— Это личное дело. Мне надо сказать ей одну вещь. — Джесс хотел извиниться и признать ее правоту: нельзя было позволять Хэму играть с оружием. Тут ему пришло в голову, что перед отцом мальчика, наверное, тоже следовало извиниться. Он нахмурился. Что-то жизнь стала чересчур запутанной и сложной в последнее время. И вообще наемные стрелки прощения не просят, А уж тем более на людях.
Леви с сомнением оглядел его, но в конце концов принял решение.
— Она в своей комнате. Вот через эту дверь и прямо по коридору. Загляните сперва в кабинет: это в самом торце. Вторая дверь из кабинета ведет в спальню. Она вас услышит и скажет, можно ли вам войти.
— Спасибо.
Леви кивнул, бросив на Джесса предупреждающий взгляд. «Мне бы очень не хотелось идти за тобой, — говорил этот взгляд, — потому что ты наверняка меня убьешь. Но я пойду, если придется». Да, такой человек, безусловно, заслуживал уважения.
Пробираясь сквозь густеющую на глазах толпу азартных игроков и пьяниц, Джесс случайно толкнул одного из них, не заметив его закрытым повязкой глазом. До чего же ему надоела эта «заплатка»!
— Извините, я вас не видел.
Задетый вскинул руки и раз двадцать успел повторить: «Нет, это вы меня извините!», пятясь от него задом.
Неприметный проход, на который он раньше даже не обратил внимания, находился в углу за стойкой бара. Джесс вошел и сразу заметил открытую дверь слева от себя. Внутри полно ящиков, предметов мебели и всяких мелочей. Очевидно, что-то вроде складского помещения. Другая дверь по правую руку была закрыта. Скорее всего, за ней хранились запасы выпивки. Короткий коридор заканчивался еще одной закрытой дверью. Кабинет мисс Кэйди.
Джесс постучал. Никто не ответил. Он открыл дверь и всунул голову.
Кабинет? Эта каморка скорее напоминала стенной шкаф, притом не из самых просторных. Насколько он мог судить в темноте, тут помещался письменный стол со стулом, низенький конторский шкафчик, и все. Чья-то фотография в рамке на столе. Джесс поднял ее и поднес к полоске света, которая просачивалась из открытой двери. Какой-то симпатичный старикан с пухлыми щечками и окладистой седой бородой. Может, ее папаша? Если так, она на него ничуть не похожа.
Вдруг из-за последней двери, из-за той, что должна вести из кабинета к ней в спальню, раздался голос. Мужской голос.
— Дерьмо! — негромко выругался Джесс. У него заныло под ложечкой — совершенно незнакомое чувство, заставшее его врасплох. Мужчина в ее комнате. А ведь на дворе еще светло! Если она собирается и дальше продолжать в том же духе, могла бы по крайней мере дождаться темноты.
Он уже стал потихоньку поворачиваться, чтобы уйти, когда мужской голос внезапно пролаял какой-то отрывистый приказ. Джесс остановился в нерешительности. Послышался голос Кэйди, но слов он не разобрал. И вдруг раздался женский визг. «Ах ты, мерзавец! — четко расслышал Джесс. — Прекрати немедленно!»
Джесс одним прыжком пересек тесную комнатушку и с такой силой рванул дверь, что она распахнулась и хлопнула по стене со звуком, похожим на выстрел.
Спальня. Обои в полосочку, красный ковер, большая, манящая, отделанная бронзой кровать. Все эти несущественные детали запечатлелись у него в мозгу за миг до того, как его взгляд упал на Кэйди и двух мужчин.
Он их узнал. Клайд, тот, что отличался благоразумием, держал Кэйди сзади за локти, предоставив возможность Уоррену, гнусному недомерку, задиравшему Джесса этим утром, залезть за пазуху ее халата с пестрым пейслийским узором [13]. При этом Уоррен держался на расстоянии вытянутой руки, оттопырив зад, чтобы избежать удара по самому чувствительному месту, а голые ноги Кэйди тем временем работали, как крылья мельницы.
При его появлении все застыли.
— Та-ак, что мы тут имеем? — грозным шепотом, заставлявшим холодеть его самого, протянул Джесс. — А знаешь, чего я не переношу, Уоррен? Когда здоровые парни пристают к женщине.
Клайд разжал руки и отступил на шаг. Кэйди вырвалась, яростно поводя плечами, и поспешила запахнуть халат. Длинные пушистые волосы рассыпались по плечам, доставая чуть ли не до локтей. Ее душил гнев, но Джесс заметил, что она сильно напугана.
У него же не было времени осознать свой страх.
— Когда пристают к женщинам и бьют лошадей — вот две вещи, которых я не выношу. Я начинаю злиться. А знаете, что бывает, когда я злюсь?
— Это не твое дело, — расхрабрился кривоногий зловонный гнойник Уоррен.
Тут Кэйди пнула его по колену со всей силой, на какую была способна, не рискуя при этом сломать себе ногу.
— А-а-а! Вот сволочь! — Завопил он, схватившись за колено.
— Убирайся отсюда, Тэрли, и никогда не возвращайся!
Кулаки у нее были стиснуты, глаза сверкали. Казалось, она готова на все.
— Можете его не убивать, — бросила она Джессу. — Вообще-то мне все равно, но он этого не стоит. И Клайд тоже.
— Вашу амуницию я заберу, — зловеще прошептал Джесс. — Давайте ее сюда. Оба.
Тэрли, он же Уоррен, откинул в сторону полу куртки, демонстрируя свою пушку точно так же, как и утром.
— Мой револьвер ты не получишь. Но уж теперь, парень, считай, что ты сам напросился.
— Ошибаешься, я ничего не прошу. Я пристрелю тебя на месте. Сейчас ты жив, через пять секунд будешь мертв. Считаю до пяти. Раз.
Джесс и сам не понимал, каким образом такие слова свободно выходят у него изо рта, пока сердце замирает от страха. Боже милостивый, он рожден для этой жизни!
Протянув руку, он пробормотал:
— Рукояткой вперед.
Безобразная рожа Тэрли побагровела, но он подчинился, непрерывно изрыгая проклятья.
— Ш-ш-щ, — зашипел на него Джесс, и Уоррен замолчал. — Так, теперь ты.
Клайд отдал пушку, не пикнув. На комоде у Кэйди стоял аквариум с золотыми рыбками. Тэрли едва не раскололся пополам, когда до него дошло, что намеревается сделать Джесс. Он согнул колени и даже вскинул руки, словно собираясь прыгнуть. Но Джесс подзадорил его улыбкой, давая понять, что ждет только повода, одного неверного движения, и Тэрли струсил.
Плюх! Плюх! Три оранжевые рыбки в панике брызнули во все стороны. Пузырьки воздуха выплыли из стволов двух шестизарядных револьверов, подчинялись к поверхности и лопнули.
— А теперь убирайтесь. Только посмейте еще раз побеспокоить эту леди, и я вас убью. Не спеша. Вы меня понимаете?
Тэрли ощерился в бессильной ярости. Если бы взгляды могли убивать, Джесс уже валялся бы на полу бездыханным и Кэйди тоже. Но у Тэрли не хватило смелости даже выругаться на прощание. Он молча повернулся и вышел через заднюю дверь. Клайд поплелся за ним.
Кэйди никак не могла опомниться. «Он даже не вытащил свою пушку», — повторяла она про себя, судорожно стягивая на груди полы халата и глядя на Голта как на второе пришествие. Нет, в самом деле, Уоррен Тэрли был, конечно, продажным и злобным сукиным сыном, но его никак нельзя было назвать трусом. А Голт отобрал у него револьвер. Она скосила глаза на аквариум и успела заметить, как последний пузырек вырвался из дула и всплыл к поверхности. Моди, Грэйси и Сесил плавали вокруг, с любопытством тычась носами в непонятные предметы.