Читать интересную книгу Восхождение денег - Ниал Фергюсон

Семья опережала всех конкурентов – и сказочно богатела. Натан умер в 1836 году, когда его личное состояние достигло 0,62 % национального дохода страны. За три с лишним десятка лет, с 1818 по 1852 год, суммарный капитал пяти домов Ротшильдов (во Франкфурте, Лондоне, Неаполе, Париже и Вене) вырос более чем в пять раз, с 1,8 до 9,5 миллиона фунтов. Уже в 1825-м этот показатель превышал достижения “Братьев Беринг” и Банка Франции в девять раз. К 1899 году он увеличился до 41 миллиона и превысил совокупный капитал пятерки крупнейших в Германии акционерных банков. Со временем фирма все сильнее погружалась в управление международными активами ближайших родственников своих основателей и руководителей. С каждым новым поколением число родственников росло, и семейная целостность держалась на двух столпах: регулярно обновляемых соглашениях между пятью домами и не менее регулярных бракосочетаниях кузенов с кузинами и племянниц с дядями. С 1824 по 1877 год сыграли двадцать одну свадьбу с участием потомков отца Натана, Мейера Амшеля Ротшильда, и только в шести случаях хотя бы один новобрачный не принадлежал к дружному семейству. В эпоху, когда евреи часто отрекались от своей веры или вступали в смешанные браки, Ротшильды остались верны своим корням; их сплотила общая миссия “еврейской королевской фамилии”.

Старик Мейер Амшель непрестанно наставлял своих отпрысков: “Не можете сделать так, чтобы вас любили, – пусть хотя бы боятся”. Те предпочли второй вариант: у этих выскочек, оседлавших рынок облигаций, а с ним и весь мир финансов XIX столетия, было мало поклонников. Реакционеры правого толка причитали по поводу новых форм богатства, куда более прибыльных и ликвидных, чем поместья европейской аристократии. Уже упоминавшийся Генрих Гейне понимал глубину тех изменений в экономической жизни, что произошли благодаря Ротшильдам:

Система, основанная на ценных бумагах… освобождает человека: он селится там, где хочет жить; люди бросают работу и обеспечивают себя процентными выплатами по облигациям, и если эти люди решают собраться в одном месте, наши города расцветают – а облигации покорно следуют за людьми. Мы прекрасно знаем, чего можно ждать от мирного сосуществования столь разнообразно одаренных личностей, от удивительной концентрации интеллектуального и общественного влияния.

По мнению Гейне, Ротшильд заслужил право упоминаться наравне с Ришелье и Робеспьером в ряду “трех грозных палачей, обрекших старую аристократию на медленную смерть”. Ришелье лишил ее власти, Робеспьер обезглавил ее жалкие останки. Ротшильд же наделил европейское общество новой элитой, ведь он облек эту новую систему государственных обязательств верховной властью… и сообщил деньгам те привилегии, что прежде принадлежали земле. Так родилась новая аристократия, но фудамент ее вовсе не так надежен… деньги утекают быстрее, чем вода, а опереться на них не легче, чем на воздух32.

Левые радикалы выступали против новой силы, которая, по сути, контролировала государственные финансы, а с ними и всю политику. После удачного выпуска государственных облигаций Австрии, Пруссии и России Натан подвергся насмешкам как помощник “презренного союза” в деле защиты Европы от очагов политического либерализма33. В 1821 году он даже получил письмо с угрозой расправы за “связи с зарубежными странами и тем более за услуги правительству Австрии, пожелавшему расправиться со свободным духом Европы”34. А вот дневниковая запись историка либеральных взглядов Жюля Мишле за 1842 год: “Господину Ротшильду знакомы все князья и биржевые брокеры. Он досконально изучил их счета и может вести деловые переговоры, не сверяясь с книгами. Часто переговоры кончаются так:

“Назначение этого министра создаст на вашем счете задолженность”35. Ясное дело, еврейское происхождение Ротшильдов пришлось весьма кстати многочисленным антисемитам. Ротшильды не успели толком освоиться на американской земле, а губернатор Миссисипи уже уличал “барона Ротшильда” в том, что в “жилах его течет кровь Шейлока и Иуды, и он сочетает в себе лучшие качества своих соплеменников”. Позже популярный американский очеркист Харви по прозвищу Монета живописал банк Ротшильдов в образе гигантского черного осьминога, запустившего свои щупальца во все уголки земного шара36.

Казалось, будто Ротшильды вольны начинать и останавливать войны, и именно это вызывало наибольшее возмущение публики. В 1828 году князь Пюклер-Мускау говорил о Ротшильде, что без его “благословения ни одна сила в Европе не смеет начать войну”37. А уже в начале следующего столетия один писатель[21]вопрошал:

Неужели хоть кто-то всерьез думает, что в Европе начнется великая война, что хоть одна великая держава сможет выпустить новую порцию облигаций, если Ротшильды и их подельники будут против?38

Стоит признать: Ротшильды и вправду нуждались в войнах. Войны с Наполеоном принесли Натану крупнейшую сделку его жизни. В условиях вечного мира государствам было бы просто-напросто незачем занимать деньги. Не забывайте при этом, что с началом очередной войны появлялась вероятность финансовых и территориальных потерь, а значит, возрастал риск отказа выплат по уже выпущенным облигациям (как это произошло с Венецией в XVI веке) и снижались их курсы. К середине века Ротшильды из торговцев превратились в осмотрительных денежных управляющих, занятых главным образом своим собственным портфелем облигаций разных стран. Нажитые на войне миллионы были в большей безопасности в мирное время. Так, Ротшильды последовательно противились попыткам объединения итальянских и немецких земель в национальные государства. И по этой же причине они с опаской поглядывали на разворачивавшуюся в Америке братоубийственную бойню. Полвека назад Ротшильды встали на защиту интересов Британии – и поражение Франции стало делом нескольких лет. Исход Гражданской войны в США также зависел от их решения. На сей раз Ротшильды предпочли наблюдать за происходящим со стороны.

Юг идет на дно

В мае 1863 года генерал-майор Улисс Грант захватил столицу штата Миссисипи город Джексон, оттеснив войска южан под командованием генерал-лейтенанта Джона Пембертона к Виксбургу, что на берегу знаменитой реки. Начинался третий год страшной Гражданской войны. Солдаты Конфедерации отбили две атаки противника под аккомпанемент беспрерывных обстрелов с канонерок северного Союза, но сопротивляться длительной осаде уже не могли – помирали от голода. Наконец 4 июля, в День независимости США, Пембертон капитулировал. Штат перешел в руки северян, а Юг оказался разрезан надвое.

Сдача Виксбурга традиционно считается одним из важнейших поворотных моментов в ходе войны. И вновь история, как мы ее понимаем, противоречит истории финансовой, и вновь она вынуждена уступить. На деле ключевое событие произошло почти за год до того в двух сотнях миль вниз по течению Миссисипи, где река впадает в Мексиканский залив. В самом конце апреля 1862 года командующий силами фортов Джексон и Сент-Филипп Дэвид Фаррагут приказал своим солдатам захватить Новый Орлеан. И хотя дело решилось куда быстрее и с меньшими людскими потерями, чем в Виксбурге, последствия для Юга были по-настоящему катастрофическими.

Экономическая биография Конфедерации – чуть ли не самый богатый материал в американской истории для спекуляций на тему “а что, если бы?..”39. Южанам не хватило солдат и промышленной мощи, но денежные затруднения, конкретно – недостаток наличности, сыграли в их судьбе огромную роль. К началу войны практика централизованного налогообложения еще не была налажена, так что в спешке созданное казначейство Конфедерации для оснащения армии выпустило облигации и продало их местному населению – в два захода, на 15 и 100 миллионов долларов соответственно. Юг страны в те годы был наполнен множеством сравнительно мелких городов и самостоятельных фермерских хозяйств, не способных предложить большие объемы ликвидных средств. По возникшей впоследствии версии, отчаявшиеся конфедераты обратились к Ротшильдам в надежде, что с помощью великой династии финансистов Север будет повержен столь же убедительно, как Наполеон при Ватерлоо.

Эти подозрения не были беспочвенны. Представитель Ротшильдов в Нью-Йорке Огаст Бельмонт с ужасом наблюдал, как Америка погружалась в пучину Гражданской войны. Председатель национального комитета Демократической партии, он был главным сторонником Стивена Дугласа, соперника Авраама Линкольна на президентских выборах 1860 года. Бельмонт неустанно критиковал Линкольна за “разрушительную политику изъятий и принудительного освобождения”40. Да и третий сын Якова Соломон де Ротшильд в письмах домой незадолго до начала войны признавался в симпатиях к Югу41. Наблюдатели на Севере трубили тревогу: Ротшильды решили поддержать южан! “Бельмонт, Ротшильды и все их племя… начали скупать облигации конфедератов”, – стращала своих читателей газета Chicago Tribune в 1864 году. Один союзник Линкольна так вообще был убежден, что “евреи, Джефф Дэвис [президент Конфедерации] и дьявол” – несвятая троица, объединившаяся для победы над Севером42. Да и сам Бельмонт во время своего визита в Лондон в 1863 году уверял Лионеля де Ротшильда, что “с Севером скоро будет покончено”. (Злая ирония судьбы и подарок любителям конспирологии одновременно: чтобы заручиться ее поддержкой, в Британию направился министр иностранных дел Конфедерации, еврей по имени Иуда Беньямин.)