. Каптерев полагал, что именно с этого момента начинается охлаждение русских властей к Хиландарскому монастырю[353]. Впрочем, свидетельства о незначительности милостыни, полученной в 1653 г., опровергают сами хиландарские старцы. Позже они писали в Посольском приказе: «…в 7161 (1653) лето в ту нашу святую обитель архимариту Виктору с братиею пожаловал (государь. – Н. Ч.) 200 рублев и трои ризы со всею службою, и евангелие драгое украшено на престол, и в другоряд (т. е. в 1658 г. – Н. Ч.) он, великий государь, тому же архимариту Виктору пожаловал 200 рублев и иное подание многое»[354].
* * *
В некоторых делах Посольского приказа имеются записи, содержащие информацию о царском жаловании восточному духовенству во всем его многообразии: жалование за реликвию, за святыню и на милостыню в монастырь общей суммой, о дополнительных выдачах денег или мехов. Так, в деле о приезде старцев Никольского монастыря в Галаце (1653 г.) записано: «В 160-м году архимандриту Виктору из афонского Хиландарского монастыря дано государева жалованья за мощи и на милостыню собольми на 100 рублев. В 161-м году приезжал с патриархом Афанасием архимандрит Неофит Критцкого острова, дано жалованья собольми на 80 рублев, а после того им дано за святыню собольми на 40 рублев. Обоего на 120 рублев. В том же году приезжал сербские земли Афонские горы Павловского монастыря архимандрит Иоасаф. Дано за святыню и на милостыню 70 рублев, а после того в монастырь к прежней даче собольми на 20 рублев. Обоего на 90 рублев. В 165-м году приезжал македонские земли Успенского монастыря архимарит Досифей. Дано на милостыню собольми на 50 рублев, да за святыню… собольми на 30 рублев. Обоего на 80 рублев. В 166-м году приезжал афонской горы Хиландарского монастыря архимандрит Виктор. Дано собольми на милостыню 70 рублев»[355]. Жалование самих Никольских монахов станет образцом для выдачи милостыни другим греческим отцам[356].
Возвращаясь еще раз к первому приезду в Москву антиохийского патриарха Макария, представим все сведения столбцов Посольского приказа о милостыне, данной святителю от имени царя Алексея Михайловича. Выбранная информация касается лично антиохийского патриарха, не содержит сведений о поденном содержании, тратах на проезд и т. п. «На приезде» Макарий Антиохийский получил «кубок серебрян золочен с кровлею в 8 гривенок 47 золотников, портище бархату зеленово, портище бархату вишневого рытово, отлает гвоздичен, отлас синен, камка зелена, камка вишнева, 3 сорока соболей, денег 200 рублев»[357]. В Троицком Сергиевом монастыре патриарху преподнесли «образ пречестые Богородицы, оклад резной с коруною с каменьи, пелена низана жемчюгом, образ «Видение великого чюдотворца Сергия» обложен серебром, чеканен золочен, кубок чеканен золочен, братина серебряна, венец золочен, отлас лазорев, камка вишнева, объярь лазорева, в травах шолк рудожелт, сорок соболей, 2 полотенца суконец троицких, 3 братинок корельчатых, 2 ставика тройных, ковш каповый, став блюд подписных, братина с кровлею писана по золоту; 2 кувшинца, 2 горшечка, писаны по золоту; судки столовые… писаны по золоту; связни: нож, черен рыбий; ножны, отлас золотной по червчатой земле; четочки рыбьи, одношадрые, у них кисть – шолк красный с золотом, денег 30 рублев»[358]. Во время пребывания в Новгороде Великом от новгородского воеводы Ивана Андреевича Голицына Макарий Антиохийский получил в дар «кубок серебрян золочен полтора фунта, отлас червчат 10 аршин, 20 золотых, 20 ефимков», от дьяка Василия Шпилькина – «кубок серебрян золочен в полфунта». Посадские и торговые люди одарили его же сотней ефимков. Покинув Новгород, Макарий и его спутники посетили в Городище гостя Семена Стоянова, который подарил патриарху чашку раковинную, обложенную серебром и украшенную камнями (цена 10 рублей) да 10 золотых[359].
Уезжая из Москвы, Макарий Антиохийский получил государева жалованья соболями на 3 000 рублей[360]. Кроме того, были удовлетворены просьбы антиохийского патриарха, изложенные в его челобитной. На обороте документа сделана помета «164-го года марта в 5-й день государь пожаловал, велел ему (Макарию. – Н. Ч.) своего государева жалованья дать сверх того, что дано на отпуске при нем государе: 4 пуда кости рыбьи в 70 рублев из Новгородцкия чети; 2 пуда слюды середния, 4 000 белки из Казанского дворца; за паникадило денег 120 рублев из Большого приходу да 30 икон, обложенных басменным окладом из Образный казны, у уставщика»[361].
Нельзя не упомянуть и челобитную автора «Путешествия антиохийско-ого патриарха Макария». Павел Алеппский просил государя: «Взял я, богомолец твой государев, 10 аршин отласу виницейского на стихарь добрый и на уларь, быти ему, государь, в соборной церкви, надевати его по Владычным празникам и Богородичным… вели, государь, за тот стихарь заплатить цену и вели, государь, дать участку на оплечье и на поручи, какову ты, государь, укажешь, чтоб к тому отласу сошелся»[362]. Алексей Михайлович повелел заплатить за бархат 40 рублей и дать «на стихарь оплечье бархату золотного добраго с Казенного двора»[363].
В апреле 1636 г. Макарий Антиохийский, возвращенный с дороги домой по приказу Алексея Михайловича, снова оказался в Москве. Царь привлек патриарха к решению вопроса о принятии в русское подданство Молдавии. Воспользовавшись случаем, антиохийский предстоятель попросил государя разрешить старцам ливанского Успенского монастыря и монастыря Георгия Умера, которые только что получили жалованные грамоты с правом приезжать за милостыней в седьмой год, разрешить им приходить в Москву раз в пять лет. На документе сделана помета о согласии государя[364]. Из последних документов досье Макария Антиохийского видно, что, еще находясь в Москве, патриарх получил от царицы, царевичей и московского патриарха Никона 100 рублей соболями на помощь христианским церквам. Эти меха были отосланы патриархом на Восток с греческими купцами. На территории Войска Запорожского с них потребовали таможенный сбор. Макарий просил Алексея Михайловича отменить сбор, на что также получил согласие и соответствующий указ царя[365].
Все приведенные свидетельства наглядно показывают, из каких видов материальной помощи складывалась государева милостыня Восточной церкви в эпоху патриарха Никона. Выявление всех документов, содержащих подобного рода сводную информацию о милостыне, данной в ту или иную обитель или отдельному лицу теоретически возможно. Однако, несмотря на скрупулезное делопроизводство, общий объем материальной помощи духовным и светским лицам с Востока вряд ли поддается точному исчислению. Вне поля зрения исследователей остаются многочисленные дары для просителей от московского патриарха, членов царской семьи и частных лиц (о которых говорят сами иностранцы), так как они документально не засвидетельствованы.