После первого круга, когда открылась огромная брешь, в моем сознании промелькнула мысль последовать за Биллом и Невиллом, однако я не решился и остался на своем месте. У меня не было уверенности, готов ли я к другой тактике.
Когда мы проходили полумилевую отметку, я бросил взгляд вперед и увидел, как Билл и Невилл выходят с виража на прямую. Мне пришло в голову, что, пока они работают вместе, эту брошь закрыть нам не удастся. Они бежали легко, и было очевидно, что в своем стремлении задушить забег они помогают друг другу.
Внезапно… толпа закричала, и я снова посмотрел вперед. Невилл, распростертый, лежал на середине задней прямой. Он наткнулся на один из колышков, размечавших дистанцию. Билл беспокойно оглядывался, как кролик, который внезапно увидел стаю подлетающих коршунов и не находит места, где спрятаться. Без Невилла он, если продолжать сравнение, был подобен гребцу в лодке без весел.
Берлесон, Мюррей и я тотчас сообразили, что Билл теперь и впрямь затравленный кролик. Мы поняли, что поймаем его на открытом месте, наш темп возрос, и началось безжалостное преследование.
Билл сражался до конца, однако за 200 ярдов до финиша сник, и мы настигли его. Он затерялся в толпе, мы все обошли его и двинулись по виражу — впереди Берлесон, за ним вплотную Мюррей и на плечах у Мюррея я. Все намеревались усилить темп на прямой. В своей позиции я решил подождать с финишным рывком до тех пор, пока мы окончательно не выйдем на прямую.
К несчастью, тот же план созрел и в голове Мюррея. Едва мы вышли из поворота, он двинулся вправо и стал настигать Берлесона. Я двинулся туда же, но Мюррей загородил мне намеченный путь к ленточке. Я понимал, что у Мюррея уже не оставалось сил, чтобы бороться с Берлесоном, который бежал исключительно легко и поэтому вышел на третью дорожку, намереваясь обойти Мюррея. Пройдя это препятствие, я пробился к плечу Берлесоне, но дальше мне продвинуться не удалось, и Берлесон к финишу пришел первым с результатом 4.05,6. Мюррей отстал от нас на пять ярдов.
Это состязание мне понравилось. Пусть я здесь, как и в предыдущих соревнованиях на 880 ярдов, был побит, пусть я не финишировал так быстро, как мне хотелось бы, все же это был хороший бег для спортсмена, который еще не подготовлен на 100 процентов.
Джордж стал героем дня, пробежав ужасающе быстрые 440 ярдов за 47,2 сек. Он оставил позади себя Джона Тейлора и Гарри Филпотта. Оба они «вышли» из 48 секунд. Роже Мунс, хотя эта дистанция была для него весьма коротка, пришел четвертым и умудрился показать 48,6.
Главным событием четвертой встречи в Данедине (в этих соревнованиях я не участвовал) была очередная победа Берлесона над Мюрреем. Американец показал на миле 4.01,2, что было на несколько десятых выше новозеландского рекорда Мюррея.
Во время пятой встречи в Крайстчерче явственно обнаружилась нужда новозеландцев в одной-двух хороших гаревых дорожках. И хотя соревнования проводились на той самой дорожке, где я впоследствии установил два мировых рекорда, бежать было трудно, потому что дорожка была мягкой и сырой после прошедшего в день соревнований ливня, большинство из нас делало по два шага там, где в нормальных условиях было достаточно одного. Роже, Джордж и я состязались против Берлесона в беге на полмили, и мы трое прошли на финише в том же порядке, что и на Олимпийских играх в Риме. Берлесон, который справился с неудобствами дорожки лучше нас всех, был на финише первым, что значительно увеличивало его триумф в этом турне. Еще за 200 ярдов до финиша лидировали Гарри Филпотт и я, но на последнем повороте Берлесон очень быстро вышел вперед и выиграл у меня ярд, показав 1.50,0.
Турне закончилось в ветреный вечер в Веллингтоне, где Мюррей, который в Крайстчерче не выступал, вышел на старт достаточно свежим и победил Берлесона на милю. Американец сетовал потом на то, что ему пришлось в отличие от Мюррея бегать в турне слишком много. Было совершенно ясно, что Берлесон не достанет Мюррея, когда тот сделал отрыв. Результат на финише 4.04,2.
Турне не принесло мне удовлетворительных результатов, и на предстоящий чемпионат страны я смотрел без особой радости. В это время мне предложили выступать на Хайлендских играх в Окленде. Организаторы встречи говорили мне, что это будет сравнительно легкое состязание — всего лишь гандикап без выдающихся бегунов против меня. Однако в среду, накануне встречи, я узнал, что главный гандикапер Лес Баркер, бывший также и тренером Гарри Филпотта, заявил последнего на участие, и Гарри был поставлен на ту же отметку, что и я.
На предпоследней прямой Гарри буквально удрал от меня и выиграл на финише 12 ярдов с результатом 1.50,4. Я пришел вторым и выглядел настолько уставшим, что Артур, не колеблясь, посоветовал мне воздержаться от участия в чемпионате Новой Зеландии.
И действительно, я чувствовал, что очень выдохся. Недостаток подготовленности и тяжелая работа во время турне вселили в меня отвращение к бегу, и мне казалось, что я не захочу смотреть на беговую дорожку бесконечно долгое время.
Дома я сел за стол и стал планировать программу длительной подготовки к отборочным соревнованиям на Британские игры. Никаким другим промежуточным целям в этой программе места не отводилось. В следующий понедельник я пустил эту программу в ход и пробежал полчаса легкой трусцой. Я чувствовал моральное облегчение от того, что теперь в перспективе соревнования не предвиделись, и впервые за много недель получил настоящее удовольствие от бега.
В субботу, в день открытия чемпионата Новой Зеландии, упиваясь своей свободой, я растянулся на палубе катера в Хаурэки-Галф и, свесив удочку за борт, слушал о результатах чемпионата по транзисторному приемнику. Стояла прекрасная погода, я вытаскивал из воды одну рыбу больше другой, как вдруг диктор объявил, что Гарри побил мой рекорд в беге на полмили в великолепном соло за 1.48,8. От неожиданности я чуть было не утопил все свое снаряжение.
В то время такая мысль не приходила мне в голову, однако сейчас я думаю, что это сообщение было, наверное, лучшим средством освежить мой дух в то время, как я уже начинал радоваться облегчению. Вокруг меня всегда находились люди вроде Гарри, или, позднее, Джона Дэвиса, которые держали меня в постоянной готовности и не позволяли предаваться благодушию. Я думаю, это очень важная вещь в соревнованиях. Особенно для такого человека, как я.
Включившись снова в тренировки, я провел три недели перед пасхой в беге по траве продолжительностью до полутора часов каждый вечер. За неделю я пробегал от 60 до 70 миль. На пасху я нашел время освободиться от торжеств и принял приглашение Дика Мак Гилла провести несколько дней в Юреверасе на оленьей охоте неподалеку от их фермы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});