Читать интересную книгу Охота на Быкова. Расследование Эдуарда Лимонова - Эдуард Лимонов

Выше по течению Енисея выбирали место для строительства Саянского алюминиевого, на Ангаре искали и нашли место для БрАЗа — Братского алюминиевого завода. Ни о каких Быковых, Дерипасках и Черных и об алюминиевых войнах люди в тяжёлых длинных пальто не могли помыслить и в страшных липких снах.

В 1956 году генеральный подрядчик «Красноярскалюминий» начал строить КрАЗ. В первый год строительство вёл трест № 124. В 1956-м в трест приехали первые комсомольцы и молодёжь по путёвкам комсомола. Многие из них были из Москвы и из Ленинграда. В 1959 году КрАЗ был объявлен ударной комсомольской стройкой. В 1960-м над строительством завода взяли шефство пограничные войска. 16 марта 1960 года приехали первые пограничники, после дембеля изъявившие желание работать на строительстве алюминиевого завода. (Сейчас бывшие зелёные фуражки приезжают бухать до посинения в Парк имени Горького и на Арбат в Москве. Тогда они занялись благородным делом. На месте руководства ФПС я бы потребовал свою долю прибыли от акционеров КрАЗа — на нужды погранвойск.) Трест № 124 вёл и работы по строительству жилья в посёлке Индустриальный. Построили магазин, аптеку, детский сад, кинотеатр «Пограничник».

Первый металл завод выдал в 1964 году, когда был пущен корпус № 4 с электролитейной. А последний корпус № 23 (электролиза) был введён в эксплуатацию в 1982 году. В отдельные годы на заводе вводилось по два корпуса. Существует фотоснимок, где работяга в каске, довольный, выжал над головой слиток алюминия с выбитым на нём: КрАЗ.

* * *

Справка:

Красноярский алюминиевый завод. 23 корпуса — 12 тысяч рабочих. Гигант индустрии. На окраине Красноярска производит алюминиевые чушки. Потребляет ежегодно 14 миллиардов киловатт/часов электроэнергии. Городу среднего размера этого количества электричества хватило бы на 10 лет жизни. КрАЗ перечисляет ежемесячно в Красноярскэнерго (посредническая организация между Красноярской ГЭС и КрАЗом) — 280 миллионов рублей!

В 1997 году КрАЗ произвёл 27 % всего российского алюминия — 792 тысячи тонн за год! В 1998-м — 802 тысячи тонн. В 1999-м — 836,5 тысяч тонн.

«Завод является крупнейшим в крае налогоплательщиком и при этом не имеет задолженностей, рассчитывается по налогам вовремя и живыми деньгами. Краевой бюджет за 9 месяцев 1998 года получил 275,5 миллиона рублей», — сообщил «Сегодняшней газете» гендиректор КрАЗа Алексей Баранцев в ноябре 1998 года.

Андрей Григорьев:

«Средняя зарплата рабочего на КрАЗе до кризиса была 3.500 рублей. Высококвалифицированные рабочие получали и 5, и 6 тысяч. Сейчас они получают 12 тысяч. Пресс-секретарь Чечкин — тысяч 30. До 1999 года членство в совете директоров было общественным, директора не получали зарплату. В 96 и 97 годах по решениям собрания акционеров по итогам года члены совета директоров получили премию в 15 миллионов рублей (неденоминированными деньгами). Совет директоров отказался от премий. Этим подчёркивалось, что совет работает для завода. Ни Быков, ни Дружинин не получали зарплату на заводе никогда, у них был свой бизнес у каждого. Прибыль в 97 году была хороша, но все акционеры отказались от прибыли и оставили её на развитие завода.

Месячный фонд зарплаты на КрАЗе до августа 98 года составлял около 5 миллионов долларов».

Журнал «Профиль», 27 марта 2000 года:

«На каждый вырученный от экспорта алюминия рубль (по оценкам экспертов некоммерческого партнёрства „Алюминий“) прибыль может доходить до 40–50 копеек. Принимая во внимание нынешние мировые цены на алюминий (на март 2000 года — цена была 1.500 USD за тонну), с каждой поставленной за рубеж тонны металла владельцы заводов получают доход 600–700 USD. Правда, официально чистая прибыль отрасли за 1999 год составила 5,902 миллиарда рублей, или 240 миллионов USD. Это связано с тем, что все российские алюминиевые заводы вплоть до нынешнего года работали в режиме толлинга и не являлись владельцами ни сырья, ни производимых из него чушек. Собственно и получали они лишь плату за переработку глинозёма в первичный алюминий. (Около 400–500 USD за тонну). Основная же прибыль оседала в оффшорных компаниях, близких к акционерам алюминиевых заводов. Ее размеры могут достигать 1,5–1,875 миллиардов долларов в год для всей алюминиевой промышленности РФ».

Доля КрАЗа в этой сумме — как уже было сказано — 27 %.

Всеволод Николаевич Севастьянов, депутат ЗС от КПРФ, профессор:

«Следует не забывать, что у нас всё ещё самая дешёвая электроэнергия в мире. На тонну выплавленного алюминия мы тратим 12 центов. А зарубежные конкуренты — 70 центов. Поэтому Абрамович, продавая алюминий на лондонской бирже, имеет куда больше денег, чем его зарубежные коллеги. Нужно бы по совести отобрать эти 58 центов с тонны у Абрамовича. И отдать нашему краю. Ведь это мы дышим отходами производства электроэнергии. Березовская ГРЭС по проекту должна была каждую секунду выпускать в трубы 400 г серы и 11 кг золы».

* * *

Можно лишь гадать о том, был бы нам известен сейчас Анатолий Петрович Быков, если бы судьба не связала его с Красноярским алюминиевым заводом. Гадать не станем. Обратимся к фактам. Обратимся опять к свидетельствам очевидцев.

Андрей Григорьев:

«Быкова привёл Дружинин как партнёра по разливу подсолнечного масла. Масло тогда было дефицит. Помещение снимали на КрАЗе. Когда началась приватизация КрАЗа в 93–94 годах, к КрАЗу проявили внимание братья Черные. Один из братьев, кажется, Михаил, приехал сюда, и Быкова с ним свели через высшее руководство КрАЗа. Черной объяснил Быкову, что алюминий — это выгодно. До этого Быков занимался только торговлей. Встречи, наверное, были не один раз. Быков с Дружининым решили, что надо покупать акции. Просто у проходной стояли машины с надписью „Покупаем акции!“. Скупали акции партнёрам Быкову и Дружинину. Работяги охотно за живые деньги отдавали. Через некоторое время стали иметь по 10 % акций, а по Уставу КрАЗа любой владелец 10 % акций может стать членом совета директоров. И его обязаны принять. И Дружинин, и Быков вошли в состав совета директоров. В 94-м или 95 году. Должность неоплачиваемая. Для солидности. Тогда же из рабочего 9-этажного общежития выселили всех и сделали гостиницу „Яхонт“. Назвали её „Дом иностранного специалиста“. И там у Дружинина и Быкова были офисы. На разных этажах. Совет директоров собирался в Бизнесцентре, в „Яхонте“ на 2-м этаже. На самом заводе только кабинет гендиректора находился: на 3-м этаже, в помещении заводоуправления. И он приезжал оттуда в „Яхонт“ на Совет».

Анатолий Быков, в интервью «Коммерсанту», на вопрос «Как вы появились на КрАЗе?»:

«Я пришёл при помощи уже известных братьев Черных. Это было ещё в 1991 году. У нас были общие знакомые. Они мне многое рассказали про алюминий. И мне стало интересно».

Остановимся, чтобы объяснить, кто такие братья Черные. Потому что отныне они будут встречаться всё чаще и чаще.

«Профиль», 27 марта 2000 года:

«Первым крупным игроком на российском алюминиевом рынке стала британская трейдерская компания Trans World Group (TWG), интересы которой в России представляли братья Лев и Михаил Черные.

Эта компания умело воспользовалась слабостью нашей алюминиевой отрасли — традиционным дефицитом глинозёма (сырье для производства алюминия), который заводы испытывали ещё с советских времён. Отечественные поставщики глинозёма обеспечивали лишь 60 % потребностей отрасли. Остальное Союз закупал в Гвинее, Югославии, Австралии и других странах. После финансовых реформ, которые обернулись для российских алюминщиков элементарной потерей оборотных средств, а также после распада СССР, когда самые мощные глинозёмные комбинаты — Павлодарский (Казахстан) и Николаевский (Украина) оказались за границей, алюминиевые предприятия оказались без сырья и денег, что могло привести к параличу всей отрасли.

Тут-то и появилась TWG. Она внедрила технологию толлинга, избавив таким образом директоров заводов от необходимости искать сырье и рынки сбыта для своей продукции. И к середине 90-х скупила солидные пакеты акций крупнейших алюминиевых заводов — Братского (БрАЗ), Красноярского (КрАЗ) и Саянского (СаАЗ). А кроме того, взяла под свой контроль финансовые потоки Новокузнецкого (НкАЗ) и Богословского алюминиевых заводов. Так под контролем TWG оказалось 73 % производства „крылатого металла“ в России. Это был первый этап постсоветского передела собственности в алюминиевой отрасли. (Напомним, 80 % производимого нами металла уходит на экспорт. Естественно, один из самых прибыльных видов бизнеса не может оставаться вне поля зрения деловой, политической, и криминальной элиты.) Однако пик могущества TWG, пришедшийся на конец 1996 года, стал и началом её заката. Топ-менеджеры заводов хотели самостоятельности. Их не устраивало, что все финансовые, сырьевые и товарные потоки предприятий жёстко контролируются TWG. К тому же из властных структур ушли и высокие покровители TWG, например, первый вице-премьер Олег Сосковец. Ну и наконец, в стане самих „завоевателей“ наметился раскол. Из общего бизнеса ушёл Михаил Черной…»