Снова сильный удар по голове. Непонятный шум. Боль в области живота. Это предпоследнее, что запомнил парень перед потерей сознания. Последней была фраза «вот жопа».
Глава шестая
Чокнутый сторож и новый дом
За 5 дней до Нового года
«Она была прекрасно сложена. Хотя правая рука торчала из чемодана». М.Белис
Мышка Тедди всегда любила свою хозяйку — девочку по имени Линда. Ведь она кормила своего питомца только самыми вкусными кусочками докторской колбасы, выгуливала несколько раз в неделю, даже купала дважды в месяц. Они были лучшими друзьями. Друзьями до тех пор, пока Линда не покончила с собой, наевшись мамиными лекарствами для увеличения груди.
Линду похоронили за пределами центрального кладбища вместе с Тедди.
Мыши неведомы чувства и, прежде всего, любовь. Когда закрыли крышку гроба, она вылезла из своего плетёного мешочка и принялась за свою хозяйку, отошедшую в мир иной. Питаясь плотью девочки, Тедди прожила ещё несколько дней, пока не последовала за Линдой.
В соседней могиле послышался шорох.
Не было ни страха, ни боли. Ни страданий и мучений. Катя не чувствовала ничего. Открыв глаза, она смотрела в черноту, прислушиваясь к окутавшей её тишине. Тело непослушно лежало, не реагируя на зов хозяйки пошевелить хотя бы пальцами.
Сердце бабушки не билось. Девушка отчётливо чувствовала это, понимая, что осталась теперь на этом свете одна. Но надолго ли осталась?
Перед глазами что-то вспыхнуло, и Катя снова погрузилась в темноту. Интересно, как долго может протянуть человек, лежа в абсолютно герметичной «упаковке»? Как селёдка, только без специального маринада. Такого, кисленького. Снова что-то вспыхнуло перед глазами.
* * *
— Арбузинка, держи равновесие! — крикнул папа маленькой девочке, крутящей педали двухколёсного розового велосипеда. Юная Катя задрала голову, представляя, что парит в небе над зелёными лугами. Из носа текли сопли, и всё ещё побаливал счёсанный локоть правой руки. Раны на коленях уже подсохли.
— У меня получается! — она ехала между деревьями по узенькой тропинке в сторону маленького домика.
— Арбузинка!
Ноги гудели, но желание научиться кататься по-настоящему преодолевало. Старушки разбегались в сторону, когда приближалась Катя. Соседские собаки не раз становились жертвами юной велосипедной наездницы. В этот день она впервые поняла, что хочет научиться кататься… на коньках.
* * *
— Какая ты у меня красивая, — поправляя банты на рыженькой голове, сказала бабушка. — Первый раз в первый класс.
Катя кружилась вокруг зеркала, поглаживая новенькую, только вчера пошитую, школьную форму. Пятна пролитого томатного сока уже не было. Оно исчезло бесследно. Как и бабушкино сердитое выражение лица. Папа снова опаздывал. В соседней комнате он утюжил мятый галстук. Каждый день на шею он надевал опрятный «язык», и каждый вечер он выглядел как вытащенный из задницы. Катя не понимала, чем таким мог заниматься инженер, чтобы возвращаться домой помятым и истряханным.
* * *
Этот день Катя помнила хорошо. Тогда бабушка сказала, что папы не стало… Было тепло. Май. Они как раз прогуливались по главной улице, едя мороженое. Тогда бабушка между делом сообщила, что отец на работе получил смертельную травму. И сразу перешла на тему подарков на день рождения.
* * *
— Бабушка! У меня там кровь!
— Не волнуйся. Ты взрослеешь, — улыбнулась старушка.
* * *
Звучала медленная музыка. Тусклый свет падал на лица танцующих пар. Катя положила голову на плечо Генки Ворнина. Она не хотела замечать косые взгляды её школьных подруг. Двигаясь в такт мелодии, девушка не заметила, как Гена поцеловал её сначала в ушко, потом в носик. Вернее, она делала вид, что не замечала. Пятисекундный поцелуй в губы. Да, это был её первый поцелуй.
* * *
Как же не хочется умирать. Сколько прошло времени? Сколько ещё осталось? Сколько осталось бесполезных вздохов? Сколько биений сделает сердце? За что? Почему?
* * *
Ещё одна вспышка.
— Улыбнитесь! Это же память на всю жизнь!
Бородатый фотограф показывал пальцем на объектив.
— Через двадцать лет захотите вспомнить школьные годы, откроете альбом, а тут… разочарование.
Ещё одна вспышка.
— Ну, не знаю. Подумаете о чём-то хорошем. У вас ведь, наверняка, были счастливые дни.
Вспышка.
— Ну, это уже даже не смешно. Кому нужен этот гадкий альбом? Оставлю то фото, которое посчитаю нужным. Вы этого хотите?
Очередная вспышка.
— Как хотите. Дело ваше.
Кате было всё равно. Она уже успела поссориться с одноклассниками. И школьный альбом был лишь «обязаловкой». Фотограф плюнул на пол.
— Сложная вы, девушка.
* * *
Воспоминания закончились. Самые яркие воспоминания.
Вот и вся жизнь, подумала Катя.
Сколько же ещё вздохов?
Девушка вздохнула в полную грудь. В спину давила крышка гроба. Что-то пошатнулось. И стало холодно.
* * *
Сторож Василий Петрович Будка пил крайне редко. Но в этот день грех было не отметить юбилей товарища. Отметить пришлось трижды, поэтому ночное дежурство не казалось столь скучным. Сам себя развлекая песнями под балалайку, он смотрел на свисающие с потолка корни деревьев, обхватившие стальную конструкцию строящейся станции метрополитена. Громкий голос не отбивался от стен в виде эха, но Василию Петровичу было наплевать на это. Тем более что в его вагончике стояла стопочка и полупустая бутылка горькой. А компанию им составляли чёрный хлеб, солёный огурчик и нарезанное сало.
Сторож допевал второй куплет, когда в нескольких метрах от него… упал гроб. Остолбенев, Василий Петрович отложил инструмент. В его практике гробы не очень часто падали. Опрокинув стопочку для храбрости, он вышел из вагончика. Стояла по-настоящему гробовая тишина.
— Петрович!
Сторож подпрыгнул и уставился в сторону, откуда прозвучал голос.
— Шо? — ответил он тихо.
Навстречу подошёл строитель в оранжевой каске.
— Куда музыка делась? — друг, как показалось сторожу, тоже был изрядно подвыпивший. Шатаясь, он стукнул упавший гроб, отчего крышка ушла на бок. Картинка была не столь ужасающей, как ожидалось, но оказалась весьма странной. В гробу, где должно находиться одно тело, находилась девушка, лёжа на старушке. А та, в свою очередь, — на костях Вероники Швайцтаг.
— Обосраться! — произнёс Василий Петрович, взявшись за свою балалайку. Он буквально только что сочинил очередную частушку, которую решил исполнить для нерадивых гостей:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});