А значит, можно и поболтать, почему нет...
Я сунул в камеру свою руку:
— На, гляди. Довольна?
— Нет, Нагибин. Другую руку. Ту, которая у тебя в перчатке.
Я молча стащил перчатку и продемонстрировал Ладе вторую руку, ту, на которой у меня навечно отпечатался шрам в форме Крокодила.
— И...? — холодно поинтересовался я, копируя ледяной тон принцессы.
Ну ничего.
Я готов был сыграть в эти игры, я умел вести дела с барышнями.
Сейчас Лада пообижается чутка, потом доведем разговор до повышенных тонов, я при этом, разумеется, буду сохранять достоинство, как и положено джентльмену. Потом Лада расплачется, потом кульминация беседы, а потом я извинюсь, только один раз, опять же сохранив достоинство, а потом мы уже помиримся.
Беседовать с принцессами — это примерно как забавляться с ними в постели.
Тут нужны баланс выдержки и страсти, а самое главное — честь и еще красота словесных кружев.
Вот с моей другой женой Таей такое бы точняк не прокатило, Тая для этого слишком прямая и дерзкая, а моя третья жена Маша вообще бы меня сразу послала за такое...
Но с Ладой все должно быть проще, потому что у Лады над чувствами стоит воспитание и этикет, а еще она неопытна с мужчинами. Принцесса была настоящей принцессой, это давало мне возможность манипулировать девушкой.
Ну и кроме того — Лада не глупа, она понимает, что ссора со мной — это сейчас последнее, что ей нужно. Да Лада и никогда не поставит свои хотелки и обиды выше судеб Империи, не тот человек...
— Ты не рассказал мне про этот ожог, — холодно произнесла принцесса, — Ты скрыл его от меня. Почему я должна узнавать про это от герцога Кабаневича?
— Потому что герцог Кабаневич — сумасшедший ублюдок, жаждущий моей смерти, — процедил я в ответ, — Он считает меня Крокодилом и хочет меня убить, верно. Но я не думал, что моя жена способна купиться на такую туфту...
— Крокодил — чудовище, погибель магократии, — скороговоркой сказала Лада, а потом закусила губу.
Да она же сейчас расплачется...
— Душа моя, ты же знаешь, что я не такой...
— Не знаю! — чуть ли не выкрикнула Лада, — Я вообще уже ничего не знаю, Нагибин!
— Послушай, герцог Кабаневич — наш враг. Он всегда им был. Разве ты не помнишь, как мы сражались с Кабаневичем за мое поместье...
— Ага, Кабаневич наш враг, — перебила Лада, — И поэтому ты женился на его дочке?
Вот блин.
Впрочем, ожидаемо.
Но ответ на это у меня был заготовлен уже давно, я не был идиотом, я понимал, что герцог может сделать подобный ход и доложить принцессе о моем новом браке.
— Жена, это просто пропаганда. Гнусная ложь. Кабаневич ведет войну против нас...
— Нагибин, я видела!
А вот теперь Лада разрыдалась.
Лицо девушки исказилось, из черных глаз хлынули слезы, над принцессой даже бешено заметалась её золотая аура.
— Что ты видела? — осторожно спросил я.
— Ваше бракосочетание с Таей Кабаневич, в Риме, — сквозь слезы пробормотала принцесса, — Герцог снял его на скрытую камеру! И я звонила моим агентам в Ватикане, у канцлера там есть агенты, Нагибин... Они подтвердили твой брак с Таей!
— Гнусная ложь, — ответил я, напитав свой голос достоинством до уровня самого Императора Павла Вечного, а может и больше, — Ложь! Видео очевидно смонтировано, а все агенты в Ватикане уже наверняка ходят под Алёной Оборотнич, она же теперь Шеф Охранки...
— Не думаю, Саша. Я так не думаю, — слезы все еще текли по щекам Лады, но принцесса уже определенно взяла себя в руки, — Но даже если так... Как ты объяснишь вот это?
Изображение на экране моего смартфона метнулось...
Ну в принципе тоже ожидаемо.
Я на самом деле знал, что это произойдет. Рано или поздно.
Но по итогу это произошло в самый неподходящий момент, в какой только можно.
Я проявил слабость. Одна секунда моего гуманизма, один миг, когда у меня дрогнула рука, теперь будет стоить жизни всей Империи, если не всему миру...
На экране появилась Маша Головина.
Девушка выглядела бледной и уставшей. Её волосы были распущены, Маша была одета в какую-то серую тюремную робу — штаны и куртку, но без опознавательных знаков. Её шею сжимал кожаный ошейник, увешанный Замками Рюрика — амулетами, блокировавшими магию девушки.
Рот Маши был заклеен клейкой лентой, руки связаны за спиной.
Моя самая первая жена Маша Головина затравленно смотрела в камеру.
— Ясно, — выдохнул я, — Значит, к тебе пришла Алёна Оборотнич и притащила тебе Машу...
— Ты должен был убить её, Нагибин, — это было сказано спокойно, а вот дальше принцесса взорвалась и начала орать, — Ты обещал! Обещал мне! Обещал моей маме дриаде! Маша Головина пыталась убить моего брата Павла Павловича... И ты дал мне слово магократа казнить её! Своей рукой! И я тебе поверила. Бог мой! Я поверила, какой же дурой я была...
— Уж не знаю, что тебе наболтала Алёна Оборотнич — но она нам не друг, — перебил я, — И герцог Кабаневич тоже. Послушай, жена, это Кабаневич и пытался убить Павла Павловича руками Маши, если ты не забыла...
— Да плевала я на Кабаневичей! — заорала принцесса, бешено сверкая черными глазами, теперь камера смартфона снова была направлена на неё саму, — И на Алёну Оборотнич! Как ты не понимаешь, Нагибин, ты же предал меня... Предал меня лично! Нарушил слово магократа! Ты теперь больше вообще не АРИСТО, даже не человек, не мужчина...
— Жена, просто выслушай меня...
— Я тебе больше не жена!
— В Империи нет разводов...
— Ты уже женат на Маше, забыл? Она — твоя первая жена. И единственная законная. А двоеженство у нас запрещено! Ты предал меня, козёл. Предал, хотя я тебя искренне любила... Но теперь ты навечно мой враг, Нагибин. И враг Империи. Церемонию твоей коронации я тоже видела, муженёк. Герцог Кабаневич прислал мне её, он снял её скрытой камерой...
— Герцог Кабаневич умрет в ближайшие пару минут, — холодно заметил я.
Причем, заметил искреннее.
Я намеревался немедленно после нашей беседы с принцессой отправиться в центральный зал и уничтожить Кабаневича. И никакие Полётовы мне помешать на этот раз не смогут... Впрочем, Полётов мне теперь мешать и не будет.
Кабаневич не просто сдал