– Способен, еще как! Но он ли это сделал, не могу понять. Куда, черт возьми, подевались мои очки?
ГЛАВА VIII
Заместитель управляющего горнодобывающей компании «Шан Хиллз» мистер Харольд Фэрфакс принял суперинтенданта Ханнасайда почтительно-взволнованно и не возражал против его просьбы допросить некоторых сотрудников, если возникнет такая необходимость. Мистер Фэрфакс, сухонький, небольшого росточка человек средних лет, казалось, пребывал в постоянном беспокойстве. Он не мог пролить свет на загадку смерти Арнольда Верикера.
– Понимаете, – сказал он удрученно, – так много людей не любило мистера Верикера! Он был тяжелый, очень тяжелый человек. Кажется, мне он доверял. Хочется так думать. Мы никогда не ссорились. Иногда он был со мной крайне резок, но я знал его очень много лет и, думаю, понимал. Как страшно, что его убили, ужасно. И все это, возможно, из-за того, что кто-то не сделал скидки на его характер.
От мисс Миллер, секретарши Верикера, было больше проку. Это была делового вида женщина неопределенного возраста. Она вперила свой холодный, многоопытный взгляд в суперинтенданта и спокойно, чуть презрительно отвечала на его вопросы. Сообщила точное время прихода Арнольда Верикера в контору в субботу; перечислила его дела и описала его посетителей.
– В двадцать пять минут одиннадцатого, – оживленно сообщила она, – мистер Верикер послал за мистером Мезурьером, который пробыл у него двадцать семь минут.
– Вы очень точны, мисс Миллер, – вежливо заметил суперинтендант.
Она улыбнулась высокомерно и снисходительно.
– Конечно. Я горжусь тем, что я знаю свое дело. За мистером Мезурьером послали сразу же после ухода сэра Генри Уотсона, которому было назначено, как я вам уже сообщила, ровно в десять. Мистеру Седрику Джонсону из компании «Джонсон, Хейс и Хиверсайд» свидание с мистером Верикером было назначено в одиннадцать, а он пришел на семь минут позже. Я сразу же сообщила мистеру Верикеру по внутреннему телефону, и тогда мистер Мезурьер вышел и, как я полагаю, вернулся в свой кабинет.
– Спасибо, – сказал суперинтендант. – А не можете ли вы мне сказать – были ли какие-нибудь неприятности во время встречи в то утро?
– Были. Свидание мистера Верикера с мистером Мезурьером было, как я полагаю, крайне неприятным.
– Почему вы так полагаете, мисс Миллер? Она подняла брови:
– Моя комната – смежная с комнатой покойного мистера Верикера. И я не могу не слышать, когда за его дверью происходит ссора.
– А вы не знаете, по какому поводу они ссорились?
– Если бы я знала, я тут же вызвалась бы сообщить вам, и можно не сомневаться, это было бы важное сообщение. Но не в моих привычках подслушивать у замочных скважин и попусту терять время. Пока шло свидание мистера Верикера с мистером Мезурьезом и последующее – с Седриком Джонсоном, я занималась корреспонденцией мистера Верикера, печатала на машинке и диктовала в диктофон. Поэтому я не слышала, да и не хотела слышать того, что там говорилось. Время от времени оба голоса переходили на крик, иначе это не назовешь. Больше я ничего не в состоянии сказать.
Он предложил ей еще один или два вопроса и, окончив с ней, выразил желание встретиться с Мезурьером.
Мезурьер пришел через пять минут. Вид у него был довольно бледный, но он приветствовал Ханнасайда весьма развязно и весело:
– Суперинтендант Ханнасайд, не правда ли? Доброе утро. Как я понимаю, вы расследуете дело об убийстве Арнольда Верикера. Ужасная история, не правда ли? Я имею в виду, что его закололи в спину. Буду очень рад, если смогу сообщить вам что-нибудь, что могло бы вам помочь, но боюсь, это немного. – Он смущенно засмеялся, сел по другую сторону стола красного дерева, осторожно поправляя складку на идеально отглаженных брюках, и спросил: – Так что же вы хотите знать?
– Несколько вещей, мистер Мезурьер, – ответил суперинтендант. – Не можете ли вы вспомнить, где вы были в субботу вечером между одиннадцатью и двумя ночи?
Мезурьер наморщил лоб:
– Подождите. В субботу? А, да, конечно! Я был дома. Редклифф-гарденс, Эрлз-корт.[5] У меня там берлога.
– Вы уверены, что были в это время дома, мистер Мезурьер?
– Ну да!.. – Он снова засмеялся. – Конечно, я так полагаю! В тот вечер у меня ужасно болела голова, и я рано лег спать.
Ханнасайд молча посмотрел на него. Мезурьер выдержал его взгляд и облизал губы.
– Где вы ставите свою машину? – спросил Ханнасайд.
– Странный вопрос! Прямо за углом. У меня там запирающийся гараж.
– А вы всегда держите его на замке, мистер Мезурьер?
Мезурьер ответил немного слишком быстро:
– О, боюсь, я иногда бываю довольно небрежен. Конечно, обычно я проверяю, закрыл ли его, но иногда, если тороплюсь, знаете, как это случается!..
– А в субботу вы пользовались машиной?
– Нет, не думаю, я… О да, пользовался.
– В какое время?
– Ну, точно не помню. После полудня.
– А когда поставили ее в гараж? Мезурьер поменял положение ног.
– Должно быть, рано вечером. Боюсь, я не слишком в ладу со временем. И конечно, не зная, что это будет важно – я имею в виду время, когда я поставил машину в гараж…
– Вы уверены, мистер Мезурьер, что когда вы говорите: рано вечером, вы не имеете в виду: рано утром?
– Я… я вас не понимаю. Я уже сказал вам, что рано лег спать. Я не слишком улавливаю, к чему вы клоните. То есть, если вы думаете, что я имею какое-то отношение к Арнольдовой смерти, то это полный абсурд.
– Хозяин гаража утверждает, что вы взяли машину примерно в пять часов, – сказал Ханнасайд, заглядывая в свои записи.
– Пожалуй, он совершенно прав. Я конечно же не стану отрицать. Я же вам сказал, что это было после полудня. Не пойму только, зачем вам интересоваться моими передвижениями. Вы просто пугающе доскональны, но должен сказать, меня даже забавляет, что вы не пожалели труда и допросили людей в гараже!
– Далее, хозяин утверждает, – невозмутимо продолжал Ханнасайд, – что без четверти два ночи в воскресенье его разбудил шум открываемого гаража. Кажется, гараж, который вы арендуете, как раз под его спальней. Он заявляет, что различил звук тормозов машины, которую загоняли в гараж.
– Разумеется, это абсолютно нелепо, – сказал Мезурьер. – Во всяком случае, это была не моя машина. Разве что ее взял кто-то другой. Если я забыл запереть гараж, они, знаете ли, вполне могли это сделать.
– Кто? – спросил Ханнасайд.
– Кто? – Мезурьер бросил на него быстрый взгляд. – Я уверен, что не знаю. Любой!
– Тот, кто взял вашу машину в субботу вечером, должен был иметь ключ от гаража, мистер Мезурьер. Хозяин утверждает, что, когда вы уехали из гаража в начале шестого, он сам замкнул дверь. Когда в половине одиннадцатого он ложился спать, дверь была еще заперта.