— Ты как-то все так выворачиваешь, — растерялся рыжий, — вроде ничего такого и не спросил, ну да ладно. Слишком очевидно, что причина вашего разлада в нашем найденыше. Чтобы сохранять его иллюзии, ты уничтожаешь себя, а Ночной считает это никчемной тратой сил.
— Ну, что-то вроде этого, — сдался Мастер. — Все дело в моем выборе, а он невелик: я могу убить его, могу превратить в малодушного калеку или тащить за собой ценой собственной жизни. Проблема в том, что я уверен — он тот, кто нужен. Шива безошибочно отыскал его среди миллионов других, хотя не должен был вмешиваться вовсе! С какой стати ему вмешиваться?
— Какие вопросы ты задаешь, мне прямо нечего ответить, — Дон пожал плечами. — Значит, ты остался отрезанным от Истока. Очень нехорошо, придется просить. Быть может, тебе удастся договориться с драконом, и он сам проведет нас своими тропами?
— Посмотрим, — неохотно отозвался маг. — Посмотрим.
— Неужели колдун так нужен тебе и Северному? — отжимая рубаху, Дон говорил непринужденно. — Для чего? Дракону важно, человек перед ним или колдун?
— Боюсь, дракону все равно, тут невозможно предугадать. А чтобы сделать из такого как Демиан что-то путное, нужно уничтожить его до самого основания. Это — отработанный материал, пустая трата времени и моих сил.
— Тогда я не понимаю…
— Я приму решение позднее. Сейчас переоденусь — в седельных сумках еще осталась чистая одежда — и отдохну, а потом поговорю с Ночным. Разговор будет непростым.
Раннее утро выдалось холодным и тихим, наполненным редкими гулкими звуками падения капель С гор в ущелье спустился туман, который тек над землей обрывками, то сгущаясь в молочную пелену, то редея так, что становились отчетливо видны сами горы.
Меня разбудил холод, забравшийся под плотное шерстяное одеяло Костер весело потрескивал, облизывая три толстых бревна, подброшенных в огонь совсем недавно Место Дона пустовало, видимо, это он положил их в огонь.
Я огляделся. Перемежающиеся с уродливыми соснами невысокие лиственные деревья поникли под тяжестью мутных камель. Белая дымка окутала все вокруг, искажая цвета и очертания крон. С каждой минутой я замерзал все больше, потому встал, завернувшись в одеяло, и сел поближе к огню. Тепло касалось кожи, но не способно было проникнуть внутрь и согреть меня
— Проклятая спина! — я с тоской посмотрел на спящего мага. — Мастер?
Я не особенно старался его разбудить, но маг отреагировал на мой тихий голос мгновенно.
— Да, — он приподнялся. Выглядел маг неважно: глаза глубоко запали, лицо посерело
— Не спал ночью? — спросил я осторожно.
Мастер с силой потер виски
— Спал как младенец, — пробормотал он, но было очевидно, что это ложь.
— Если ты что-то знаешь о Шиве, может, расскажешь? — с нажимом предложил я.
— Нет, — отрезал маг так, словно хотел дать мне пощечину. — Это не важно.
— Не важно? — возмутился я, надеясь, что Мастер все же обронит хоть словечко, но он лишь едва заметно дернул головой и пошел в кусты.
«По-твоему, предательство друга не важно? — подумал я вяло. — Если для тебя это ничего не значит, ты либо дурак, либо просто сошел с ума!»
Чтобы отвлечься, я стал вглядываться в текучий туман. Изредка он разрывался, и становились видны поросшие деревьями каменистые склоны. Совсем по-другому я представлял себе горы. Наверное, такими, как рисуют их художники: голубыми силуэтами, затерявшимися между нагромождениями облаков, или такими, как рисуют их дети — коричневыми, с белой короной снега. Но никогда я не мог себе представить их такими. Пологие склоны, поросшие сочной, зеленой травой, возносились вверх, все увеличивая угол подъема. Их бока переставали быть ровными, то там, то тут, словно работа титана — вывернутые из земли камни, нагромождения серых глыб, между которыми, спрятавшись от ветра, притаились корявые изогнутые прихотью стихии, деревца. Местами склоны поросли густыми хвойными лесами, но не высокими соснами, а придавленными к земле карликами, прильнувшими к камням можжевельниками. Все выше и выше карабкался лес, все выше и выше поднимались горы. И лес редел, сдаваясь под беспощадными ударами. Деревья, лишившись плодородного почвенного слоя, ютились на обломках, тщетно цепляясь за их грани, просовывая свои корни в расщелины, чтобы удержаться под порывами холодного ветра. Все меньше было деревьев, и их заменили травы — лишь пучки, чьи сухие жесткие стебли звенели на холодном ветру шишечками нерассыпанных семян. А еще выше наступало царство камня. Серые граниты смешались здесь с известняком и песчаником, но преобладали. Веками мягкие породы выветривались из них, оставляя глубокие щели, образуя небольшие пещеры. Дождевые потоки шлифовали горные бока, но проломы зияли осколками острых камней. Там, высоко, где не росло ничего, царствовал холод. Там, за границею облаков вечно лежал снег.
Через пару минут маг вернулся, оторвав меня от размышлений, и взглядом указал на землю Я тяжело вздохнул и лег. Мастер присел надо мной и стал прощупывать позвоночник Вдруг он заговорил:
— Перелом, конечно, я не… заколдовал. Даже звучит забавно. Позвонок раздроблен, но я делаю все необходимое, чтобы ты ничего не замечал. Как только мы доберемся до места, лучшие врачи сделают все необходимое. Спина восстановится, сомнений нет А вот что касается остального
Мне показалось, он покачал головой.
— Теперь ты зависишь от меня. Если меня не будет рядом с тобой утром и вечером, ты умрешь Если я умру — умрешь и ты В Форте у тебя еще будет шанс, но здесь — нет. Сейчас, чтобы жить, ты выпиваешь мои силы. Будь благодарен, что я даю их тебе. Мою печать на тебе никто не тронет Никто не поможет излечить твой недуг.
— Это несправедливо.
— У каждого своя справедливость, твоя теперь выглядит так: дважды в день ты будешь просить меня о помощи и я не буду тебе отказывать.
— Завидная участь, до смерти ходить за тобой, как привязанный.
— Только до тех пор, пока сам не сможешь исправить то, что я сделал Все, собирайся Через полчаса выступим..
Как только затихло эхо этих слов, из-за камней вышел Дон и как ни в чем небывало направился к лошадям
Мы не разговаривали. Влага так искажала звуки, что иногда мне казалось, за нами скачет целый отряд, и тогда кровь стыла у меня в жилах. Я боялся произнести слово, боялся, что вместе со звуком горы украдут часть меня самого. Дымка мешала дышать. Казалось, я с каждым вдохом глотаю полстакана воды. Туман вставал пеленой перед глазами так, что я видел лишь уши своей лошади, а впереди он и вовсе сгустился в непроницаемую стену.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});