Тамерлан. Впервые появилось в изд. 1827 года; со значительными переделками перепечатано в изд. 1829 года и с новыми изменениями в изд. 1831 года. В предисловии к изд. 1827 года Эдгар По говорит о «Тамерлане»: «Автор хотел показать в этой поэме, как опасно рисковать лучшими чувствами сердца, принося их на алтарь честолюбия. Он сознает, что в поэме много недостатков (помимо характера главного героя), которые он мог бы без труда — в чем он уверен — исправить; но, в отличие от своих предшественников, он слишком любит свои первые создания, чтобы их изменять или исправлять, раз они стали уже старыми». Перевод воспроизводит последнюю редакцию поэмы, во многом отличающуюся от первой. Между прочим, большие сокращения сделали неясным самое развитие сюжета.
Аль-Аарааф. Впервые появилось в изд. 1829 года; с некоторыми изменениями перепечатано в изд. 1831 года. В первой редакции поэме было предпослан сонет «К науке». Кроме того, поэма начиналась следующими 29 стихами, позднее замененными:
Звезда мечты! Светила тыМне долгой ночью лета.Склонясь к ручью,Я жизнь твоюТеперь пою,—Ты ж с высотыВ стихи влей брызги света.
В тебе нет наших зол, и ты —Вся красота, и все цветы,Что есть в любви, что есть в садах,В садах пленительной мечты,Где девы дремлют на цветах,Где с гор черкесских ветер посребренныйНа ложе из фиалок никнет сонный.О, мало, мало на тебеПодобного земной судьбе!Здесь взоры Красоты прекраснейВсех, даже той, что всех несчастней.Здесь в далях вечно реют песни.Что всех грустней и всех чудесней.Пускай сердца стареют, — звонТак постепенно заглушен,Что, словно раковины шум,Он эхо длит в восторге дум.Твоих печалей символ — листСпадающий, светл и лучист;Скорбь на тебе — свята, и более:В ней даже нет и меланхолии!
Перевод воспроизводит последнюю редакцию поэмы. Однако в переводе допущены некоторые отступления от текста подлинника. Во-первых, в переводе поэма разделена на три части, тогда как в оригинале — только на две (III часть перевода непосредственно следует за II). Во-вторых, в переводе, для ясности, введены подзаголовки: «Гимн Несэси», «Рассказ Энджело» и т. д. В-третьих, перевод заключительных стихов (последних 20) передает только общую идею оригинала, как ее понимает переводчик, ибо точная передача английского текста оставила бы многое слишком неясным: перевод этого места поэмы, вероятно, всегда будет переходить в толкование. В-четвертых, часть примечаний Эдгара По, в которых юный поэт желал блеснуть своей эрудицией, выпущена или сокращена, а именно: примечание о «школе гуманитариев» продолжается ссылками на Мильтона, сообщением о секте антропоморфистов и т. под.; примечание о рае и аде (конец II части перевода) продолжается цитатой из испанского поэта Луиса Понса де Леон; в одном примечании обсуждается ритм стиха, в других приводятся еще параллели из Мильтона, и т. д. В том же примечании, где приведены испанские стихи, автор неожиданно излагает идею всей поэмы в следующих словах: «Грусть не исключена из мира Аль Аараафа, но это та печаль, которую живые сохраняют по умершим и которая для некоторых подобна опьянению от опиума. Страстное возбуждение любовью и та легковесность духа, которая является следствием такой отравы, суть наименее здоровые радости Аль Аараафа. Наказание за них и есть завершительная гибель всего населения звезды и уничтожение для душ, избравших ее своим местопребыванием после смерти».
В свое время поэма прошла незамеченной, как и вообще сборники 1829 и 1831 годов, хотя в «Аль-Аарааф» сказываются уже все характерные черты поэзии Эдгара По. В 1846 году, уже после успеха «Ворона», Эдгар По имел неосторожность объявить в Бостоне, на 16 октября, вечер, на котором хотел прочесть свою новую поэму. К назначенному сроку билеты на вечер были проданы, но новой поэмы написано не было. В отчаянии поэт просил г-жу Осгуд написать стихи вместо него; та, конечно, отказалась. Тогда Эдгар По прочел «Аль-Аарааф», поэму, никому тогда не известную. Но бостонской публикой она была встречена более чем холодно. Во время самого чтения большая часть слушателей покинула зал.
КОММЕНТАРИИ
СТИХОТВОРЕНИЯ И ПОЭМЫ ЭДГАРА ПО В ПЕРЕВОДЕ ВАЛЕРИЯ БРЮСОВАВ данном разделе целиком воспроизводится ставшая библиографической редкостью (тираж 2150 экз.) книга: Эдгар По. Полное собрание поэм и стихотворений. Перевод и предисловие Валерия Брюсова с критико-библиографическим комментарием. М.-Л., Гос. изд. «Всемирная литература», 1924, 128 с.
В. Я. Брюсов, как он признается в «Предисловии переводчика», изучал творчество Эдгара По «с большим вниманием» с юных лет и до конца дней сохранял напряженный интерес к нему. Первый вариант брюсовского перевода «Ворона» появился еще в 1905 г. («Вопросы жизни», 1905, № 1, с. 187–190). Новая редакция этого перевода вошла в сборник: Стихотворения Эдгара По в лучших русских переводах под ред. Н. Новича. (Н. И. Бахтина). СПб, Стелла, 1911. Третья редакция появилась четыре года спустя («Биржевые новости», 1915, 1(14) июня). И, наконец, для «Полного собрания поэм и стихотворений» Эдгара По текст перевода был переработан еще раз. Уже один этот пример показывает, сколь серьезно относился Брюсов к переводу поэзии Эдгара По, стремясь достичь максимальной близости к оригиналу, — причем обращая внимание не только на точную передачу смысла, сохранение формы, но и на звукопись. Можно сказать, что к решению этой сложной задачи он подходил в равной степени как поэт и как ученый-филолог.
Влияние «величайшего из американских поэтов» Брюсов испытал не только в стихах, но и в прозе (сборник рассказов «Земная ось», 1907). Он опубликовал также литературоведческое исследование об Эдгаре По (в кн. История западной литературы. Под ред. Ф. Д. Батюшкова. Т. III. М., 1914, с.328–344), где дал ему такую характеристику: «Романтик по своим литературным убеждениям, мыслитель-рационалист по своему сознательному миросозерцанию и визионер по складу души». Оценивая то новое, что внес автор «Ворона» в мировую литературу, Брюсов пришел к выводу: «До Эдгара По «страшное» было почти синонимом «чудесного», «сверхъестественного» и, главное, входило в повествование, как произвольное нарушение всех обычных условий бытия. Эдгар По едва ли не первый попытался найти «страшное» в естественном и подчинить чудесное логике, установить законы для невозможного…»
Святослав Бэлза
Примечания
1
Санта Маура — в древности Левкадия.
2
Сапфо.
3
Этот цветок привлек внимание Левенгека и Турнефора; пчела, питающаяся им, становится пьяной.
4
Ночные красавицы.
5
В просторечии — подсолнечник, Chrysanthemum Peruvianum.
6
Цветок из рода алоэ, культивируемый в королевском саду, в Париже; он отцветает в июле, роняет лепестки, вянет и гибнет.
7
Род водяной лилии, растущей в ложе Роны; его стебель очень длинен и тем предохраняет цветок во время разливов реки.
8
Гиацинты.
9
Намек на индусскую легенду, по которой Бог любви родился в водяном цветке и поныне любит этот цветок, как свою детскую колыбель.
10
Золотые кадильницы, фимиам которых был молитвами святых (Апокалипсис, гл. VIII, ст. 3).
11
Школа гуманитариев утверждала, что Бог имеет человеческий образ (см. «Проповеди» Клэрка).
12
Всегда животворную, — Любимицу Зевсову, — Богиню Фантазию (Гете).
13
Слишком малы, чтобы быть видимы (Ледж).
14
Я часто замечал странные движения луциол; — они собираются в группу и улетают, как бы из общего центра, по бесчисленным радиусам.
15
Терасея — остров, упоминаемый Сенекой; он в один миг поднялся из моря на глазах у изумленных моряков.
16
Одна звезда, из потрясенной кровли Олимпа падшего, упала вниз (Мильтон).
17
Вольтер говорит о Персеполе: «Мне известно, как многие восхищаются этими развалинами, — но может ли дворец, воздвигнутый у цепи бесплодных скал, быть высоким созданием искусства?»
18