— Заткнись. Или я заткну твой рот. Заодно экзамен проведу.
Инстинктивно зажимаю руками лицо. Сдержать эмоции не в состоянии, поэтому доносится только отчаянные всхлипывания, напоминающие жалобные поскуливания.
Смех мучителей заполняет салон.
— Вот непруха. Все из-за тебя гадина. Сначала мамаша твоя жизнь портила, теперь ты, жертва неудачного аборта.
— Надо остановиться, документы проверят. Если вопросы будут, у меня пятера в кармане — произносит кореш отчима, одновременно вынимая и тыча пистолет мне в бок — Ты, зая, помалкивай.
Сталь опасности чувствую сквозь пуховик. Моменты жизни проносятся кинолентой. Если выстрелит, могу умереть на месте. Мучения закончатся, никогда не узнаю то страшное место, откуда удалось сбежать. Другой момент, если промахнется, и сделает калекой.
Машина останавливается. Молодой лейтенант спрашивает документы. Смотрю во все глаза, в попытке намекнуть на ситуацию.
Глава 22
Минуты тянутся невыносимо долго. Молодой человек тщательно проверяет каждый лист. Напряжение так и летает в воздухе салона.
— Все в порядке?
— Да, командир — с небывалой легкостью отвечает отчим.
Играть на публику умеет, тем более перед служителями закона.
— Девушка? Девушка! — чуть громче произносит служащий.
Не сразу понимаю, к кому обращение. Дуло пистолета сильнее упирается, выжигая отметины на теле, сквозь толстый пуховик.
Не знаю, что именно сказать. Молчание затягивается.
— Все хорошо — включается отчим.
— Не похоже — пристально разглядывая меня произносит сотрудник дорожно — патрульной службы.
— Вы правы, это моя непутевая дочка. Связалась с дурной компанией, чуть нашёл. Месяц не было дома. Весь испереживался., что поделать, единственная кровинушка. Отворачиваю лицо, что есть сил зажмуриваюсь, в попытке не слышать несуразицу. К сожалению, скрыть яд боли сложно, одинокая слеза, медленно соскальзывает по щеке. Если лейтенант что-то и мог сделать, то не успел. Кто-то окликнул, мужчина вернул документы и отпустил.
Дорога, кажется жуткой, словно ведут на эшафот, на потеху публике.
Внутренности с каждым километром окисляются.
Зачем пошла в этот супермаркет? Зачем покинула автомобиль?
Тряска и скрежет, вырывает из объятий отчаянных мыслей.
Старенькая пятерка издает жалобный звук. Новенький седан подрезает, царапая край отечественного авто.
Отчим спокойно выходит и начинает вести непринужденный диалог, лишь до того момента пока из второй машины не показывается мужчина.
Одновременно за руль нашей садится угрюмый человек.
— Не рыпаемся — рыкает и заводит двигатель.
— Ты че, проблем захотел? — начинает кореш отчима, наставляя пистолет уже на другого человека, но угрозы в действие так и не успевает провести. Откидывается назад, заваливаясь медленно на набок.
Что-то липкое и горячее летит в лицо. Все происходит слишком быстро. Сердце бешено бьется, адреналин наполняет каждую клеточку организма. Произошедшее медленно доходит до сознания. Зажимаю рот. Нет ни крика, ни возгласа. Голос пропал.
Бросаю затравленный, полного слез и отчаяния взгляд в зеркало заднего вида. Встречаю нечеловеческий оскал, звериный.
— Не вздумай орать. Не люблю шум — машинально киваю.
Заставляю сконцентрироваться на дороге, не смотреть в сторону погибшего человека. Ловлю побледневшее отражение. Точно привидение. Кровь схлынула от тела. Мне плохо. Тошнит. Невыносимый запах, пропитал салон. Кажется, навсегда запомню, не отмоюсь от постоянного страха.
На перекрёстке водитель командует выйти. Ноги непослушно покидают салон.
Это сон. Какой-то кошмар.
Кто-то резко дергает, почти сразу оказываюсь в роскошном внедорожнике.
Что же ещё такого сделал отчим? За какие еще грехи должна расплатиться?
На дисплеи, прямо в приборной панели высвечивается время. Белые цифры ярко выделяются в чёрном салоне. Отсчитывая уготованное наказание.
Дорога занимает ровно час. Останавливается возле кованых ворот, сквозь который виден трехэтажный особняк. Два человека, схожей комплекции, показываются из сумерек, все тонированные окна авто ползут вниз. Охрана кивает, и мы въезжаем в гараж. Скорее всего в гараж, т. к. повсюду машины. Никогда не видела столько роскоши в одном месте. Все как на подбор. Большие, блестящие, слишком дорогие. Меня жестко вытряхивают из салона, прямо за капюшон куртки утягивают вглубь незнакомого дома.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Шаги эхом проносятся в пустом пространстве. Бандит толкает дверь и яркий свет на секунду слепит. В квадратном помещении оказываются еще трое мужчин. Остатки самообладания теряются, при виде кобуры на поясе каждого.
Начинает колотить, ноги превращаются в вату, отчего спотыкаюсь. Мой охранник, не собирается церемониться, тащит, как собачонку, перехватывая поудобнее за локоть. Поднимается на этаж, оказываясь в просторном мраморном холле с колоннами, но и здесь не задерживаемся.
Повсюду картины, интересные бра, только дизайн слишком мрачный. Отделка красное дерево, светлые обои, темная мебель. Вдалеке замечаю камин. Судя по габаритам настоящий.
Наконец, мужчина останавливается возле массивной двери. На секунду отпускает, одергивает одежду, и делает три стука.
Разрешения не поступает, но он уверенно толкает и входит.
Внутри стиль дополняет общую концепцию дома. Темно-зеленые стены, отделка деревом. Давящая энергетика, даже портьеры сшиты из тяжёлой ткани на подкладе, с жёстким ламбрекеном.
Посередине большой стол, человек сидит в кресле, отвернутый спиной, а прямо перед ним отчим.
— Вот и она. Она. Моя красавица. Единственная доченька.
В горле пересыхает от «сладких речей папаши». Эти люди очень влиятельны. Опасны. Дом пропитан страхом. Обратиться за услугой к таким — верная смерть. Если пожелают, убьют, воспользуются, посмеются. Навсегда сломав. Хотя выжить не получится при любом раскладе. Свидетели в подобных делах не нужны.
— Останетесь довольны — продолжает отчим.
Мужчина приподнимает руку, в кабинете повисает зловещая тишина. Даже звука старинных напольных часов неслышно. Все боятся хозяина комнаты. Решение вынесено. Смиренно опускаю голову, когда кресло начинает разворот. Не желаю встречаться с настоящим злом, безнаказанно вершившего чужую судьбу.
— Красавица.
Ответ незнакомца режет по венам. Это приговор. Втягиваю голову, зажмурив глаза сильнее, в попытке уйти от реальности. Белые мошки появляются от сильного напора, оставшиеся слова тонут в грохоте сердца. Безысходность затягивается узлом на шеи, от которой трудно дышать.
— Правда.
Звук знакомого голоса, звучит рядом. Распахиваю глаза, встречаясь с бездушной, непроницаемой маской. Одним только взглядом заставляя оцепенеть. Лицо, как всегда, ничего не выражает.
Костя проходит мимо, держа руки в карманах. На нем черные брюки и рубашка, закатанная до локтя, поверх идеальный темно-синий жилет. Он выделяется на фоне присутствующих. Незнакомец, в кресле напротив, так же в классическом костюме, но не давит ужасной энергетикой власти.
Грацией льва, Костя проходит к мини бару. Достаёт два стеклянных стакана, квадратной формы. Бросает три кубика льда, в каждый. Кажется, никто из присутствующих не рискует пошевелиться.
«Хозяин» — шепчет предчувствие. Владелец поместья. Наследник настоящей тьмы, чего-то слишком опасного. Костя не спеша открывает пузатую бутылку, и разливает янтарный напиток. Возвращается к столу, протягивая отчиму один из стаканов, а тот, рад. Улыбается, скотина.
— Договорились? — произносит настороженно, попивая напиток — Не пожалеете. Рабочая лошадка.
Собеседник ничего не произносит, резко, одним ударом прикладывает отчима о стол. Фиксирует рукой шею и руки.
— Ненавижу лгунов — сталь голоса выстреливает не хуже пистолета.
— Нет. Нет. Не посмел бы.
— Кто послал? Кто? — еще один хлесткий удар.
— Никто.
— Зачем подкладываешь дочь?
— Не дочь — выкрикиваю, взор присутствующих обрушивается на меня. Лишь, Костя не шелохнулся — Он мне никто — добавляю тихо, тушуясь от напора.