– Полтора года.
– А в НКВД за что попала?
– Н-н-ни за что.
– Понятно. Руки за спину.
Оксана завела руки за спину, и тетка ловко связала их сзади, прикрутив к спинке стула. Потом вышла.
Оксана завертела головой. Решеток на окнах не было, первый этаж, и если разбить окно… но бегать со стулом за спиной было бы нелепо. Перерезать веревки? Чем?.
Пока она думала, тетка вернулась.
– Так. У мальчика – перелом руки и сотрясение мозга. А это – покушение на убийство. Но это – не главное. А главное – то, что он сын командира части. И это уже дело политическое. Так что, родная, сидеть ты будешь лет пятнадцать. В Сибири.
У Оксаны все сжалось внутри, однако слез не было. Только ненависть. Минут через десять пришел солдат, ее отвязали от стула и повели в машину.
В уже знакомом управлении НКВД на Смольках Оксану сразу бросили в общую камеру. Впрочем, столько народу, как в первый раз, здесь уже не было – вполне хватало места и сидеть, и лежать. В камере было человек десять, из них, насколько успела увидеть Оксана, только две девочки ее возраста, остальные взрослые. Посреди камеры на полу сидела какая-то старуха с седыми космами, которая что-то бормотала про себя, подвывая.
Зайдя в камеру, Оксана вежливо сказала:
– Здравствуйте.
В ответ услышала молчание, только девушка подвинулась на нарах, освободив ей немного места.
– Не били еще? – спросил кто-то из угла?
– Нет, – сказала Оксана. – Пока. Не били.
– Значит, будут.
Оксана согласно кивнула головой. Уж в этом-то она не сомневалась – после сегодняшнего поступка чекисты на ней отыграются наверняка. Особенно если отец ублюдка в городе. Она легла на нары и задумалась, глядя вверх. Любопытная тетка не отставала:
– За что?
– Так… пацана одного избила.
– Ты? Пацана? – народ с любопытством посмотрел на нее, и она увидела – лица с кровоподтеками, заплывшими глазами, выбитыми зубами.
– Да.
– А родители?
– Я… я одна.
– Всех уже взяли, что ли?
– Д-да, – Оксана сочла за лучшее сказать неправду.
– Тяжело тебе придется…
Оксана опять согласно кивнула головой. Приставучая тетка ей порядком надоела.
Ее не трогали до вечера. Она с отвращением съела успевшую стать непривычной вечернюю баланду, понимая, что надо беречь силы. У нее из головы не выходило ее неправильное поведение – надо было стукнуть пацана по голове камнем и убегать. А так – сама виновата, что впала в истерику и попалась.
Поздним вечером, когда она думала, что сегодня ничего не будет, засов лязгнул.
– Янкович, на выход.
Оксана вздрогнула, внутренне съежилась и встала. Ноги подгибались от страха. За дверью ждал обычный мальчишка, только в форме, ненамного старше ее, чем-то напомнивший ее попутчиков по дороге во Львов. В руках его была винтовка. Оксана привычно заложила руки за спину и пошла вперед.
Конец ознакомительного фрагмента.