Помню, как Маяковский, когда ему бывало не по себе, угрюмо повторял четверостишие Вийона:
Я — Франсуа, чему не рад,Увы, ждет смерть злодея,И сколько весит этот зад,Узнает скоро шея.
Я сказал, что Вийон — самый французский поэт Франции. Его стихи — ключ ко многим душевным тайнам этой страны.
Смеюсь сквозь слезы и тружусь, играя.Куда бы ни пошел, везде мой дом,Чужбина мне — страна моя родная.Я знаю все, я ничего не знаю…
Часто вспоминал я эти строки, и читая современных поэтов Франции, и беседуя с парижскими рабочими, и глядя на поля близ Луары, то широкой, то обмелевшей, на поля необозримые и вместе с тем сжатые, может быть, деревьями, а может быть, невидимым присутствием людей, поля, в одно и то же время светлые и удивительно печальные. Французы улыбаются порой, когда им совсем не весело, они становятся грустными в минуты большой радости.
Вийон в своей «Балладе истин наизнанку» не только предвосхитил и печальных шутников галантного века, и «проклятых поэтов» прошлого столетия, в его стихах то сочетание скепсиса и восхищения, которое можно увидеть на каждой странице французской книги, в каждом словце старого парижского эпикурейца, как и в стыдливой усмешке подростка из деревушки Турени или Анжу. Стихи Вийона помогают глубже понять Францию, и за это, как за многое другое, я их любил и люблю.
Отрывки из «Большого завещания» и баллады Франсуа Вийона
БАЛЛАДА ПОЭТИЧЕСКОГО СОСТЯЗАНИЯ В БЛУА
От жажды умираю над ручьем.Смеюсь сквозь слезы и тружусь, играя.Куда бы ни пошел, везде мой дом,Чужбина мне — страна моя родная.Я знаю все, я ничего не знаю.Мне из людей всего понятней тот,Кто лебедицу вороном зовет.Я сомневаюсь в явном, верю чуду.Нагой, как червь, пышней я всех господ.Я всеми принят, изгнан отовсюду.
Я скуп и расточителен во всем.Я жду и ничего не ожидаю.Я нищ, и я кичусь своим добром.Трещит мороз — я вижу розы мая.Долина слез мне радостнее рая.Зажгут костер — и дрожь меня берет,Мне сердце отогреет только лед.Запомню шутку я и вдруг забуду,Кому презренье, а кому почет.Я всеми принят, изгнан отовсюду.
Не вижу я, кто бродит под окном,Но звезды в небе ясно различаю.Я ночью бодр, а сплю я только днем.Я по земле с опаскою ступаю,Не вехам, а туману доверяю.Глухой меня услышит и поймет.Я знаю, что полыни горше мед.Но как понять, где правда, где причуда?А сколько истин? Потерял им счет.
Я всеми принят, изгнан отовсюду.Не знаю, что длиннее — час иль год,Ручей иль море переходят вброд?Из рая я уйду, в аду побуду.Отчаянье мне веру придает.Я всеми принят, изгнан отовсюду.
ИЗ «БОЛЬШОГО ЗАВЕЩАНИЯ»
Я знаю, что вельможа и бродяга,Святой отец и пьяница-поэт,Безумец и мудрец, познавший благоИ вечной истины спокойный свет,И щеголь, что как кукла разодет,И дамы — нет красивее, поверьте,Будь в ценных жемчугах они иль нет,Никто из них не скроется от смерти.
Будь то Парис иль нежная Елена,Но каждый, как положено, умрет.Дыханье ослабеет, вспухнут вены,И желчь, разлившись, к сердцу потечет,И выступит невыносимый пот.Жена уйдет, и брат родимый бросит,Никто не выручит, никто не отведетКосы, которая, не глядя, косит.
Скосила — и лежат белее мела,Нос длинный заострился, как игла,Распухла шея, и размякло тело.Красавица, нежна, чиста, светла,Ты в холе и довольстве век жила,Скажи, таков ли твой ужасный жребий —Кормить собой червей, истлеть дотла?— Да, иль живой уйти, растаять в небе.
БАЛЛАДА И МОЛИТВА
Ты много потрудился, Ной,Лозу нас научил сажать,При сыновьях лежал хмельной.А Лот, отведав кружек пять,Не мог понять, где дочь, где мать.В раю вам скучно без угара,Так надо вам похлопотатьЗа душу стряпчего Котара.
Он пил, и редко по одной,Ведь этот стряпчий вам под стать,Он в холод пил, и пил он в зной,Он пил, чтоб лечь, он пил, чтоб встать,То в яму скок, то под кровать.О, только вы ему под пару,Словечко надо вам сказатьЗа душу стряпчего Котара.
Вот он стоит передо мной,И синяков не сосчитать,У вас за голубой стенойНебось вода и тишь да гладь,Так надо стряпчего позвать,Он вам поддаст немного жара,Уж постарайтесь постоятьЗа душу стряпчего Котара.
Его на небо надо взять,И там, по памяти по старой,С ним вместе бочку опростатьЗа душу стряпчего Котара.
ИЗ ЖАЛОБ ПРЕКРАСНОЙ ОРУЖЕЙНИЦЫ
Где крепкие, тугие груди?Где плеч атлас? Где губ бальзам?Соседи и чужие людиЗа мной бежали по пятам,Меня искали по следам.Где глаз манящих поволока?Где тело, чтимое как храм,Куда приходят издалёка?
Гляжу в тоске — на что похожа?Как шило нос, беззубый рот,Растрескалась, повисла кожа,Свисают груди на живот.Взгляд слезной мутью отдает,Вот клок волос растет из уха.Самой смешно — смерть у ворот,А ты все с зеркалом, старуха.
На корточках усевшись, дуры,Старухи все, в вечерний часМы раскудахчемся, как куры,Одни, никто не видит нас,Все хвастаем, в который раз,Когда, кого и как прельстила.А огонек давно погас —До ночи масла не хватило.
БАЛЛАДА ПРЕКРАСНОЙ ОРУЖЕЙНИЦЫ ДЕВУШКАМ ЛЕГКОГО ПОВЕДЕНИЯ
Швея Мари, в твои годаЯ тоже обольщала всех.Куда старухе? Никуда.А у тебя такой успех.Тащи ты и хрыча, и шкета,Тащи блондина и брюнета,Тащи и этого, и тех.Ведь быстро песенка допета,Ты будешь как пустой орех,Как эта стертая монета.
Колбасница, ты хоть куда,Колбасный цех, сапожный цехБеги туда, беги сюда,Чтоб сразу всех и без помех!Но не зевай, покуда лето,Никем старуха не согрета,Ни ласки ей и ни утех,Она лежит одна, отпета,Как без вина прокисший мех,Как эта стертая монета.
Ты, булочница, молода,Ты говоришь — тебе не спех,А прозеваешь — и тогдаУж ни прорух, и ни прорех,И ни подарков, ни букета,Ни ночи жаркой, ни рассвета,Ни поцелуев, ни потех,И ни привета, ни ответа,А позовешь — так смех и грех,Как эта стертая монета.
Девчонки, мне теперь не смех,Старуха даром разодета,Она как прошлогодний снег,Как эта стертая монета.
БАЛЛАДА, В КОТОРОЙ ВИЙОН ПРОСИТ У ВСЕХ ПОЩАДЫ
У солдата в медной каске,У монаха и у вора,У бродячего танцора,Что от Троицы до ПасхиВсем показывает пляски,У лихого горлодера,Что рассказывает сказки,У любой бесстыжей маскиШутовского маскарада —Я у всех прошу пощады.
У девиц, что без опаски,Без оттяжки, без зазораПод мостом иль у забораПотупляют сразу глазки,Раздают прохожим ласки,У любого живодера,Что свежует по указке, —Я у всех прошу пощады.
Но доносчиков не надо,Не у них прошу пощады.Их проучат очень скоро —Без другого разговораДля показки, для острастки,Топором, чтоб знали, гады,Чтобы люди были рады,Топором и без огласки.Я у всех прошу пощады.
ИЗ «БОЛЬШОГО ЗАВЕЩАНИЯ»
Я душу смутную мою,Мою тоску, мою тревогуПо завещанию даюОтныне и навеки БогуИ призываю на подмогуВсех ангелов — они придут,Сквозь облака найдут дорогуИ душу Богу отнесут.
Засим земле, что наша мать,Что нас кормила и терпела,Прошу навеки передатьМое измученное тело,Оно не слишком раздобрело,В нем черви жира не найдут,Но так судьба нам всем велела,И в землю все с земли придут.
ПОСЛАНИЕ К ДРУЗЬЯМ