пила все эти таблетки после нервного срыва? Тогда ее дикая затея с охотой за сокровищами вполне объяснима. А что, если я ошибалась и она действительно попала в беду? А что, если у нее были те же отчаянные мысли, что сейчас у Росса? А что, если она уже…
Поспешно вскакиваю, сдираю с себя футболку и включаю душ. Обжигающе горячая вода бьет по телу, по голове, пока не затмевает все остальные ощущения.
Наконец выхожу из душа, вытираюсь насухо, набрасываю одежду, поднимаю с пола страничку из дневника сестры и начинаю читать.
30 ноября 1996 = 10 + 1/2 (через месяц!)
Кэт со мной не разговаривает но мне плевать. Я не виновата. Мама говорит что даже ПИРАТЫ должны соблюдать ПРАВИЛА. Мы можем вручать кому-то ЧЕРНУЮ МЕТКУ если хотим. В любом случае это была идея / вина Росса. Он сказал что будет весело и так и было пока Кэт не начала плакать. Я пыталась его остановить. Мне так плохо что я помогла ей хотя и НЕ должна. Я использовала наш ТАЙНЫЙ ПИРАТСКИЙ ШИФР который полагается использовать только в ЧРЕЗВЫЧАЙНЫХ СИТУАЦИЯХ. Здесь его писать не буду на всякийслучай – знаю что тебе интересно но обломись!!! Его знаем только я и Кэт и так будит всегда! Но ей наплевать и она даже спасибо не сказала!!! Она просто ПЛАКАЛА!!!
Думаю она бесится потомучта Росс сказал что мой портрет ПАПЫ – ВИЛИКОЛЕПЕН. Она всегда ривнует и потом делает вид что нет. Она бесится потомучта знает Росс любит меня больше чем ее хотя с мы ней выглядим одинаково.
Иногда Я НЕНАВИЖУ КЭТ!
Вспоминаю портрет пиратского капитана Моргана, прикрепленный липкой лентой к южной стене Зеркальной страны. Эл дотошно расспрашивала маму, как он выглядел, заставляя ее повторять снова и снова. Когда-то капитан Морган был уважаемым человеком, много лет работал на правительство, а потом покинул нас ради жизни в море.
Неужели я и правда верила в то, что наш отец – король пиратов? Да, еще как верила. Зеркальную страну придумала мама, а мы с Эл вдохнули в нее жизнь. Мы так им гордились! «Это наш отец, – сообщила Эл Россу в тот же день, когда он впервые залез к нам через окно-люк. – Его зовут капитан Генри. Однажды он за нами вернется и заберет к себе на Остров». Нашу непоколебимую веру не могло пошатнуть ничто. Мы верили безоговорочно, хотя и ошибались.
Религиозностью наша семья не отличалась. Дедушка язвительно высмеивал всякого, кто пытался строить из себя святошу. Тем не менее мы с Эл молились каждый вечер, стоя на коленях перед кроватью. Своего рода противоядие всему темному, что таилось в Зеркальной стране, наша страховка на всякий пожарный. Мы очень старались: сначала спрашивали у Бога, как он поживает, как прошел его день, потом просили благословить нас, маму с дедушкой, а позже и Росса. Мы не осмеливались упоминать ни пиратов, ни клоунов, ни индейцев, ни ковбоев. Разные миры, думали мы, лучше не смешивать.
Однажды утром Эл проснулась и объявила: «Бога нет! Тратить время на молитвы ни к чему! – Кончик ее носа покраснел, в глазах сверкала яростная мамина решимость. – Все равно ведь ты в него не веришь».
По большей части она была права, но мне нравился сам ритуал: стоять на коленях рядом друг с другом и знать, что мы – единственные во всем доме, кто ночь за ночью, неделя за неделей прилежно молится и накапливает у Бога кредит доверия. Когда-то я отличалась весьма истовой добродетельностью.
К тому времени Эл с Россом уже давно объединились против меня. Я бесилась, грустила. По ночам часами лежала без сна, пытаясь что-нибудь придумать – все равно что, лишь бы Эл разобиделась, ужаснулась, обратила на меня внимание…
«Нет уж, – заявила я. – Не стану я делать так, как хочешь ты».
Эл быстренько свела со мной счеты. В течение недели сестра настроила против меня всех наших. Дедушке наябедничала, что я молюсь несуществующему Богу, маме – что я специально злю дедушку, а остальные (пожалуй, кроме Мышки, которая цеплялась за свой нейтралитет, как за спасательный плот) и так давно перешли на сторону Эл. Даже клоуны…
Я ушла в глухую оборону. Храбрости мне хватало редко, зато упрямства было хоть отбавляй. В данном случае это лишь усугубило наш конфликт и привело к тому, что меня вызвали для переговоров на борт «Сатисфакции». В тот день Ведьма сидела за столом на кухне, а мама мешала что-то в кастрюле на плите. Когда я спустилась по лестнице, Ведьма выскочила в коридор, ткнула мне в грудь длинным костлявым пальцем и зыркнула прищуренными глазками. Ее жесткие черные волосы вились на голове кольцами, как змеи.
– Ты что творишь, хулиганка? – Ноздри ее яростно трепетали, как у быка.
Я молча обогнула основание лестницы и нырнула за черную занавеску. В Зеркальную страну я спускалась с тяжелым сердцем: окрик Ведьмы казался мне очень дурным предзнаменованием.
Эл с Россом восседали, скрестив ноги, в капитанской каюте. На корме стояли Энни, Мышка, Белла и Старик Джо Джонсон, бармен салуна Трехпалого Джо. Представителем клоунов, к моему ужасу, был не Дики Грок, а Пого. Он сидел на корточках рядом с кормовым фонарем, свесив между ног длинные пальцы в белых перчатках, и ухмылялся.
«Мы устроили эти переговоры, чтобы дать старпому возможность взять обратно свои слова насчет Бога или ответить за содеянное, – объявила Эл. – Твое решение, старпом?»
«Ни за что!»
«Просто скажи, что берешь свои слова обратно».
«Нет».
Эл тяжело вздохнула.
«Придется голосовать. Энни?»
«Наказать!» – Энни встряхнула рыжими волосами и оскалилась. От ее рыка я побледнела.
«Наказать, – печально проговорила Белла, вертя в руке золотую ленточку. – Прости, Кэт, но ты не можешь верить и в нас, и в Бога; тебе нужно выбрать что-то одно».
Старик Джо проголосовал так же, хотя явно сожалел о своем решении. В недавней перестрелке в Бумтауне он потерял дочь моих лет. Пого долго хихикал, потом выкрикнул в рупор: «Наказа-а-ать!» У себя в кафе клоуны держатся тише воды ниже травы, но только не в Зеркальной стране.
«Командир абордажной команды, твое слово».
Росса пускали на «Сатисфакцию» лишь днем, поэтому вряд ли стоило давать ему в переговорах такое же право голоса, как и всем остальным. Он посмотрел на меня и с ухмылкой проговорил: «Наказать».
Я сверлила его взглядом, пока не стерла усмешку с лица. Он покраснел и отвернулся, и мне стало так больно, что я почти забыла про страх.
«Мышка?»
Мышка покосилась на Эл с Россом.
«Простить», – прошептала она.
«Вот так сюрприз, – заметила Эл. – Ну что ж, старпом, придется тебя наказать».
Глаза ее подозрительно сверкнули, и меня обдало холодом: я поняла, что ей тоже страшно.
«Что вы со мной сделаете?»
Эл подошла ко мне, пряча руку за спиной, вытянула ее вперед и разжала кулак. При виде кусочка черной