положил трубку. У кого-то опасные, но интересные дела, а кому-то безобидных старушек опрашивать. Я сел в машину. Как всегда, у меня возникла мысль, что пора бы заехать на автомойку, помыть машину, особенно салон, но я откинул ее на потом – не время – и поехал. Солнце еще не село. Может быть, еще успею домой попасть дотемна, если старушка окажется сговорчивой.
Санек был прав: нужный мне дом оказался всего лишь на расстоянии одного проулка. Я потратил больше времени на то, чтобы найти место для парковки, чем на саму поездку, зато припарковал машину в тени под деревом, а не на солнцепёке. Накинул на себя китель: раз уж идти по форме, так по полной. Хотя в рубашке с коротким рукавом было гораздо комфортнее, учитывая, что термометр показывал плюс тридцать пять.
Не успел я закрыть машину, как мне опять позвонили, на этот раз жена. Вечно Катя звонит не вовремя. Сто раз ей говорил не звонить без особой необходимости.
Я взял трубку.
– Катя, я сейчас занят, – ответил я почти машинально.
Я уже собирался захлопнуть дверцу и положить трубку, но рука так и осталась лежать на ручке, потому что ответила мне вовсе не жена.
– Олег Геннадьевич? – раздался из трубки хриплый мужской голос.
– Где Катя? – спросил я.
Секундное молчание показалось мне вечностью.
– Где моя жена? – спросил я уже громче.
– Успокойтесь, – ласково сказали мне. – Ваша жена неподалеку. Кстати, у вас очаровательная дочь, красавица. Вся в маму.
Несмотря на комплименты, начало этого разговора мне совсем не нравилось.
– Дайте трубку моей жене, – потребовал я.
Терзаемый мрачными предчувствиями, я включил диктофон.
– Ваша жена несколько занята.
Я чувствовал, что он ухмыляется там, на другой стороне связи. А сам судорожно думал, что делать.
– Она играет с ребенком. Пока.
Это «пока» мне совсем не нравилось. Я сел обратно в машину. На часах было семнадцать тридцать пять.
– Кто вы?
– Всего лишь посредник, которого попросили кое-что передать.
Он был совершенно спокоен, но именно его спокойствие выбивало меня из колеи. Он знал, кем я работал, и нисколечко не боялся.
– И для этого так обязательно использовать телефон моей жены?
– Он выпал из сумки, а я лишь поднял и собираюсь передать его хозяйке.
Карманник, очередной карманник. Быть может, один из тех, кого я когда-то поймал.
– Ничего такого, что требует аудиозаписи, Олег.
Все-таки не карманник.
Нужно было тянуть время, нужно было побыстрее добраться к семье. Среди детских криков я узнал голос дочери: «Мама! Быстрее, быстрее!» Они точно были на детской площадке.
– И что же вас такое просили передать?
– Перестаньте копаться в этом деле, Олег. Вы же не хотите, чтобы пропали ваши собственные жена и дочь.
– Вы мне угрожаете?! – Я думал лишь об одном: лишь бы успеть. На какую площадку Катя могла после садика повести нашу малышку? Либо рядом с домом, либо с садом – одно из двух. Вот только между ними было приличное расстояние. На какую же?!
– Какие угрозы? – притворно возмутился он. – Я лишь даю совет.
Надо было ехать быстрее, свернуть в проулок, я вполне мог успеть. Только бы не ошибиться в выборе.
– Не говорите о взломе. Не говорите никому о взломе, иначе с вами свяжутся уже совсем другие люди. И поверьте, разговор будет не таким приятным. Вам, думаю, будет не понравится разговаривать под крики своей жены?
– Я найду вас, – прорычал я. Оставалось совсем немного, несколько поворотов. Я успею.
– Глупо, Олег. – Я чувствовал, как мой собеседник качает головой, хоть и не видел его. – Очень глупо. Тебе, наверное, на работе не объясняли, что есть дела, в которые лучше не вмешиваться, если не хочешь найти кого-нибудь из близких с перерезанным горлом?
Наконец я добрался до площадки. Я бросил машину возле дороги, даже не задумываясь о парковке и каких-то правилах. До площадки я бежал. Там было полно людей: малышей, лепящих в песочнице куличики, ребят постарше, с визгом спускающихся с горки или качающихся на качелях, мам, что-то обсуждающих друг с другом. Вот только моей семьи среди них не было. Я ошибся. Я приехал не на ту площадку.
В трубке я отчетливо слышал заливистый смех дочери и голос жены, приговаривающей: «Догоню, догоню, поймаю». Так близко. Очевидно, мой собеседник стоял от них неподалеку.
– Итак, ваше решение, Олег? Больше звонков не будет. По крайней мере, таких.
Я смотрел, как один из малышей в забавном веселом песочнике со слоником тянул папу за руку к качелям. Он явно только-только научился ходить, ноги заплетались, но уже крепко держал взрослого за руку.
Когда-то давно, на стажировке, нам рассказывали, что делать, если нам угрожают, учили приемам самообороны, стрельбе. И тогда мы были полностью уверены, будто знаем, что делать, ведь на каждый случай была инструкция. По крайней мере, мы в это верили.
Малыш перевел взгляд с качелей на меня, на странного, с его точки зрения, дяденьку в черной форме, неизвестно что забывшего здесь. У него были карие глаза, такие же, как у моей дочери.
– Я согласен.
Чего не сделаешь ради родного ребенка.
– Так будет лучше для всех.
Связь оборвалась. Я провел рукой по лицу, стряхивая пот со лба. Сердце бешено стучало в груди, будто я пробежал несколько километров, я никак не мог отдышаться. Нужно было успокоиться, а еще лучше – увидеть жену и дочь. Я побрел обратно к машине, как вновь зазвонил телефон.
Я поднес трубку к уху.
– Привет, милый! Представляешь, я телефон чуть не потеряла на детской площадке. Хорошо, что мужчина заметил, отдал. Мир не без добрых людей.
– Хорошо, – ответил я машинально и через несколько мгновений спросил:
– Ты не запомнила, как он выглядел?
– Нет,– удивилась она. – А зачем? Такой неприметный.
Я вздохнул. Они почему-то всегда неприметные.
Часы в машине показывали без пяти шесть.
– Я попозже перезвоню, милая.
Я набрал номер Санька, но тот уже не отвечал.
Глава 10
Наталья Серикова
20 сентября
Голова раскалывалась, в горле пересохло, жутко хотелось пить. Нужно было встать, сходить на кухню за водой, но я не могла даже пошевелиться. Я открыла глаза и тут же зажмурилась. Свет был слишком ярким, потребовалось несколько мгновений, чтобы привыкнуть к освещению и наконец-то оглянуться. Я очутилась в крошечной комнатке с голыми белыми стенами и с одной-единственной дверью из черного дерева. По коже пробежали мурашки. Я уже была здесь раньше и знала это место – как знала и то, кто должен войти в эту комнату