Читать интересную книгу Стихия боли - Иван Стрельцов

«Да, технический спирт — страшная сила, — подумал Давыдов. — И похмелье от него чудовищное».

Выловив одного из относительно адекватных солдат, он спросил его:

— Слышь, боец, где тут ваши предводители сопротивления?

— А вон там, — солдат шморгнул носом, закинув за спину автомат, который все время норовил сползти с плеча, и указал на невзрачное одноэтажное здание штаба дивизиона.

Разведчик направился в указанном направлении. К его удивлению, главные мятежники оказались в нормальной человеческой форме или около того.

Их было пятеро, молодых, крепких, а потому наглых парней. Двое — ярко выраженные кавказцы, один — невысокий смуглолицый с едва раскосыми с хитринкой глазами, выдававшими в нем татарина, и еще парочка явных русаков.

В отличие от основной массы мятежников, их лидеры были вполне адекватными. У каждого на поясе висела кобура с пистолетом. «Офицерские трофеи», — догадался Денис, цепким взглядом разведчика охватывая комнату.

Опытный глаз сразу же зацепился за главные детали. Кавказцы поблескивали влажными расширенными зрачками, явный признак употребления наркотиков.

«Распатронили медчасть и наширялись промедолом или получили привет с далекой родины». Встав в центре, Давыдов обратил особое внимание на последнего члена этой гопкомпании. Высокий, слегка сутуловатый юноша с утонченным интеллигентным лицом, что особо подчеркивали очки в тонкой позолоченной оправе.

«Мальчик совсем не гармонирует в компании с этими башибузуками», — сделал вывод Денис.

— Ого! — воскликнул крупный парень с коротко стриженной пшеничного цвета шевелюрой. — Явление Христа народу, — говор выдавал в нем жителя Приуралья.

— Добро пожаловать на борт нашего капера, — со смехом произнес один из кавказцев. Взяв со стола, где лежало несколько «калашей», автомат, снял оружие с предохранителя, передернул затвор и направил ствол на морпеха. — И каким ветром тебя занесло к нам, майор?

— Я возглавляю военную группировку, направленную с материка разоружить вашу махновщину и передать вас следственным органам.

— А ху-ху не хо-хо? — громко рыгнув перегаром, захохотал русак.

— У нас пятьсот отборных бойцов, танковая рота и три боевых корабля. — Денис специально завышал численность подчиненных ему сил, тем самым пытаясь произвести психологическое давление на бунтарей. — Если не хватит морпехов и танков, вашу богадельню разнесут в щепки корабельные пушки. — Действительно, шестиствольным скорострелкам это было запросто.

Но угроза на мятежников не подействовала.

— А у нас в заложниках два десятка «сундуков», их «кошелок» и сопливых киндеров, — закуривая, сообщил второй кавказец. Присев на крышку письменного стола, продолжил: — Всего полсотни, и если твои барбосы дернутся, то мы их всех, — ребро ладони прошлось по небритой шее. — А хочешь, мы и тебя, морпех, к нашим «сундукам» определим?

Давыдов изобразил на своем лице растерянность. Пожав плечами, тихо сказал:

— На что вы рассчитываете, ведь с острова вас никто не выпустит.

— Это еще как посмотреть, — зло выпалил кавказец, делая глубокую затяжку.

— То есть?

— Очень просто. Если вы не хотите массовой гибели заложников, то придется выполнять наши требования. А у нас всего одно требование — доставьте нам сюда иностранных журналистов. Вот под их прикрытием мы и эмигрируем в Страну восходящего солнца, а оттуда уже свалим в США.

После этого заявления Давыдову стало ясно, кто в этом формировании основной. Он криво усмехнулся.

— И что, даже денег не потребуете? Ну, скажем, пару миллионов бакинских?

— Нет, — отрицательно качнул головой кавказец, потом подмигнул майору и добавил: — Если мы потребуем «капусту», то мгновенно встанем в ряд с другими вымогателями-террористами, а так мы — жертвы существующего режима. И, соответствующе, имеем право просить политического убежища. И мы его получим, а имея голову на плечах, запросто можно срубить реальную башмалу.

— Это каким же образом? — спросил Денис и, как бы между прочим, посмотрел на настенные часы возле портрета президента. Прошло восемь минут, как он покинул расположение морпехов, через две минуты танкисты начнут действовать.

— А вот каким, — дыша перегаром, к Давыдову приблизился русак, поигрывая правой рукой длинной цепочкой с прикрепленной связкой ключей, — напишем книгу о зверствах в Российской армии, и американы нам за этот бестселлер отвалят огромную кучу бабок.

Теперь все встало на свои места, и, главное, разведчик понял, что в компании безбашенных отморозков делает интеллигентный мальчик в очках. Сутуловатый рыжий очкарик был мозгом мятежа. Именно он разработал стратегию и тактику бунта и вырабатывал форму поведения.

— Ты понял, майор, — русак резко дернул головой, пытаясь напугать морпеха.

— Понял. — Давыдов даже не повел бровью, только произнес: — Ты еще не видел зверств, щенок. — Правая рука разведчика, до этого висевшая вдоль тела, по кратчайшей траектории метнулась к штанам наглеца и, ухватив того за пах, сжала со всей силы. У солдата полезли глаза из орбит, от пронзительной боли распахнулся рот, но оттуда не вырвалось ни звука. Ударом локтя в грудь морпех швырнул его на кавказца с автоматом, сбивая с ног.

Два тела еще валились на пол, а Денис обернулся вокруг своей оси, высоко выбросив ногу. Сапог морпеха, подбитый стальными набойками, врезался в челюсть второму кавказцу, ломая кости лица и круша зубы, а заодно выбивая сознание.

Татарин, стоявший позади Давыдова, рванул из кобуры пистолет, но ребро ладони, обрушившееся на его плечо, с хрустом сухой ветки перебило ключицу, а следующий удар кулаком в солнечное сплетение погрузил его в глубокий нокаут.

До сих пор стоявший истуканом у окна рыжий очкарик, к большому удивлению Давыдова, проявил неплохую прыть, рванувшись кошкой к столу, на котором лежали автоматы. Но Денис его опередил.

Раскрытая ладонь разведчика врезалась в интеллигентный нос греческой формы, вминая его и ломая хрящи. Линзы очков блеснули в свете восходящего солнца, а их владелец, разбрасывая во все стороны кровавые сопли, взмахнул ногами и рухнул на спину.

Вооруженный сын гор отшвырнул безвольный куль сослуживца и попытался навести на Дениса автомат. Морпех ухватил за ствол ближайший к нему «Калашников» и как дубину обрушил приклад на голову джигита.

Все было закончено меньше, чем за минуту, ядро мятежа было подавлено самым жестоким образом. На возвращение в сознание уйдет несколько часов, а на восстановление частичной трудоспособности наверняка потребуется несколько месяцев. Но это уже не были проблемы Давыдова.

Его внимание привлек прибор мегафона, лежащий на подоконнике. Взяв его, майор вышел из штаба.

Встав на крыльце, Денис четко произнес в громкоговоритель:

— Граждане мятежники, сдавайте оружие. Суд учтет ваше добровольное разоружение.

Кто-то из не совсем пришедших в себя после жестокого похмелья солдат выкрикнул бранную фразу, сопровождавшуюся характерным жестом руки, но майор отреагировать не успел.

С грохотом вылетели створки ворот и на территорию части въехал плавающий танк, орудийная башня с грозным жужжанием дернулась, поведя длинным стволом, увенчанным громоздким набалдашником пламягасителя, в сторону собравшихся на плацу солдат, как фантастическое чудовище, выбирающее себе жертву.

С громким лязгом на асфальт упал первый автомат, за ним посыпались другие. Это напоминало киношную капитуляцию…

* * *

— Ну все, птички мои, что можно было дать за столь короткий отрезок времени, я вам дал, — сидя на углу допотопного письменного стола времен хрущевской оттепели, покачивая ногой, сладко пропел Владлен Зайкин, с удовлетворением глядя на творение рук своих в лице двух летчиц. — Конечно, до длинноногих пав с подиума вам далеко, но уже не серые воробьи, — капризно произнес стилист. — Настоящие синички. Пусть не особо яркие, но запоминающиеся. А это значит — женщины, притягивающие к себе взгляды, так сказать, женщины с изюминкой. Хотя… — Владлен на мгновение задумался, как будто из одного измерения перешел в другое, и рассмеялся: — Наш старшина роты говорил: «Женщина с изюминкой — это та, которую отымел на мешке с изюмом».

Шутка прозвучала немного грубовато в присутствии девушек, но имела вполне реальную основу. Она возвращала стилиста во времена открытой и чистой молодости, где не было грязи, склок, сплетен и интриг, где Владлен был самим собой. Внезапно он громко рассыпался мелким смешком, девушки старательно скрывали свои улыбки.

— Итак, девчата, занятия закончены, — внезапно прервав смех, хлопнул в ладоши стилист. — Теперь вы готовы к большому плаванию и демонстрации российского стяга.

— Сплошной пафос, — саркастически фыркнула шамаханская царица Серпень.