СНОВА ВМЕСТЕ
Лемьюел нашел свисток.
— Ну вот, это уже кое-что! — воскликнул он.
Кэрби находка порадовала не меньше, чем Лемьюела. Он никогда не подталкивал и не наводил своих покупателей, позволяя им самим расхаживать по участку. В итоге только половина из них отыскивала свисток. Жаль, красивая вещица. Примерно восемь дюймов в длину, из резного известняка, обработанного первобытными каменными орудиями, свисток представлял собой фигурку жреца в уборе из перьев, в мантии, с распростертыми руками. В голове было проделано отверстие, доходившее до края мантии. Лемьюел дунул в него, но свиста не последовало.
— Нет, — сказал он. — Слишком старая вещь.
— Для чего старая? — простодушно спросил Кэрби, щеголяя невежеством.
— Это — свисток, — пояснил Лемьюел. После отъезда страшных торговцев наркотиками он стал другим человеком. За завтраком с водкой и тоником он вновь облачился в свою академическую броню, взял себя в руки и во время полета, когда Кэрби показал ему возделанные поля марихуаны, даже рассказал о нескольких случаях из своей жизни, связанных с этим зельем. Лемьюел вновь превратился в специалиста и позволил себе легкое недоверие, когда Кэрби вел его по краю своей сказочной страны.
— Хм, — произнес он, заметив обтесанный камень, — странно, что он валяется тут, на виду.
— Я нашел его выше по склону, — сказал Кэрби. — Я копался тут и там, бурил скважины под дренажную систему и наткнулся на эту штуку.
— Хм, — повторил Лемьюел, а когда Кэрби показал ему контуры храмовой лестницы на фоне неба, неторопливо проговорил: — Возможно, возможно. Или это природное образование, или тут что-то есть.
Но весь его скептицизм улетучился, когда, шаря ногой по склону холма в поисках покупки, он наткнулся на свисток. Лемьюел смахнул землю и принялся вертеть его в руках. Даже пытался дуть. Он понимал, что это настоящая вещь.
Настоящая. Но не очень ценная. В лавках древностей открыто продавались сотни, если не тысячи, таких свистков, и в большинстве своем они шли долларов по двести. Тот, который Лемьюел держал в руках, был совсем недавно куплен за сто шестьдесят.
Однако дело было не в цене. Эта мелкая вещица — подлинник, ей тысяча двести лет, к этому отверстию прикасались уста жрецов, руки древних майя держали этот свисток.
— Позднеклассический период, — сказал Лемьюел. — Наверное, 900 год нашей эры или раньше.
— Вам виднее, — ответил Кэрби.
— Такие штуки использовались в религиозных обрядах. А это еще что такое?
Кэрби обернулся. Неподалеку от самолета вырос столб бурой пыли. К холму приближалась машина.
— Погодите-ка, — сказал Кэрби.
Лемьюел опять разнервничался. Он отступил на шаг. Глаза его за круглыми очками тоже округлились. Он смотрел то на Кэрби, то на приближающийся автомобиль и бормотал:
— Что это? Что тут происходит?
— Не знаю, — ответил Кэрби. — Сейчас выясню.
В гости в такую даль никто не ездил. Машина чуть замедлила ход возле самолета, потом увеличила скорость и, трясясь на сухой земле, направилась в объезд холма к более пологому склону, которым пользовался сам Кэрби и индейцы, но который никогда не показывали покупателям.
— Ждите тут, — велел Кэрби Лемьюелу. — В конце концов, это моя земля, черт возьми.
Ему страшно не хотелось идти легкой тропой на виду у покупателя, но выбора не было. Бегом спустившись с холма, он вновь увидел машину. Разрази его гром, если это не тот самый «лендровер»! Или точно такой же? У того были правительственные номера.
— Проклятье, зараза! — бормотал Кэрби, несясь вперед. — Не иначе как это козни Сент-Майкла.
На пути возникло хитросплетение лиан. Кэрби стиснул зубы и взмахнул мачете, жалея, что перед ним не шея Инносента. Лианы падали, он продвигался вперед на пару футов и снова заносил мачете, пока наконец не прорубил себе путь. «Лендровер» был прямо перед ним. Кэрби вырвался на ровное место и заорал, потрясая мачете:
— Стой! Стой!
Машина заложила вираж. В ней сидели двое — чернокожий шофер и белая пассажирка. Именно их он видел сегодня в гостинице. Шофер сидел с непроницаемым лицом, а женщина что-то кричала, когда «лендровер» пронесся мимо, даже не снизив скорость.
Чего им надо? Кэрби обернулся и, задыхаясь, увидел, как загорелись стоп-сигналы машины, когда она внезапно остановилась. Женщина размахивала руками, крича что-то своему спутнику. «Лендровер» попятился и затормозил возле Кэрби.
— Кто вы такой? — заорала она.
— Кто я такой? Мадам, какого черта…
— Здесь находится храм! — на удивление истошно завопила женщина. Кэрби разинул рот, когда она выскочила из «лендровера», потрясая какой-то картой. За ее спиной виднелся неподвижный и безучастный шофер.
— Нет, — сказал Кэрби. — Нет, ничего не выйдет.
— Он здесь! Он должен быть здесь! Все рассчитано! Мне остается только… — Она обежала вокруг Кэрби и ринулась к холму.
— Стойте! Стойте! Это нарушение границ частных владений!
— У меня полномочия от правительства Белиза! — Выкрикнув это, она стала еще выше своих шести футов, а глаза ее сверкнули.
Инносент. Тут не обошлось без Инносента. Что ему надо, будь он неладен!
— Здесь частное земельное владение, — заявил Кэрби. — Это моя земля, и вы не имеете права…
Но она уже изогнулась и выглянула из-за его правого локтя, скинув шляпку, чтобы лучше видеть.
— Вон он! — возопила она.
О, боже! Кэрби неохотно обернулся и, тоже наклонившись, увидел сквозь прорубленное им окно в зарослях верхушку храма. Ступени, стела, ровная площадка — все при всем. Казалось, он смотрит на картинку в учебнике.
— О, нет, — пробормотал он.
— Храм! — выдохнула эта чертова зануда, и тут в бреши появился Лемьюел со свистком в руках.
Дело дрянь. Кэрби снова обежал вокруг женщины, чтобы заслонить собой эту картину. Хоть бы у Лемьюела достало ума исчезнуть!
— Немедленно прекратите! Тут моя земля, частная собственность, и вы не…
— А я вас знаю, — сказала она вдруг, и он тотчас же узнал ее тоже.
«Быть не может! — подумал он. — Это несправедливо. Это ни в какие ворота не лезет! Неужели эта заноза опять испортит нам с Лемьюелом все дело?»
Да. У Лемьюела не хватило ума. Он подошел со свистком в руках. Вид у него был и решительный, и испуганный, и подозрительный одновременно.
— Гэлуэй, я хочу знать, что происходит. Я пользуюсь репутацией…
— Вы?! — воскликнула женщина, и Кэрби вспомнил ее имя: Валери Грин. И угораздило же его встретиться с ней второй раз в жизни.
Лемьюел тоже ее узнал, хоть и не сразу. У него отвисла челюсть.
— Нет, нет! — сказал он.
Валери заметила свисток у него в руках. Она выросла до гигантских размеров — восемь, а может, и все девять футов — и изрекла:
— Так вот оно что! Десполиация!
И тут все смешалось, Валери разразилась речью о защите исторических ценностей; Кэрби тщетно орал, чтобы все заткнулись и убирались прочь; Лемьюел пятился назад, спрятав свисток за спину, будто мальчишка, которого поймали с куревом.
— Это не… я не… — бормотал он. — Я не могу… Кэрби, вам придется… — Наконец он повернулся и опрометью бросился к самолету.
— Национальное достояние! Бесценные древности! Невосполнимые произведения! — Валери орала во всю глотку, как на стотысячном стадионе.
Кэрби поднял мачете и поднес к лицу девушки.
— Раз, — сказал он, вперив взор в ее горло.