Читать интересную книгу Поиски в темноте - Чарлз Тодд

Хильдебранд проводил их в небольшой отдельный салон и сходил в бар за бренди. В салоне горела одна настольная лампа, придавая помещению сходство с траурным залом. Впрочем, и настроение у всех было соответствующее. Ратлидж не стал включать верхний свет. Он молча ждал, пока Элизабет заговорит. Ему показалось, что она никак не может отдышаться.

— Меня вырвало, — призналась она, промокнув губы влажным платком. — Я полностью опозорилась. Мне казалось… я столько лет работаю в трущобах, что стала невосприимчивой к ужасам. Но… столько крови! — Ее передернуло. — А хуже всего то, что я представляла себе ее… хозяйку платья. Я невольно представила, как выглядело ее лицо… как же это мучительно! — Она снова глубоко вздохнула; видимо, ее по-прежнему одолевала тошнота. — Не представляю, как можно привыкнуть к такой работе, как ваша! — произнесла она чуть позже, посмотрев Ратлиджу в глаза. — По-моему, ваша профессия… иссушает душу.

— Нет, не совсем, — возразил Ратлидж. — Иногда приходится напоминать себе, что я обязан найти убийцу ради жертвы.

— Не думаю, — сказала она, — что смогу когда-нибудь читать или слушать об убийстве и не представлять себе то платье!

Ратлидж выждал еще две секунды.

— Скажите, пожалуйста… — Ему не хотелось спрашивать о самом главном у Хильдебранда.

— Доктор Фэрфилд… достал коробку с ее одеждой, — дрожащим голосом заговорила Элизабет, — и, как только я ее увидела, меня стошнило. Но я заставила себя вернуться и попросила их развернуть платье… — Она сглотнула слюну. — Вы говорили, что платье розовое! — Она вскинула на него глаза, словно обвиняя. — Но оно совсем не розовое, а скорее бледно-лиловое. Разумеется, я его узнала. Сразу же! И туфли тоже… Они были на Маргарет месяц назад, когда мы с ней ходили в музей… — Сообразив, что от огорчения она сказала больше, чем собиралась, Элизабет замолчала.

Ратлидж невольно подумал: уж не для того ли они тогда пошли в музей, чтобы освежить знания Маргарет Тарлтон о Востоке перед ее поездкой в Дорсет?

Видя, что он молчит, она продолжала:

— Ваш инспектор Хильдебранд думает, что я выжила из ума, но он боится моего отца и поэтому ничего не говорит мне в лицо.

— Вы совершенно уверены… я имею в виду платье и туфли?

Элизабет Нейпир посмотрела ему в глаза:

— Я не могу вам лгать. Возможно, я ошибаюсь. Но я готова показать под присягой, если только мне не докажут обратного, что женщина, которая носила то платье, скорее всего… Маргарет.

— Вы не слышали о том, что она могла быть как-то связана с семьей Моубрей?

— Если она с ними и связана, понятия не имею, где и как она с ними познакомилась.

Хильдебранд принес бренди. Элизабет осторожно выпила и поморщилась. Но лицо ее немного порозовело — пусть только от спиртного.

— Мисс Нейпир, я отвезу вас в Шерборн, — сказал Ратлидж. — Простите за то, что вам пришлось пережить! Надеюсь, дома вам полегчает. Прошу прощения за то, что подверг вас такому испытанию. Повторяю, я действовал не по своей прихоти!

Она кивнула, откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Кресло как будто обняло ее. Посидев немного, она протянула Ратлиджу пустой стакан и неуверенно встала. Видимо, пол у нее под ногами шатался. Она повернулась к Хильдебранду:

— В багажнике машины инспектора Ратлиджа мой чемодан. Вы не могли бы распорядиться, чтобы чемодан отнесли ко мне в номер? По-моему, будет лучше, если сегодня я переночую в Синглтон-Магна. Уже очень поздно, правда?

Управляющий «Лебедя» с радостью предоставил Элизабет Нейпир номер; он обещал переслать счет ее отцу. Элизабет терпеливо ждала, пока не будет покончено с формальностями, а затем позволила увести себя наверх. На верхней ступеньке мраморной лестницы она дотронулась пальцами до виска, как будто у нее болела голова. Потом она сказала:

— Наверное… Саймону никто не звонил? Нет, конечно, ведь вы еще не готовы поверить мне, верно, инспектор Хильдебранд? — Не дожидаясь ответа, она зашагала по ступенькам. Не оглянувшись, тихо добавила: — Милый Саймон, он знал Маргарет почти так же долго, как и я. Для нас всех было бы лучше, если бы я ошиблась. Но ведь сделанного не вернешь, правда? Если окажется, что я права…

Хильдебранд молча провожал ее взглядом.

Глядя на нее, Ратлидж отчего-то вспомнил, что говорил его крестный о королеве Виктории: «Хотя королева была маленького роста, двигалась она величественно». То же самое можно было сказать и об Элизабет Нейпир.

Она прекрасно понимала, что такое власть, и умела ею распорядиться. Немногие мужчины могли бы похвастать такими же глубокими познаниями в этой области. Интересно, подумал Ратлидж, унаследовала ли она свой навык от Томаса Нейпира или это у нее врожденное, инстинктивное, как манера держать голову, как будто она в короне. Благодаря горделивой осанке она казалась выше, чем была на самом деле.

— Я должна позвонить отцу. Он наверняка пожелает узнать, что случилось. Но не сегодня… На сегодня с меня хватит!

Хильдебранд у нее за спиной мрачно покачал головой. Упрямство было его щитом. И в конце концов, его могло оказаться достаточно.

Управляющий «Лебедя» возился со связкой ключей, отыскивая нужный, не ведая о том, какие бури бушуют вокруг него. Он взволнованно предлагал мисс Нейпир все: прислать горничную, которая поможет ей разложить вещи, принести чай… Мисс Нейпир трогательно поблагодарила его за заботу. После того как нужный ключ нашелся, ее с поклоном проводили в номер.

Оставив Хильдебранда и управляющего заботиться о благополучии Элизабет Нейпир, Ратлидж спустился к машине. Хэмишу нечего было сказать.

Когда он принес чемоданчик, Хильдебранд как раз собрался уходить. Вниз они спустились в молчании, которое стало зловещим. Ратлидж готовился к неминуемой буре, которая разразится, как только они отойдут подальше и их не услышат служащие отеля.

Хэмиш напомнил, что и ему не стоит выходить из себя второй раз. Ратлидж сухо приказал ему не вмешиваться.

Буря была катастрофической. Быстро оглядев тихий, пустой вестибюль, Хильдебранд высказал Ратлиджу все, что думает о нем, — тихим, дрожащим от ярости голосом. Среди прочего он пожелал узнать, почему Ратлидж счел нужным отправиться в Шерборн в одиночку и какого черта в это ужасное дело без разрешения Хильдебранда впутали Нейпиров.

— Не знаю, где вы узнали об этой Тарлтон и почему вы решили, что она имеет какое-то отношение к делу, но уверяю вас, мисс Нейпир ошибается! Видели бы вы, как она испугалась! Она сама не понимала, что говорит! — продолжал он. — А когда ее отец узнает, что случилось, кого он, по-вашему, во всем обвинит… обвинит в этих тщетных мучениях? Меня и моих подчиненных! Нам еще повезет, если никого из нас не уволят! Подумать только, Томас Нейпир! Да одно его слово способно поставить крест на карьере людей куда более сильных, чем мы!

— Вы, надеюсь, понимаете, что для эксгумации потребуется разрешение министерства внутренних дел? — сухо осведомился Ратлидж, как только Хильдебранд взял паузу, чтобы набрать в грудь воздух. — И теперь, когда появились сомнения…

— Какие еще сомнения? У кого? У вас и молодой женщины, которую вы совсем запутали своими бреднями? Черт побери, едва ли это можно назвать опознанием!

— В таком случае становится понятным, почему мы никак не можем найти детей, — продолжал Ратлидж. — Потому что никаких детей нет и найти их невозможно!

— Они есть, их где-то спрятали! И когда я их найду — а я их непременно найду, помяните мои слова, с вашей помощью или без нее, — уж я позабочусь, чтобы от вас камня на камне не осталось! Не знаю, каким вы были до войны, но, по-моему, сейчас вы никуда не годитесь! И чем скорее вы это поймете, тем лучше для вас!

Он круто развернулся и ушел.

«Интересно, а как Моубрей нашел эту девицу Тарлтон? Почему она оказалась на дороге и шла пешком в Синглтон-Магна? Вряд ли Уайеты послали ее пешком на станцию!»

Ратлидж думал об этом и когда вез Элизабет Нейпир из Шерборна, и когда ждал ее в вестибюле «Лебедя». Но ответов не находил. Пока…

Что-то было не так. Он твердил себе: если ему настолько изменило чутье, пора уходить из Скотленд-Ярда. Если уж он видел только то, что хотел увидеть, а не истину…

«Ну да, ты уже понял, что мисс Тарлтон нет в Лондоне и она не приезжала в Шерборн, где ее ждали. Но с чего ты взял, что она умерла? Может, она поехала в Глостершир навестить родню и сказать им, что переезжает в Дорсет?» — снова и снова повторял Хэмиш. Его голос гулким эхом отдавался в голове Ратлиджа.

«Не предупредив по телефону мисс Нейпир, которая к тому же рекомендовала ее Уайету? Нет, вряд ли», — возразил он мысленно.

Головная боль усиливалась. Ратлидж потер глаза. На него давили одиночество и тоска. Стараясь не поддаваться, он вышел в ветреную ночь, посмотрел на звезды, которые ярко сияли в темноте.